Алхимики Фадрагоса (СИ) - Мечтательная Ксенольетта (е книги TXT) 📗
Перед двухэтажным домом располагался просторный двор с колодцем, пристройками и навесом. Мальчишки фангры играли у ровной кладки дров, увидели нас, побросали деревянные игрушки и с веселыми криками помчались в дом. Только сейчас я отметила, что у всей этой голубокожей расы волосы встречались не светлее пепла. Елрех — не просто редкая фангра, а именно исключение. Кейел по-хозяйски отворил калитку и направился к высокому крыльцу. Мы переглянулись и последовали за ним.
Через несколько минут я терялась от суматохи: шумные дети прыгали вокруг Кейела и все куда-то его тянули; хозяйка, явно старше Елрех, что было заметно по испещренным линиям на коже — они выглядели глубже и отчетливей, — раздавала нам распоряжения и шикала на непослушных мальчуганов. Под ее командованием мы избавились от поклажи, оставив ее в коморке за домом, затем умылись и зашли в дом. Внутри витал аромат свежего хлеба.
— Сейчас вам накрою на стол, — произнесла Тамаша, гремя посудой на небольшой кухне. Огляделась на столпившихся нас у порога и добавила: — Погода хорошая. В беседке за домом пообедаете.
— Скорее уж плотно позавтракаем, — искоса глянув на Кейела, буркнула Ив.
Сам он присел на кухонный стол, скрестил руки на груди и спросил:
— Твари рядом есть?
— Таких, чтоб сами не справились, не попались. Нет тут для тебя работы, только ведь от нас…
— Не мог же я Тоджа бросить надолго.
— Надолго, — хохотнула она, исчезая в кладовой, и уже оттуда доносился ее голос: — Прожорлив друг твой! Поди вечность голодал, что наши запасы истощил. Ты вовек тут нам служить должен, оберегать от всяких тварей.
Кейел рассмеялся тихо и на нас посмотрел, потом уставился на меня и сказал:
— Со мной к нему пойдешь?
— А далеко? — скривилась я.
К Тоджу я проникнуться любовью не успела. Выжил — хорошо. А вот сводящий с ума запах и большой казан в руках Тамаши вызывал во мне не просто любовь. Я слюной давилась и прямо ощущала головокружение.
— Со мной, — произнес Кейел и направился ко мне.
Протиснулся в нашей толпе и повел на улицу. Я лишь с завистью услышала, как Этирс и Ив предлагают свою помощь хозяйке. Зачем, если духи все разогреют? Причем быстро разогреют. Скорее всего мы вернемся уже тогда, когда остальные успеют поесть.
— Есть хочу, — попыталась я надавить на жалость, но Вольный лишь за плечи меня приобнял и к себе притянул.
— Я тоже.
Тоджа держали в хлеве за железной перегородкой, отделяющей его от скота. Я поморщилась из-за запаха навоза внутри и остановилась, глядя под ноги. Кажется, солома на земле была чистой, но мне все равно не хотелось заходить дальше порога. Кейел, напротив, бросился к своему ящеру. Тодж словно обезумел: от его вопля заложило уши, а места в загоне ему явно не хватало. Он крутился, тыкался мордой меж прутьев и подпрыгивал, едва не ударяясь головой о потолочную балку. У меня создавалось стойкое ощущение, что как только Кейел отодвинет засов, ящер вышибет дверь и сожрет все живое в округе. Но я ошиблась: он замер, когда заскрипели петли, затем осторожно шагнул вперед и вытянул шею, подставляя ее под ласковые ладони хозяина. Потерся мордой о голову Кейела, легонько боднул в плечо и сипло заворковал.
— Скучал? Прости… — шептал Кейел, закрыв глаза и нежно поглаживая шею Тоджа.
Овца тихо проблеяла в другой стороне и зажевала сено усерднее. Весь скот забился в угол, едва друг на друга не залезли. Я прислонилась к дверному косяку и улыбнулась, наблюдая за парочкой, внесшей хаос в размеренную жизнь животин. Радужные перья на боку Тоджа редели, а ближе к животу вовсе отсутствовали. На оголенной коже некрасиво бугрились розовые шрамы. Я и не заметила, как оказалась рядом, как прикоснулась кончиками пальцев к перышкам. Гладкие словно шелк, переливчатые будто масло на воде. Пленка на красных глазах подернулась на миг, но вновь застелила. Зато Кейел теперь смотрел на меня и благодарно улыбался. Я отдернула руки и сцепила их в замок за спину. Смутилась? Почему? Я пожала плечами и вернулась ко входу. Как не пыталась понять, из-за чего растерялась, все равно не смогла. «Мы себя понять не можем, но остальных запросто» — так когда-то сказал Кейел? Он и прав, и ошибся одновременно. От такого недуга страдают многие. И чем сильнее буйствует чувство внутри, тем сложнее узнать его. Оно словно ослепляет.
