Запечатанное счастье (СИ) - Самсонова Наталья (книги онлайн полные версии txt) 📗
В голосе Тайлы не было даже обиды, только сухая обреченность, уверенность в собственной правоте.
— Тогда существовал компромисс — Барьер. Ну или почти существовал, не суть. Если Барьер рухнет, то эльфы пересмотрят свое отношение.
— Спасибо, что пытаетесь меня утешить, — улыбнулась Тайла. — А мне пришла в голову мысль. Позволите поделиться?
— Конечно, — удивилась я.
— В каждом доме есть сердце, — задумчиво произнесла Тайла. — Это место, большое или маленькое, куда могут попасть только члены рода. У нас это сокровищница и спальни. Вы тоже могли бы разделить дворец.
— На личное и публичное, — задумчиво протянула я. — Это прекрасная идея. Интересно, отчего она раньше никому в голову не пришла?
Тайла пожала плечами и предложила поговорить об этом с королем. Который появился спустя несколько минут.
— Надеюсь, вы не слишком скучали? — улыбнулся он.
— Сложно сказать, — отозвалась я. — С одной стороны, нужно сказать, что мы безумно скучали во время твоего отсутствия. С другой, врать нехорошо. Что выбираешь?
— Вредная, — рассмеялся Линед. — Зато я успел заглянуть в казематы. Ты оказалась права, и оборотень сейчас под диктовку рассказывает все, что знает.
— У него были бумаги, — нахмурилась я.
— Редгенец утверждает, что бумаги фальшивка. Пока что он ни разу не солгал.
Тайла осторожно поднялась и сделала несколько шагов в сторону. Она явно не хотела случайно услышать какую-нибудь слишком личную, или слишком тайную информацию.
— Я рада, что процесс проявления Умфры в реальности перестанет быть тайным. Тайным для меня, — я поежилась. — У меня получилось поверить Лийкхану. Надеюсь, он будет счастлив с Умфрой.
Король кивнул. Я только вечером, когда он не пришел ночевать, поняла, что ляпнула. Как бы то ни было, а отношение Ильсин все равно причиняет ему боль. Бьет по самолюбию. Нехорошо, Алиса, нехорошо. Вот и спи одна теперь.
Глава 10
Не появился Линед и за завтраком. И вот тогда до меня с пугающей ясностью дошло, что совсем не обида не пустила его вечером в мои покои. Что-то произошло, что-то серьезное и совсем не шуточное. Полная самых мрачных дум, я сидела за столом и нервно косилась на пустующее рядом со мной место. Стоит отметить, что придворные косились на то же место, с тем же выражением лица: «О боже, что происходит? Уже пора паниковать или еще рано?»
Пресный, безвкусный завтрак усугублял плохое настроение. Отложив приборы, я бросила короткий взгляд за окно. Яркое солнце и безмятежно синее небо… Никаких тревожащих знаков судьбы не наблюдается, но легче от этого не становится.
— Как найти короля? — проворчала я себе под нос и тяжело вздохнула.
— А если приказать гвардейцу? — предложила Тайла.
— Думаешь, кто-то из рядовых знает?
— Можно попробовать опросить не рядовых, — неуверенно произнесла леди Иссинель.
— Я боюсь, что если случилось что-то серьезное нас просто пошлют по известному адресу. Плюс Лин просил не выходить из покоев без серьезной надобности. Жаль, что присутствие на завтраках и ужинах попадает в «серьезную надобность».
— Неужели лорд Даррион рискнет оскорбить королеву? — возмутилась Тайла.
Но возмущение в ее голосе было больше наиграно. Леди Иссинель, как и я, боялась худшего, а если король серьезно пострадал или похищен… Там не только мешающую расследованию королеву, там богиню по матушке пошлют.
— Тогда я пойду, если меня отошлют, то не так обидно будет, — решительно произнесла Тайла.
— Спасибо.
— Только вы никуда из покоев не выходите, хорошо? — попросила меня она. — Я не переживу, если с вами что-то случится. Причем не только в моральном плане, но еще и в самом физическом — с меня голову снимут. И будут правы.
— Да я и сама еще пожить хочу, — хмыкнула я. — Думаю, пора оставить этот балаган.
Из обеденного зала мы вышли вместе, но через один коридор разошлись в разные стороны.
