Ловец душ и навья невеста (СИ) - Ярошинская Ольга (читать книги без сокращений .txt) 📗
— Рихард! — выкрикнула она, но дом ответил ей тишиной.
Осторожно поднявшись по изломанным ступенькам, Карна обогнула осиное гнездо и вошла в темный холл. Поправив вуаль, постояла немного, осматривая былое великолепие: на второй этаж вела мраморная лестница, распадающаяся на два пролета, у стен валялись черепки, на которых вился синий орнамент, паркет встал дыбом, выпуская тонкие стволы деревьев. К стене справа был прислонен треугольный осколок зеркала, в котором Карна увидела свое отражение, будто бы светящееся во мраке. Она покусала губы, чтобы придать им яркости, поправила выбившуюся прядь.
— Рихард! — выкрикнула Карна снова и открыла сумочку, чтобы спрятать туда пистолет.
Свет, рванувшийся из нутра, затопил весь холл, и огромный мотылек, сорвавшись с остатков гардины, подлетел к сумочке и закружился над Гектором, который сиял как упавшая звезда.
Пол под ногами вдруг содрогнулся, по и без того изломанному паркету побежали трещины, и Карна услышала голос ловца:
— Беги!
51.
Он слишком поздно понял, что это ловушка. Уже задним умом осознал, что на засове, закрывающем дверь в подвал, не было пыли. Металлическая дверь, утопленная в полу, выглядела старой, но царапины по ней распределялись подозрительно равномерно. С дверями так не происходит: остаются вмятины у ручки, следы от постоянного прикосновения потных ладоней, середина же обычно выглядит куда новее, и у петель тоже.
Но в тот момент он думал о Карне, ее сладких губах и нежной коже, об упругой груди и тонкой талии, и о том, как она тихо стонет, и как твердеют ее соски, когда он ласкает ее. А еще о том, что она надела кружевное белье и блузку, о которой он сказал, что она полупрозрачная. И, выходит, сделала это специально. О том, что он увидел в ее глазах, он старался не думать, потому что кровь сразу вскипала и хотелось повалить Карну прямо на красные листья. Она хотела его, и больше этого не скрывала. Желание горело в ее глазах ярко и отчетливо, хотя она, конечно, стеснялась и по-прежнему колебалась.
Он сотрет все страхи из ее глаз, дождется момента, когда она расплавится в его объятиях, забыв о всех сомнениях. Он будет смотреть ей в глаза, погружаясь и в ее тело, и в ощущения, и это будет восхитительно.
Представляя, какой прекрасной будет эта ночь, Рихард сдвинул засов — слишком чистый, потянул на себя дверь — открывшуюся легко и без скрипа, и шагнул на ступеньки, ведущие вниз. Спасли его инстинкты. Он вынул кинжал еще до того, как понял, зачем это сделал. Может, из-за холода, обжегшего его руки, когда он двигал засов, или сработала интуиция ловца. Он умер еще до рождения, кому же еще чуять смерть?
Запах тухлого мяса шибанул в ноздри, смешиваясь с навьей вонью, и он рефлекторно сжал рукоятку кинжала крепче, направив его во мрак. Первая навка напоролась на острие сама. Щелкнула зубами, мелкими и тонкими, как иголки, у лица и обдала тьмой из глаз.
— Ловец, — услышал он уже знакомый голос. — Ты пришел.
А потом что-то холодное обвилось вокруг его ноги и рвануло в подвал, так что он рухнул и проехал спиной по ступенькам.
Остались лишь рефлексы и приемы, отработанные годами тренировок. Не останавливаться ни на мгновение. Все время перемещаться. Быстро. Еще быстрее. Оружием может стать собственное тело. Ребро ладони, колени, голова.
А против него лапы, щупальца, клыки... Глаза, из которых сочится тьма.
Он бил, не щадя ни себя, ни навь, и твари на мгновение отступили, даря передышку.
Рихард боднул лбом навку, бросившуюся на него из тьмы, и, кажется, выбил той несколько клыков, но и у него самого поплыло перед глазами. Отсек кинжалом щупальце, от которого ногу жгло как огнем, и кинулся к белеющему остову скелета животного.
Схватив бедренную кость, принадлежащую раньше корове, отмахнулся от навки, кинувшейся на него из тьмы. Она отлетела, шмякнулась о стену и сползла вниз, но тут же вскочила на четыре лапы. Раньше она была котом. Скверно. Навка редко вселяется в кошек. В академии их учили, что у кошачьих слишком сильный дух, который сопротивляется тьме. Но если уж подселение происходит, то получаются самые ловкие твари.
