Вампиры города ветров - Нейл Хлоя (читать хорошую книгу полностью .txt) 📗
Я кивнула. Селина Дезалньер, урожденная Мари–Колетт Наварра. Вампиры периодически меняли имена — одной из сложностей, связанных с бессмертием, было то, что ты переживал свое имя и свою семью. Это делало людей несколько подозрительными. Отсюда и смена имени.
Разумеется, Этан был вампиром почти за двести лет до того, как Селина зашевелилась в аристократическом чреве ее матушки, но она была членом ГС. Вероятно, он давно уже запомнил ее имя, дату рождения и родной город. Но я думала, что несколько следующих предложений, таящихся в краткой биографии давно умершего вампира, могут представлять особый интерес.
— «Мари, — продолжил он, — хотя и родилась во Франции, была тайно переправлена в Англию в тысяча семьсот восемьдесят девятом году, чтобы избежать суровых преследований Революции. Она в совершенстве изучила английский и считалась очень умной и редкой красавицей. Она была воспитана как французская кузина семьи Гренвиль, герцогов Букингемских. Предполагалось, что мисс Наварра выйдет замуж за Джорджа Герберта, виконта Пембриджа, но пара не была формально обручена. Семья Джорджа впоследствии объявила о его помолвке с мисс Анной Дюпре, но Джордж исчез за несколько часов до свадьбы».
Этан издал заинтересованный звук и посмотрел на меня:
— Стоит ли нам поспорить о том, куда девался бедный Джордж?
— К сожалению, это бесполезно во всех отношениях. И мы знаем, что случилось с Селиной, — ее сделали вампиром. Но важно то, что произошло с Анной. — Я махнула ему рукой. — Прочитай сноску.
Он нахмурился, однако, не отрывая взгляда от книги, пододвинул к себе стул. Устроился, закинув ногу на ногу, взял книгу в правую руку, положив левую на колено.
«Тело Джорджа нашли четыре дня спустя, — продолжил он. — На следующий день Анна Дюпре сбежала с кузеном Джорджа, Эдвардом». — Этан закрыл книгу, положил ее на стол и сдвинул брови. — Полагаю, ты устроила мне этот экскурс в историю высшего света Англии с определенной целью?
— Теперь ты готов к кульминации, — сказала я ему и вытащила из стопки тонкий, переплетенный в кожу томик, содержащий биографическую информацию о нынешних членах Гринвичского Совета.
Я пролистала до отмеченной страницы и прочитала вслух:
— «Гарольд Монмут, который занимает четвертую должность в Совете и служит Лектором Совета, родился под именем Эдвард Фитцуил Лайам Дюпре в Лондоне в тысяча семьсот семьдесят четвертом году». — Я подняла глаза от книги, наблюдая, как на его лице отображается понимание.
— Так, значит, она и Гарольд… что? Вместе составили заговор? Убить Джорджа?
Я закрыла книгу и положила ее на стол.
— Ты помнишь, что она сказала в парке, перед тем как попыталась нарезать из тебя филе? Что–то о бессердечных людях и о человеке, разбившем ее сердце? Давай я опишу тебе ситуацию с женской точки зрения. Ты живешь в чужой стране со своими английскими кузенами, потому что тебя тайком вывезли из Франции. Ты считаешься редкой красавицей, ты — кузина герцога и в девятнадцать лет подцепила сына виконта. Это наш Джордж. Ты хочешь его, — может, даже любишь. Тебе определенно льстит, что ты смогла его увлечь. Но стоит только подумать, что дело сделано, как благородный Джордж объявляет, что влюблен в дочь лондонского купца. Купца, Этан! В девушку, которую Селина считала намного ниже себя. Ты не испытываешь никакой особенной злобы к Анне. Возможно, даже жалеешь ее, ведь она не такая, как ты. — Я поставила локти на стол и подалась вперед. — Но ты не испытываешь жалости к Джорджу, который мог иметь тебя всю — красоту, благородство. А он отталкивает тебя ради лондонской швали. — Я понизила голос: — Селина никогда бы это не потерпела. И что, если, к счастью, у Джорджа есть старший кузен тридцати семи лет, увлекшийся нашей дорогой Анной, которой лишь шестнадцать лет? Между тобой и Эдвардом происходит разговор. Обсуждаются взаимные цели. Планы составлены, и тело Джорджа находят в лондонских трущобах.