У Тоджа мы долго не пробыли, но и этого времени хватило, чтобы нам с Кейелом пришлось обедать вдвоем. Не скажу, что я была недовольна таким фактом, наверное, наоборот — я следила за каждым его движением. Слушала каждое его слово из многочисленных рассуждений и рассказов. Расспрашивала даже о самых бесполезных и неинтересных вещах, лишь бы только он улыбался мне и не замолкал ни на секунду.
Сегодня я говорила о Жене, но когда пыталась вспомнить лицо, видела Кейела.
Он снова засмеялся, называя очередной вопрос глупостью, и долил в мою кружку сок. А я, глядя в его глаза, на несколько долгих секунд разучилась дышать.
Это уже не просто тоска по романтике. Не просто влечение к красивому парню.
Это крепкие оковы. Иногда обжигающие холодом, иногда — огнем.
Они не душат. Они пугают. Шаг сделать страшно.
Я пропала.
— Солнцепек, — протянул староста деревни, нарушая наше уединение.
Высокий, широкоплечий фангр, с густыми волосами, собранными в косу, и светло-карими глазами. Он вытер руки о темные штаны и присел на свободную лавку за столом. Пожелал нам приятного аппетита, предлагал остаться дольше, чем на одну ночь, а затем интересовался у Кейела новостями в мире. В этой семье к Вольному относились с уважением, как к единственному, кто периодически заглядывает в такую глушь, чтобы уберечь поселение от внешней опасности.
Полуденный ветерок почти не приносил желаемую прохладу. Листья винограда скрывали нас в плотной тени и изредка едва слышно шелестели. Сладкие запахи спелых дыни, груши и цветочного меда привлекали пчел и мух. За последними в придачу стремились к нам и осы. Как я не пыталась отогнать насекомых, но они продолжали ползать по столу и, неприятно жужжа, кружили вокруг.
— Ты б это… в соседнее село заглянул, — хозяин сменил тему от урожая и скупщиков. — Слухи дошли — линарь там завелся. За лето три девицы утянул.
Лето… Кажется, тут оно длилось бесконечно, хотя Солнце ничем с виду не отличалось от нашего. Та же продолжительность дня, те же температуры воздуха. А может, дело в широте? Я даже примерно не могла предположить, в какой мы находились.
— А что наемники и защитники? — поинтересовался Кейел, прокручивая в руках кружку с молоком.
— Так где мы, а где Обитель... Покуда гонец запрос отнесет, покуда его примут, рассмотрят. Народ жалко. Мы туда своих больше не отпускаем, и оттуда гостей не шибко жалуем. Страшимся, что линарь к нам переберется.
Кейел выглядел не слишком довольным, но отказывать не спешил. Впрочем, как и соглашаться. Он отхлебнул молока, облизал губы и, глянув на старосту, спросил:
— Где именно?
— В Красной осоке. Несколько часов пешим ходом, восточнее от…
— Я знаю, где это, — слишком резко оборвал Кейел и, нахмурившись, вперил взгляд в центр стола. После короткой заминки тихо сказал: — Пусть сами справляются.
Мужик растерялся, но вскоре пожал плечами и с досадой проговорил:
— Дело твое, Вольный. Коль повезет, то больше девиц по обглоданным костям узнавать не будут.
Я поежилась. Кто такой линарь, вспомнила с трудом. По рассказам Елрех представляла себе зомби с кожистыми крыльями и острыми зубами. Питался сырой плотью, обгладывая до кости. Предпочитал эльфов или просто молодых разумных существ, но в голодное время ничем не брезговал. Выделял, как я поняла, какие-то феромоны и с их помощью уводил жертву за собой. Интеллекта хватало, чтобы опасаться больших поселений, но не настолько, чтобы не наглеть в малых. Обычно задерживался в одном месте, если его намеренно приманкой не уводили к другой «кормушке». Поэтому сложной его поимку нельзя было назвать, но с другой стороны… Тварь не брал огонь, ее нельзя было заколоть или утопить. Только отсечь голову. Верткого, неутомимого и невероятно сильного — его необходимо было удержать на месте и не позволить себя даже оцарапать. От крови он становился совсем уж неудержимым.