Существо, бывшее когда-то котом, зашипело на ловца, показав загнутые клыки, присело на передние лапы, когти на которых не втягивались в подушечки, и забило хвостом, с которого клочьями облезла шерсть. Ногу снова обвило что-то мерзкое, и ловец, присев, отсек очередное щупальце и метнулся в сторону, уходя от летящей на него навки с растопыренными когтями.
Кот ловко оттолкнулся от стены и прыгнул на Рихарда сзади, вцепившись в пальто когтями, пронзая его насквозь.
— На этот раз ты проиграл, ловец, — услышал он голос в своей голове, а потом шершавый словно наждак язык прошелся по его шее и затылку, и кот поерзал, вжимаясь в него сильнее.
— Ах ты поганая тварь, — выругался ловец и ударился спиной о стену так, что с потолка посыпался песок. Покатился по полу, пытаясь сбросить с себя навку, которая раздирала пальто и одежду когтями, полосуя заодно и кожу, и ерзала по спине. Рихард ударил кинжалом назад, и острие погрузилось в плоть. Из тьмы, разевая пасть, рванулась еще одна тварь, и он быстро повернулся спиной, подставляя под удар прицепившегося дрюча.
— Рихард! — послышалось сверху, а мелкая навка, которую он толком не успел рассмотреть, юркнула в светлый прямоугольник дверного проема.
— Беги! — закричал он что было сил и, снова приложившись спиной о стену, содрал с себя кота. На то, чтобы всматриваться в его глаза, не было времени, так что он просто шмякнул его о стену и молниеносно вонзил кинжал в грудину. Это его не убьет, но какую-то передышку даст — позволит удрать от навки, которая выстрелила щупальцем ему по левому боку, обжигая присосками, и догнать ту тварь, что кинулась к Карне.
Яркий свет ослепил даже его, что уж говорить о нави, которая взревела и кинулась в дальний конец подвала, прячась за старыми ящиками, нагромождением хлама и начисто обглоданным скелетом коровы.
Карна появилась в проходе. В левой руке у нее был Гектор, а в правой — пистолет.
— Пригнись, — сказала она и, зажмурившись, выстрелила куда-то в подвал.
Рихард вскарабкался вверх по ступенькам на корточках, как обезьяна.
— Я говорил закрывать левый глаз, а не оба, — пожурил он ее и, быстро захлопнув дверь в подвал, задвинул засов.
Изнутри что-то бухнуло, так что дверь выгнулась наружу.
— А когда я говорю «беги», это значит — беги отсюда, — добавил он, скидывая подранное пальто и закатывая рукава рубашки.
— Указывай направление точнее, — отрезала Карна. — Рихард, ты весь в крови. А твоя спина…
Она всхлипнула и прижала руку ко рту, но потом собралась, прикусила нижнюю губу и аккуратно вынула изо лба ловца застрявший там изогнутый зуб.
— До свадьбы заживет, — подмигнул ей Рихард и опустился на колени. Дверь снова вздрогнула от удара, и засов лязгнул в скобах.
Рихард вытер ладонью оцарапанный лоб и принялся рисовать кровью на двери. Карна с замиранием сердца следила за линиями, вырастающими из-под ладони ловца. Толстый ствол, расходящийся ветками, вырос на половину двери, и когда Рихард провел последнюю черточку, то кровавый знак вдруг вспыхнул, и навь в подвале взвыла.
— Что это? — изумленно спросила Карна.
— А ты думала, меня в Академии ничему не учили? — ответил он вопросом на вопрос, поднимаясь с пола. Знак на двери мерцал, источая ровное красноватое сияние. — Карна, ты только сейчас не дергайся и не смотри вверх...
Она тут же задрала голову и, взвизгнув, прижалась к ловцу.
Удравшая из подвала навка висела на разбитой люстре, обвив ее лысым хвостом, и с наслаждением облизывала застежку в виде цветка на сумочке Карны. Густая капля слюны сорвалась с длинного языка, покрытого наростами, и шлепнулась на пол.
— Моя сумочка! — воскликнула Карна, вскинув руку вверх. Тварь, выросшая, как видно, из крысы, ощерилась и, обхватив сумку передними лапами, прижала ее к груди. — Впрочем, оставь себе...
