Чёрная Дама, Белый Валет (СИ) - Крис Герта (прочитать книгу txt) 📗
Однако сложившаяся ситуация была настолько не сахарной, что говорить о женитьбе просто язык не поворачивался. Прокормить жену и детей Ник мог и здесь — но где гарантия, что три недели спустя эта самая жена не станет вдовой? А дети при таком раскладе и родиться-то не успеют…
Вывод отсюда однозначный: задавить все «хочу» и пальцем к девчонке не прикасаться. Иначе он просто ей жизнь поломает! И так голову заморочил по полной программе! И ей, и себе…
С другой стороны — не слишком ли о себе возомнил? Если что — она поплачет и другого найдёт, красивая, молодая… Слишком молодая, чтобы всю жизнь по нему страдать!
Решающим фактором стал разговор на балу. Ещё бы!
— …Нам осталось всего три недели… Я не знаю, что будет потом. А мы теряем время… Я хочу быть твоей…
Йош мог гордиться собой: именно его слова стали для Ника поворотным моментом.
Отказывать женщине?! Да гори оно всё тёмным огнём!..
Кстати говоря, ещё ни с одной женщиной Нику не было настолько комфортно общаться. А главное — они с Тэль понимали друг друга едва ли не с полуслова. А порой, кажется, и мыслили одинаково. Хотя здесь и сейчас других мыслей у них и быть не могло…
Сотворив в четыре руки защиту — Ник ставил, барышня переплетала, — они переглянулись и хором произнесли:
— Мне надо переодеться…
— Я, наверное, весь духами провонял…
Рассмеялись и шагнули прочь с полянки. Оказавшись за барьером, Тэль мгновенно исчезла, и Ник последовал её примеру. Помыться перед таким делом — дело святое. Тем более после бала.
В доме стояла тишина, и Ник ухмыльнулся, увидев перед дверью комнаты Лекса колышущееся марево эльфийской защитки.
Быстро, но тщательно смыв с себя бальный пот и чужие запахи, он вернулся на берег и молниеносно создал нужную обстановку. Приятная всё-таки штука эта магия, а в некоторых обстоятельствах — так просто незаменимая!
Тэль появилась получасом позже — в неизменных штанах, с простым хвостом вместо сложной причёски и с корзинкой в руках.
— Я подумала — вдруг ты голодный…
— Спасибо, — сказал он, забирая корзинку и скрывая лёгкое раздражение. Могла бы и пеньюар надеть! — Хотя у мирового зла тоже неплохо кормят… А шампанского хочешь?
Но барышня, наконец заметившая перемены на полянке, застыла и, кажется, даже не моргала.
— Ничего себе! А я и не подумала… — прошептала она и расплылась в улыбке. А Ник скромно развёл руками: мол, старался как мог, не обессудь…
Внутри непрозрачного защитного купола, накрывшего поляну, шелестело под лёгким ветерком море красных, белых и розовых тюльпанов. По периметру — высокие канделябры, каждый на девять свечей. А посреди этого великолепия стояло королевское ложе — овальная кровать, огромная, низкая, под нежно-зелёным балдахином. Рядом столик: два бокала, бутылка в ведёрке со льдом, ваза с фруктами, ваза с конфетами. Портить пейзаж будкой туалета и душевой кабиной Ник не стал — сделаем по требованию!
А Тэль смотрела на кровать и медленно заливалась краской. Вспомнив, что до него барышня и целоваться толком не умела, Ник осознал допущенный психологический просчёт и масштабы её смущения и возблагодарил богов за свой достаточный опыт.
Он подошёл сзади, обнял, прижал к себе и шепнул:
— На самом деле я очень голодный…
Поцеловал за ушком, спустился губами на шею, развернул к себе… А через пару минут подхватил на руки.
…Сейчас ты забудешь о смущении, солнце моё, чудо моё… Ты будешь думать о другом… И очень надеюсь, что ты ни о чём не будешь думать…
Часом позже, лёжа рядом с ней, Ник всматривался в тонкие черты, целовал закрытые веки, лёгкими касаниями гладил грудь… И терпел. Терпел, дрожа от всё ещё нереализованного желания. А Тэль глубоко, прерывисто дышала и не шевелилась — расслабленная, умиротворённая. Мир нисходит на того, кто счастлив… Но её счастье почему-то делало счастливым и его, напряжённого, натянутого как струна.
