Вселенная шай-ти (СИ) - Котикова Мария Вячеславовна (серия книг txt) 📗
- Ромаш.
- Ну да, правильно, кому же еще Ашай рискнул бы тебя доверить? - согласился с решением Тай-до-рю шай-ти. - Ему, да еще, может, Айтиши. Но тот пишет не в классической технике, а ты, насколько я вижу, склонна скорее к классической живописи, чем образной или относительно-реалистической. И на что сдала?
- Удовлетворительно.
Это их ‘удовлетворительно’ ввело Соню в когнитивный диссонанс и потребовало объяснений: почему из всех оценок деятельности у них есть только одна? Ашай, услышав этот вопрос, приподнял брови и сообщил, что предоставленная ей информация не совсем точна, и кроме ‘удовлетворительно’ существуют отметки ‘стабильно’ и ‘критично’. Разница между последними понятиями состояла в том, что в первом случае необходимо было исправить мелкие детали, а во втором - работа вообще не принималась к рассмотрению и отправлялась на переделку. Способности Ашая его учителя в большинстве своем оценивали как удовлетворительные или стабильные. Единственное ‘критично’ Тай-до-рю получил в самом начале своего обучения при посещении общих для всех занятий: на уроке живописи, после которого его родителям было сообщено, что Путь Кисти-и-ткани, да и любая иная Тропа Дыхания-и-биения-красоты для их сына закрыты, и способности их ребенка, вне всяких сомнений, лежат в иной сфере.
Махара Ашая не расстроилась: ей слишком хотелось, чтобы сын продолжил родовую традицию и стал Тай-до-рю. Тем более, что Ашаю на тот момент было безразлично, чему обучаться. Главное, узнавать что-то новое. На этом желании он даже получил Мастерство по направлениям кораблестроения и создания энергогенерирующей материи. Сейчас почти все ‘солнечные паруса’ легких кораблей создавались на основе его расчетов, включенных в выпускную работу.
На ти-ди Ашая энергетическая ткань была и оставалась совершенно уникальной: паутинчатой, но прочной, собирающей энергии вдвое больше, чем все остальные паруса. Секрет фирмы, как назвала это Соня.
А игре на трехступенчатой клавишной лире он выучился самостоятельно, по собственному желанию.
Соня сложила полученные знания в копилку к уже имеющимся, посетовав, что у нее это самое ‘критично’ стояло бы по большинству предметов. Ашай назвал ее необъективной, отметив разность взглядов и мышлений. И согласился, что в компьютерном или военном деле ей действительно было бы сложно добиться успеха, да и стезя ученого явно не для нее - но занятия, связанные с созданием, передачей и сохранением мгновений красоты, принесли бы весьма многообещающие плоды.
- Скажи, что ты не имеешь в виду наш с тобой фонарик над порогом?
- Вот уж чем чем, а им я делиться ни с кем не собираюсь, - усмехнулся Ашай и отложил в сторону рабочий падд. - Но сейчас я говорил о твоих рисунках и витраже в спальне, который ты расписала от одной скуки. Да, тебе не хватает информации о наших материалах, о том, как они смешиваются и какой дают результат, методиках закрепления и взаимодействия…
- А также таланта, знаний перспективы, анатомии, биологии и еще целого спектра предметов, - продолжила за него Соня, загибая пальцы на руках, словно бы говоря: ‘Ничего не получится, даже думать об этом забудь!’.
- Зато ты умеешь чувствовать и видеть красоту.
Соне бы стоило понять, что спорить с ней в данном вопросе не собирались. Ашай просто записал ее на пробные занятия живописью к одному из известных Мастеров. Соня тогда возмущалась трое суток кряду - громко, с чувством. Но проще было переспорить скалы, чем упершегося Ашая, который считал, что пока она не попробует, не о чем и говорить.
На первом уроке они с Мастером Ромашем изучили друг друга полными скептицизма взглядами, откровенно не понимая, на что они собрались потратить сейчас свое время. А потом Мастер достал краски, натянул на ‘крючки’ ткань и попросил девочку что-нибудь нарисовать. Что угодно, но лучше, если это будет не абстракция из геометрических фигур. Он, конечно, уважал все стили, но работать предпочитал все-таки по классической схеме: сохранять уже существующее в реальности, прекрасное настолько, что перехватывало дыхание. Если его возможной ученице его слова о чем-то говорили.
