Снишься мне (ЛП) - Лофтис Квинн (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
К счастью, она почувствовала, как ключ, наконец, проскользнул в замок после ее пятой попытки. Серенити была почти уверена, что кто-то или что-то ей помогал, потому что она никогда не двигалась так быстро, как в те несколько минут. Она бросилась на сиденье, одновременно закрывая дверь и заводя машину. Она дала задний ход, выезжая на своей маленькой машине с заледеневшей парковки быстрее, чем спела бы песенку про десять первых президентов, которую она выучила в пятом классе. По какой-то причине, когда она была в сильном стрессе, эта песня всплывала у нее в голове, и она пела ее в уме. Странно, и девушка это понимала.
Ее машина ехала к дому Милдред, постоянно скользя, но каким-то чудом, она все-таки не оказалась в канаве. Что-то в темной ночи казалось таким зловещим в этот момент. Пустота всех парковок и отсутствие людей, слоняющихся по магазинам, было жутким. Учитывая, что все в пределах города находилось практически в шаговой доступности друг от друга, Серенити была уверена, что дом Милдред каким-то образом подпрыгнул и прошел через округ, чтобы ей быстрее добраться туда. Ее пальцы слегка тряслись от беспокойства, которое разыгралось в голове. Она хотел стукнуть себя за то, что не пошла и не забрала Эмму. Серенити должна была знать, что Милдред будет проводить какую-нибудь больную вечеринку с паразитами, которых назвала друзьями.
Ее рука упала на руль, и она закричала:
— Черт побери!
Как она могла быть такой глупой? И теперь, из-за того, что Серенити отговорила себя забрать маленькую девочку, Эмма оказалась в руках этих монстров. Она задавалась вопросом, где, черт возьми, Рафаэль? Она не могла представить, что он покинет Эмму, особенно если рядом будут друзья Милдред.
Нога Серенити сильнее надавила на педаль газа, когда появился пункт назначения. Машина ударилась об подъездную дорожку со скоростью, которая заставила ее низкую переднюю часть отскочить от неровного бетона. Серенити это не волновало. Все, о чем она могла думать, как добраться до Эммы. Она бросила машину в парке и вышла, даже не осознавая, что не выключила двигатель. Ее ботинки стучали по неумолимой мерзлой земле, вызывая резкую боль, которая пронзила ее ноги. Она проигнорировала ее. Сара также проигнорировала боль в плече, которым врезалась во входную дверь, когда повернула ручку и вломилась в дом.
Все те сценарии, чтобы были в ее голове, даже не были близки к реальности. Сцена перед ней была похожа на фильм ужасов. В комнате было темно, только маленькая лампа давала слабый свет. Серенити быстро обнаружила, что Эмма стоит у дальней стены с широко раскрытыми глазами, замерев. Рафаэль стоял позади нее, но она могла сказать, что никто другой не мог видеть его. В этот момент она хотела кричать и кричать на ангела.
Что, черт возьми, он делал, просто стоя там? Как он мог не вытащить Эмму из дома, пока пьяный, высокий, и бог знает какой еще сумасшедший, размахивает пистолетом, бормоча что-то себе под нос. Кажется, Рэт даже не заметил, что Серенити вошла в комнату. Милдред сидела слегка ошеломленная на диване, ее глаза перемещались от человека к человеку. Казалось, ее не беспокоили ни Рэт, ни его пистолет. Серенити удивлялась, почему таким людям было позволено жить. Они существуют, только чтобы делать больно другим. Их жизнь казалась серьезной тратой пространства, и она знала, что ее мысли ужасны, но не могла заставить себя беспокоиться на этот счет, наблюдая, как слезы текут по лицу Эммы.
— Милдред, — Серенити практически зарычала, — Что вы наделали? Она указала на Рэта, и ее губы изогнулись, как у злобного хищника, готового пожрать свою добычу.
— Зачем ты пустила этого человека с пистолетом в дом, когда твоя племянница здесь?
Ее голос, наконец, отвлек Рэта от его безумной болтовни, он прекратил шагать и медленно повернул голову к ней. Это напомнило Серенити страшный фильм, который она когда-то смотрела, где демон полз по потолку, а затем остановился, чтобы так же медленно повернуть свое ужасное лицо к жертве. Она боролась с собой, чтобы стоять на своем, чтобы не отступить перед лицом зла, которое стояло перед ней. И он им был — чистым злом. В его глазах было что-то, чего не было в первый раз, когда она встретила его. Как будто Рэт был не один, будто что-то еще поселилось в его теле и повлияло на его действия.
