Гадюка на бархате (СИ) - Смирнова Дина "Сфинксия" (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
— Отец, прошу, позвольте мне взять часть войск Лиги и поддержать лерийцев! — Тиберий так и пылал азартом. — Подумайте сами, если Лерия сумеет получить независимость и после этого вступит в Жемчужную Лигу, мы будем контролировать почти всё северное побережье Хризолитового моря. А значит, и сможем прибрать к рукам почти всю морскую торговлю с Зеннавией и султанатом. Останется только Эдетанна, но эдетанцы ни черта не смыслят в торговле, да и сейчас их куда больше волнуют владения за океаном. Это потрясающие перспективы!..
Ответом наследнику дома Фиеннов послужило лишь повисшее молчание и внимательный взгляд отца, под которым Тиберий сразу почувствовал себя неловко.
— Я думаю о том, — после затянувшейся паузы произнёс Адриан, — как хорошо, что убийцы, нанятые моими придурковатыми родственничками, всё же не смогли меня прикончить.
— Это, безусловно, милость Создателя и Двоих. — Тиберий со вполне искренним чувством осенил себя знаком звезды, но на лице его было написано недоумение. — Вот только, отец, к чему…
— К тому, что мне рано оставлять этот мир — стоит задержаться хотя бы до тех пор, пока мой… законный наследник не научится проводить хоть сколько-нибудь продуманную политику. А не ввязываться в авантюры, которые могут привести только к краху!.. Даже если мидландцам придётся теперь воевать ещё и на Севере, их армия всё равно остаётся сильнейшей на континенте. И не забудь прибавить сюда Лутецию — она не оставит без внимания наше вмешательство в дела полуострова, который до сих пор считает своим. В этот кипящий котёл ты хочешь отправить своих людей?! Втянуть Эллиану в войну, которая очень скоро может перекинуться на наши собственные земли?!..
— Но, отец, такой шанс, как теперь, может не выпасть нам и через сотню лет!
— А может тебе просто надоело сидеть в Фиорре, обходя по третьему кругу местные бордели и нарываясь на драки? Захотелось новой войны, где бы ты мог блеснуть своими талантами? — прищуренные глаза Адриана смотрели скорее изучающее, чем зло, но Тиберию сразу сделалось не по себе. — Но уж поверь мне, пока ты не поймёшь, когда нужно действовать, а когда — выжидать, я и не подумаю передать тебе власть!
— Поступайте, как знаете. — Тиберий понял, что — уже в который раз — надежды удивить отца удачной и смелой идеей, не оправдались. Это всегда лучше удавалось среднему из сыновей Адриана. — Можете и вовсе изменить своё решение и отдать Фиорру Эмилю, когда он станет чуть постарше. Мне хватит моих собственных земель. И возможности вести армию Лиги в бой… когда вам это всё же понадобится. В конце концов, я всегда знал, что вы хотели видеть на моём месте Габриэля.
Лицо Адриана осталось почти бесстрастным, но в глазах на мгновение мелькнула какая-то тень — не то удивления, не то затаённой боли.
— Можешь радоваться — Габриэль тебе точно больше не соперник, — голос властителя Фиорры прозвучал глухо, без обычных силы и напора. — А Эмиль ещё слишком мал, чтобы говорить о чём-то подобном.
— Радоваться?! Проклятье, Габриэль может быть каким угодно спесивым идиотом, но он мой брат!.. Вот только, отец, вы разрешили Лавинии возглавить делегацию, отправленную на Хрустальные острова, да ещё и Ксантоса с ней отпустили… А меня держите на коротком поводке! Вы и вправду считаете это разумным? Хорошо же, наверное, примут гиллийцы посольство, состоящее из женщины и ублюдка!
— Попридержи язык — Ксантос тоже мой сын, а не только твоя любимая игрушка!.. И если бы ты потрудился хоть что-то выяснить о гиллийцах, то узнал бы, что они вообще не делят детей на законных и незаконных. А Лавиния куда более сведуща в дипломатии, чем ты сам.
— Очень мне нужно изучать обычаи варваров, — фыркнул Тиберий. — Что же касается сестрички, то я отлично знаю, что она может и дракона заставить лизать себе руки. Но, чёрт возьми, это не значит, что я за неё не переживаю!