Соне выслушала это пожелание, покрутила в руках кисточку-трубочку, попробовала, как ложится краска на ткань, потеребила на запястье браслет из бирюзовых с золотом бусин и с головой ухнула в собственную память…
Через пять с половиной часов на холсте по пшеничному полю побежали золотые волны, а вдалеке над горами заклубились темные тучи, сквозь которые пробивались косые солнечные лучи.
Ашай ничего не сказал, но выглядел весь следующий день донельзя довольным, как будто он вместе с Графом совершил набег на сметанную фабрику и устроил там форменный дебош.
- Поздравляю, - вернул Соню в реальность голос Рейша. - Надеюсь, твое обучение тебя не разочарует и подарит нашу миру еще одного художника.
Девочка постучала пальцами по столу, прикусила губу, обдумывая внезапно пришедшую в голову мысль, а потом все-таки задала Рейшу вопрос:
- Я правильно предполагаю, что мое обучение - ваших с Сойрашем рук дело?
- Твое обучение дело рук Ашая, никак не наших, - открестился тот.
- Да ну? - не поверила Соня. - А кто ему мысль, что меня надо учить живописи, в голову вложил? И к кому прислушались?
- Эм… Не было такого. Тебе послышалось.
- Хм…
- Точно тебе говорю, не было. Ашай спросил, Сойраш ответил, я просто рядом постоял. Никто никуда ничего не вкладывал и даже не впихивал, - уверил Соню Рейш, но смеющиеся глаза выдали его с головой.
- Спасибо.
- Обращайся, - ответил шай-ти, а потом протянул девочке меню. - Заказывай. Но лично я рекомендую лапшу с морепродуктами.
- А пить?
- А пить тебе уже несут.
Соня потеряно оглянулась и удивленно приподняла брови: с кухни к ним спешил официант, держа в руках поднос, на котором стоял высокий стакан с чем-то оранжево-фиолетовым.
- Я не хочу знать, как ты узнал, что я сегодня приду, - покачала головой Соня. - Совсем не хочу.
- Совсем?
- Только когда выпью коктейль и заем его лапшой, а ты расскажешь мне о готовящейся выставке Сойраша, - решительно заявила девочка.
- Какой выставке? - недоверчиво переспросил Рейш.
- Той, для которой был заказан альбом, изучаемый тобой до моего прихода. И да, - предупредила Соня, - после рассказа я собираюсь отжимать у тебя билеты на нее. Готовься.
- А казалась милой и безобидной…
Соня на эти слова открыто и радостно рассмеялась, запрокинув назад голову: с подобным заявлением она поспорить вряд ли смогла бы.
*
Последние два дня больничного пробежали, на вкус Сони, как-то слишком быстро. Не успели они оглянуться, как Ашаю снова пришлось впрягаться в работу - и начать следовало с участия во внеплановом заседании совета, посвященном пересмотру законов в связи со случившимся в копях. Соня категорически отказалась отпускать его на совет одного, заявив, что прошлого раза ей вполне хватило. Теперь - только с ней. Ашай попробовал возразить: ей будет скучно, никто не знает, сколько часов продлится совещание - но девочка возразила, что от скуки еще никто не умер, а ночевать они все равно домой отправятся.
- Раз-два-три, поворот, четыре-пять-шесть… - шептала Соня себе под нос, шагая по серым, в бледно-голубую прожилку плиткам. От одного конца коридора до другого она насчитала ровно сто сорок три штуки.
Альтши сейчас сидела на совете рядом с Тай-до-но. Ей было можно.
Соне - нет.
Тай-до-ко предельно ясно дала понять, что свет Тай-до-рю в зале Совета она видеть не желала и не находила в этом смысла. Соня была глуха, к тому же не обладала ни необходимыми знаниями, ни, что еще хуже, воспитанием - о каком присутствии могла идти речь? Да и так народу много собралось, нечего место занимать.
Ашай хотел было возмутиться, но Соня придержала его за руку и покачала головой: ей не хотелось спорить и что-то доказывать. Поэтому сейчас она считала плитки-клеточки на полу в ожидании своей тьмы. И Аль. Маленькая шей-ти пообещала выйти, как только основной вопрос заседания будет решен: разбирать завалы должны теперь сразу, не основываясь на мнении и чувствах света.