— Милашка, милашка, милашка, — его голос был немного выше, чем в прошлый раз, и Серенити не думала, что может быть еще более взволнована. Она ошиблась.
— Милашка.
Он повернулся к ней, когда прошептал это слово, которое теперь навсегда выжжено в ее разуме, в этом голосе. Серенити была уверена, что если кто-нибудь когда-нибудь снова назовет ее милой, девушку вырвет на них.
Серенити застыла под этим зловещим взглядом. Все в комнате, казалось, затаили дыхание, ожидая, пока марионетка скажет что-то еще. Страх, исходящий от Эммы, был настолько ощутим, что Серенити просто хотела пересечь комнату и взять ее на руки, защищая от мужчины и его пистолета. Но она не могла двигаться, поэтому сделала единственное, что могла в тот момент, девушка молилась, Боже, помоги нам. Мысль повторялась снова и снова, пока она ждала, что Рэт сделает следующий шаг.
Глава 13
«Если вам снится, что вы находитесь в цирке, привязаны к вращающейся доске, а метатель ножа кидает в вас лезвия, значит, в вашей жизни случится что-то болезненное».
Эмма была похожа на камень у стены, глядя на Серенити, которая выглядела такой же шокированной, как и она. «Как это случилось?» — спрашивала она себя? Ее разум просеял все события вечера, пытаясь определить, где ситуация перешла из «плохой» в «ураган пятой категории». Она и Рафаэль сидели в своей комнате, пытаясь развлечь себя, составляя планы для крупномасштабного зажигательного устройства, или БКБ, как назвала его Эмма. Когда Рафаэль спросил ее, почему она назвала это БКБ, она просто закатила глаза и сказала: «Большая Каблуэйская Бомба, ну». Рафаэль отказался достать ей материал, но он, по крайней мере, согласился позволить ей набросать все на бумаге. Затем раздался грохот стены, и голос Рэт наполнил дом. Эмма вспомнила выражение лица Рафаэля, когда он услышал голос мужчины.
— Рафаэль, что не так? — спросила его Эмма. Она знала, что он беспокоился о том, что Рэт причинил ей боль, но выражение лица Рафаэля выходило далеко за рамки беспокойства. Страх, затем гнев, затем решимость вспыхнули в глазах ангела.
Рафаэль не ответил ей, когда встал и подошел к двери спальни. Она наблюдала, как он что-то сделал с дверной ручкой, работая над своим ангельским моджо, решила она. Он не двигался с этого места. Эмма сидела неподвижно, стараясь не слышать того, что Рэт кричал, и съеживалась, когда все-таки слышала. Он звучал безумно, будто себя не контролирует. Она задавалась вопросом, какое лекарство может вызвать такую реакцию, потому что единственное влияние, которое она до сих пор видела на своей тете и других, было вялым. Мужчина был, каким угодно, но не вялым.
Звук разбитого стекла наполнил зал, и на короткое мгновение она представила, что стекло — это ее собственная жизнь, разбивающаяся на тысячу крошечных кусочков. Эмма знала, что все попытки сохранить ее были тщетны. Трещин было слишком много, и они были слишком глубокими. Как она могла думать, что сможет жить здесь? Как она думала, что сможет выжить, если будет заботиться о таком человеке, как Милдред, которому будет все равно, если люди причинят ей боль? Эмма чувствовала себя как оптимистичная дура. Ради Бога, ей было всего восемь. Кто она такая, что такое уродство не могло ее коснуться?
— Эмма, — голос Рафаэля был резким.
Она посмотрела на него и увидела суровый взгляд, пронзивший ее.
— Не позволяй этому испортить тебя.
— Что? — спросила она хрипло.
— Зло, которое вошло в этот дом; это не просто зло человеческой плоти. Нечто сверхъестественное происходит и влияет на тебя. Я вижу это по твоему лицу. Не дай этому сломать тебя. Ложь, которую оно шепчет тебе, просто ложь. Борись с ней правдой.