— Планы составлены, — повторил Этан, кивнув, — и два члена Совета имеют в прошлом убийство. Совета, освободившего Селину, несмотря на то что она натворила в Чикаго.
Я кивнула в ответ:
— Зачем трудиться и наводить на членов Совета чары или полагаться на свое очарование, напрягаться, когда есть общая история? Если вас объединяет вера в то, что люди — товар одноразового использования?
Этан посмотрел на стол, видимо обдумывая услышанное. Вздох, затем он посмотрел мне в глаза:
— Мы никогда не сможем это доказать.
— Знаю. И я думаю, что эта информация не должна выходить за пределы Дома, пока не будем уверены, кто наши друзья, а кто — враги. Но мы можем спрогнозировать ее ближайшие действия, понять, куда она пойдет и кто ее друзья. Это неплохое начало.
Я окинула взглядом стол, заваленный книгами, открытыми записными книжками, ручками с колпачками, — найденный клад информации, ждущий, чтобы его изучили.
— Я знаю, как искать в архивах, Этан. В этом своем умении я не сомневаюсь.
— Жаль, что твой лучший источник тебя ненавидит.
Эти слова заставили меня улыбнуться.
— Можешь представить лицо Селины, если бы я позвонила ей и предложила посидеть со мной? Сказала бы, что хочу взять у нее интервью.
Он хмыкнул:
— Идея с прессой могла бы ей понравиться. — Он бросил взгляд на часы. — И кстати, о прессе: Мастера будут здесь с результатами своих изысканий в течение часа.
Не лучшее известие — мне придется снова столкнуться с Морганом, но я понимала, что это необходимо.
— Я надеялся сохранить все в тайне, но мы явно достигли рубежа, когда следует взять на борт других Мастеров. — Он прочистил горло, неловко поерзал в кресле, затем поднял на меня ледяные зеленые глаза. — Я не буду спрашивать, что произошло в доме твоих родителей между тобой и Морганом, но ты нужна мне там. Не говоря о твоей должности, ты была свидетельницей встречи с Бре–кенриджами и их обвинений.
Я кивнула — необходимость моего присутствия была очевидна. Но я отдала ему должное за дипломатичность:
— Знаю…
Этан кивнул, снова взял книгу по истории и начал листать страницы. Я подумала, что он собирается ждать в библиотеке их приезда, и устроилась на стуле поудобнее, испытывая неловкость от его соседства. Поскольку он был занят делом, я вернулась к своим записям.
Минуты шли мирно. Этан читал, составлял стратегии, планировал, или что он там еще делал по другую сторону стола, и время от времени печатал на «блэкберри», который достал из кармана, а я тем временем продолжала листать книги по истории в поисках дополнительной информации о Селине.
Я приступила к главе о наполеоновских войнах, когда почувствовала взгляд Этана. С минуту я держала глаза опущенными, потом сдалась и посмотрела на него. Его лицо было непроницаемым.
— Что?
— Ты — ученый.
Я вернулась к книге.
— Мы это уже обсуждали. Пару ночей назад, если помнишь.
— Мы говорили о твоем социальном дискомфорте и о любви к книгам. Не о том, что ты провела больше времени с книгой в руке, чем со своими соседями по Дому.
Дом Кадогана был явно полон шпионов. Кто–то докладывал о наших занятиях тому, кто угрожал Джейми, и кто–то явно докладывал о моей деятельности Этану.
Я смущенно пожала плечами:
— Мне нравится заниматься исследованиями. И ты регулярно указываешь мне на мое невежество.
— Я не хочу видеть, как ты прячешься в этой комнате.
— Я делаю свою работу.
Этан уставился в книгу.
— Я знаю.
В комнате снова стало тихо, пока он не поерзал на стуле, — дерево скрипнуло, когда он поменял позу.
— Эти стулья жутко неудобные.
— Я пришла сюда не за удобством. — Я подняла глаза и одарила его хищной ухмылкой. — Ты можешь работать у себя в кабинете.
Я пока что лишена этой роскоши. Пока.
— Да, мы все взбудоражены твоим трудолюбием.
Я закатила глаза, уязвленная массой тонких оскорблений.
— Я понимаю, что у тебя нет уверенности в моей рабочей этике, Этан, но, если ты хочешь сочинять оскорбления, может, займешься этим в другом месте?