— Как и я, Тиберий, как и я. Я всё же рассчитывал, что она отправится на острова вместе с мужем. Но жизнь постоянно заставляет нас менять планы… Кстати, о планах. Сегодня я обедаю с фиорским епископом, так что если у тебя всё, то…
— Конечно, отец. — Тиберий быстро встал со своего кресла. — Не буду больше отнимать ваше время.
***
Епископа Адриан принимал в малой столовой на втором этаже своего особняка. Высокий потолок оформленной в бело-золотых тонах комнаты украшала фреска, изображавшая Фиорру в виде светловолосой пышнотелой молодой женщины, выходившей на скалистый берег из морских вод, а большие окна обрамляли золотисто-бежевые портьеры.
Обед был подан на серебре и привезённом с далёкого востока нуашийском фарфоре — тонком, словно лепестки лотоса, а разнообразие блюд вполне бы удовлетворило и самый прихотливый вкус. Адриану не хватало разве что музыкантов или пары-другой зеннавийских танцовщиц, которые могли бы усладить его слух и зрение во время еды, но властитель Фиорры понимал, что его сотрапезник вряд ли одобрил бы подобные развлечения.
Возраст Клода Лавелло — далеко не последнего лица в церковной иерархии Эллианы — приближался к пятидесяти годам. Время обошлось с ним милостиво, хоть и не в той степени, как с его нынешним собеседником — про Адриана сплетники любили украдкой рассказывать, будто он продал душу Князю Бездны в обмен на неиссякаемую молодость и жизненную силу.
Лавелло же представлял собой среднего роста мужчину с широким благообразным лицом и тёмными, не тронутыми сединой, но уже начавшими редеть волосами. Фигура епископа — скорее полноватая, чем худощавая, весьма представительно смотрелась в церковном облачении, а его манера держаться отличалась надменностью.
Адриан относился к Лавелло с презрением, но, к великой досаде, вынужден был терпеть этого ловкого церковника в своём городе и даже — как сейчас — принимать в собственном доме.
За обедом Адриан беседовал с епископом на разные ничего незначащие темы вроде необычайно жаркого в этом году лета или предстоящих церковных праздников. Властитель Фиорры был очень любезен со своим гостем и лишь усмехался про себя, глядя на массивный перстень с белым янтарём на правой руке у того. Подобные талисманы якобы защищали от ядов, и Адриана очень забавляла «предусмотрительность» Лавелло, надевшего украшение к обеду в доме Фиеннов.
Когда же прислуга унесла последнюю перемену блюд, оставив на столе лишь вазы с фруктами, собеседники перешли к обсуждению насущных дел.
— Те самые… донесения из Эрбурга, о которых я говорил вам, — не особо скрывая самодовольство в голосе, Лавелло выложил перед собой на столик, инкрустированный светлой яшмой и розовым родонитом, несколько измятых листов бумаги. — Разумеется, это только копии.
— Разумеется, — кивнул ему Адриан, принимаясь за чтение. Ирония в голосе властителя Фиорры была слишком уж тонкой, чтобы епископ сумел её уловить.
Едва Адриан пробежал глазами первый из листов написанного убористым почерком текста, Лавелло вновь подал голос, интонация которого теперь была покровительственной:
— Конечно, никто, кроме меня, не получил эти сведения и теперь, я думаю, они уже не попадут в Тирру. Хотя и действия вашего сына не могут вызывать у меня, как у смиренного служителя Троих, опасений…
— Вот как?
Нельзя сказать, чтобы Клод Лавелло был человеком робким — в конце концов, сан возносил его над простыми смертными на огромную высоту и позволял держать в руках множество человеческих судеб. Но сейчас тон Адриана Фиенна заставлял епископа страстно желать очутиться где-нибудь подальше от этого роскошного дома, а главное — от его непредсказуемого владельца.
— Послушайте-ка внимательно то, что я вам скажу, ваше преосвященство. Во-первых, я советую тщательней проверять, что всё-таки собирают ваши подчинённые в имперской столице — слухи или достоверную информацию — прежде, чем приходить с этими сведениями ко мне. А во-вторых — Габриэль, конечно, мой сын, но вот для вас он не кто иной, как кардинал и архиепископ Эрбургский. «Его высокопреосвященство». Ясно?
Ответом властителю Фиорры послужил взгляд, полный едва скрываемой злости. Адриан, впрочем, чего-то подобного и ожидал. Он отлично знал, что Лавелло, который шёл к епископскому сану долгие годы, отчаянно завидует Габриэлю, ставшему кардиналом не отметив и тридцатилетия.