— Я тебя люблю… — прошептал он. Впервые после школьного, подросткового романа.
Её глаза распахнулись, и в них засветилось такое, что дальше сдерживаться Ник просто не смог
— И я те… — выдохнула Тэль, но договорить ей он не дал.
На берегу спокойной речки, неподалёку от поставленного влюблёнными барьера, закусывали два фамилиара, тщательно скрывая напряжение. Чешуйки в шерсти белого кота поблёскивали под яркими звёздами, чёрные перья в полосатой шкурке енота сливались с ночной темнотой.
— Хорошо, что я не согласился на пари… — задумчиво сказал енот, откладывая обглоданную косточку.
— Ну… Шанс у вас всё же был, коллега! — отозвался кот, выхватывая с блюда очередной кусок свинины. — И на самом деле я бы хотел проиграть…
— С другой стороны, мы не можем точно знать, что там происходит! — с некоторой досадой посетовал енот.
— Это да… — вздохнул кот. — Даже крохотную дырочку — и ту прогрызть не удалось…
— А вы всерьёз рассчитывали, что сумеете? — удивился енот. — Не абы кто заборчик ставил, коллега! Надеюсь только, что…
Договорить он не успел. На берег вынеслась из барьера совершенно голая кошачья хозяйка, вскинула руки и мгновенно исчезла. Вслед за ней вылетел взъерошенный мужчина — тоже одеждой не отягощенный. Пальцы его заплясали в воздухе, но, видимо, безуспешно. В ярости он топнул ногой и вернулся за защитную стенку.
— Интересненько… — протянул кот. — Что ж это он такого ухитрился утворить-то…
— Вам виднее, коллега! — фыркнул енот, маскируя ехидством тревогу. — Вы имели честь с ним на балу целоваться, можете оценить… Йош показательно брезгливо вытер лапкой усы, сплюнул и нервно дёрнул хвостом. — Ну, мне — домой, срочно, — сказал он. — Не прощаюсь, однако…
Ганцонгер кивнул, интенсивно потёр морду лапками и всё же не сдержал волнения:
— Надеюсь, ничего непоправимого! Вы ведь расскажете потом?
— Непременно, — пообещал кот. — И буду очень расстроен, если придётся предложить вам новое пари…
Я понятия не имела, что такое бывает. Что можно не заметить, как тебя раздевают, забыть о стеснении, об ожидании нового, наверняка болезненного, по определению гадкого… Поцелуи, прикосновения — да, они рождали незнакомые и приятные ощущения, но вели к не слишком интересным мне действиям. Хотя и к несомненно нужному результату. И я была готова перетерпеть всё это…
Но когда губы и пальцы Ника начали бродить по моему телу… Он играл на мне, как на своём невидимом клавесине, только никакой магии не возникало. Я чувствовала не магию, нет! Это было совсем другое! Ветер… Всё тот же безумный горячий ветер, он пах мятой, лимоном, чуть-чуть — самшитом, очень сильно — самим Ником. Ветер закручивался в смерчи там, где Ник касался меня.
Сначала я пыталась отвечать тем же, но не знала, что получается, а потом забыла думать об этом.
Мир дрожал, плыл, менялся… Мир менялся каждую секунду — но не окружающий, а мой, внутренний.
А когда язык добрался до места, которого не касался ещё никто, смерчи слились воедино, подняли меня и вынесли за пределы тьмы, света и самого мира…
Возвращение оказалось долгим. Испытанное наслаждение таяло медленно-медленно, превращаясь в тихую, безмерно сладкую, блаженную истому, разлившуюся по всему телу. В какой-то момент я поняла, что Ник осторожно целует моё лицо, гладит грудь, едва касаясь.
— Я тебя люблю… — прошептал он вдруг Да! Да!!! Я тебя тоже! — И я те…
Но договорить не успела. Мой невероятный мужчина стиснул меня в объятиях, мгновенно оказался сверху, но тяжесть я ощутила лишь на миг — он опёрся на локти и зарылся пальцами мне в волосы.
— Не бойся, — сказал хрипло. — Больно не будет.
А вот теперь — магия, мгновенный холодок внизу живота, между ног А потом…
Боль и правда не пришла. Недолгое неудобство, заставившее ахнуть. И обнять, вцепиться в плечи… Мой!
Мир изменился в очередной раз, и я качнулась навстречу Нику.