Не могу сказать, что я как-то особенно торопилась — в свете происходящего королева не может себе позволить беготни. Ведь единственное, что распространяется быстрее вируса это паника. Особенно если учесть, что ничего не знающие люди способны выдумать самые шокирующие подробности.
Что меня дернуло заглянуть в приоткрытую дверь? Там должна была работать Мадина и мне до трясучки захотелось увидеть, что же вышло из моей идеи. Да и потом, что может случиться в двух шагах от моих покоев? И от охраняющего их гвардейца.
Вот только Мадины на месте не было. Почти законченная вышивка лежала на столе, в ткань была воткнута тонкая игла, рядом, в коробочках, была разложены истинные сокровища — блестящие бусы, яркий бисер и нежные шелковые нитки. Хм, что же произошло? Неужели…Ох, наверное пришло ее время избавиться от бремени.
— Замри.
Черт. Я застыла в нелепой позе — согнувшись над вышивкой, с прижатой ко рту рукой. Но я не знаю кто приказал мне — женский, смутно знакомый голос не помогал мне опознать хозяйку.
— Что ж, брат Миронен не ошибся и благочестивой Иварис удалось передать тебе печати. Жаль, что ей пришлось умереть ради этого.
Если уж я так попала, то будет грех не воспользоваться ситуацией и не вытянуть хоть капельку информации.
— А она знала, что не выживет?
— Откуда бы? Она была уверена, что жертвой для ритуала послужит ее кровь, что прольется во время рождения новой жизни и боль, которую она испытает в то же время. Это все что тебе интересно, Мэврис Ильсин Редгенская?
— Траарнская, — сквозь зубы поправила я.
— Твой брак не был освящен Нашим Богом, а значит живешь ты во грехе и дети твои зачаты в преступной связи.
— Тебя саму-то где зачали? Уж не в углу ли, за камином? — огрызнулась я.
— Почти, мою мать изнасиловал сильный и благородный маг, знатный и богатый. Или ты думаешь, что твоя Мадина в любви своего ребенка зачала? Ты такая смешная, Мэврис Ильсин. Я читала твои научные статьи. Ничего серьезного. Я смогла бы лучше, но судьба сулила нам иное. Ты — родилась с золотыми серьгами, а я от роду получила метлу и тряпку.
Я многое могла сказать, еще больше я хотела сказать. Но вовремя поняла, что очень тупо злить того, кому вынуждена подчиняться.
— Итак, ты целиком и полностью в моей власти. На колени, Мэврис Ильсин. Встань на колени.
Тело само, без участия разума, опустилось на колени.
— Молчи, — со злорадством приказала незнакомка. — А теперь…Боль!
Это был истинный ад. Казалось, что меня заживо освежевали, что кожу снимают тонкими лоскутами, а обнажающееся мясо присыпают солью и перцем. Из глаз текли слезы, но я оставалась молчалива и неподвижна.
— Я запрещаю тебе говорить, намекать, рисовать, писать и любым другим образом передавать информацию связанную с произошедшим в этой комнате. Я запрещаю тебе говорить, намекать, напоминать и как-то иначе озвучивать все, что касается твоих печатей в настоящем, прошлом и будущем. Я запрещаю тебе спрашивать короля о природе печатей и о способе их передачи. Я запрещаю тебе говорить с королем на любую тему, которая косвенно касается печатей и твоего с ним брака.
Тварь, какая же тварь!
— Я запрещаю тебе говорить о том, что ты встретилась с пособницей Истинного Бога. И так же я запрещаю тебе говорить, что видела фанатичку. Как истинная дочь Единого Бога я отрицаю фанатизм, но знаю, что именно так вы нас именуете. Приказываю тебе сказать, что я упустила. Приказываю сказать тебе, как еще ты можешь передать королю информацию.
— Никак, — сквозь зубы произнесла я.
— Прекрасно.
Я услышала тихие шаги и почувствовала, как на моей руке, ниже наруча, застегнулся браслет.
— В центральном камне яд. При любой удачной возможности ты отравишь Линеда Сехарейю Траарнского, Двадцать Седьмого Хранителя Проклятого Барьера. И ты никому ни словом, ни дело не намекнешь на то, что должна сделать.
Я рыдала, а она зачитывала мне приказы. И все сильнее становилось ясно, что у Лина есть только один шанс выжить — скорее отделить от меня Умфру и переправить на Землю. А до того момента я должна, нет, я обязана сократить наше общение. Господи, как же нам будет больно…
