Поверить в мечту (СИ) - Чиркова Вера Андреевна (книги онлайн TXT) 📗
— Где она живет? — хрипло поинтересовался Тин с кажущейся небрежностью, но Ади сразу поняла.
— Нет… не нужно ее трогать. Это был приказ Урдежиса… а его все боялись больше черной горной пантеры. Но тебе спасибо… за сочувствие… ты правда, очень хороший человек и я теперь молюсь, чтоб ты снова стал мужчиной. И чтоб тебя полюбила самая лучшая девушка… Прости.
Она уже убежала, а Тин все стоял у распахнутого окна и глотал штормовой ветер пополам с солеными брызгами, предпочитая думать, что это морская вода. А потом обернулся и устало сказал:
— Тар, ну хватит уже изображать колонну. Вылезай из-за занавески, я же тебя чувствую.
— Потому и стою, — едва слышно буркнул в ответ квартерон, — что я тебя тоже чувствую.
— Пойду и я с тобой в столовую, — немедленно поднялся с места Тарос, что тут сидеть? — Конс, ты идешь?
— Иду, — средний ни за что бы не согласился смотреть в испуганные глаза дюжины скелетов, если бы там постоянно не обреталось Майка.
Конс подозревал, что она как-то подсознательно связывает плен этих девчонок с собственным дезертирством из почетного стада девственниц, и уже собирался как-нибудь попросить мать разобраться с невесткой. Ему самому на это банально не хватало силы воли, но подходящего случая пока не представлялось.
— Атас! — закричал вдруг в ушах голос Чудика, и резко смолк, и это было совершенно невозможное происшествие.
И оттого еще более странное и тревожное.
— Куда бежать? — на миг затормозил Конс, оглянулся и увидел в конце коридорчика, ведущего на палубу бегущих к двери Тина и Тароса.
Значит, враг напал извне, сообразил парень и ринулся в столовую, помочь младшему с напарником он вряд ли чем сможет, а вот Стану и Юнхиоле с Майкой — другое дело. Да и Стан чувствует, что и где случилось, и раз не может отдавать команды через Чудика, хоть скажет, что делать.
— На палубу… — старший клон вывалился навстречу, злой как черт, — где Жано?
Темно-серая тень метнулась мимо них к выходу, а за ней бежала Слава, и Стан еле успел ее поймать за руку.
— Не ходи, там опасно!
— Васт, — упрямо мотнула она головой и рванулась из рук сына.
— Сначала я проверю, — строго приказал старший, решительно отстранил послушно застывшую скорбной статуей мать и помчался к выходу.
Конс побежал за ним, на миг приостановился у двери столовой, глянуть, как Майка, и остолбенел. Все, кто тут был, и Майка и Юна и Ади и большинство девушек сидели и лежали с отсутствующим выражением на лицах.
Только Иллеза, вынесенная Станом из чуланчика девушка с глазами цвета морской волны, в которой Линел признала восьмую часть крови морян, а Васт — столько же анлезийской, придерживаясь слабыми ручками за стену, упорно пыталась добраться до двери.
— Илле, — бросился к ней Конс, — ну куда ты идешь? Никому ты не поможешь, упадешь еще по дороге! А Стан будет сердится!
— Надо… сказать… — стойкая девчонка смотрела на среднего умоляюще, — это ловушка… нужно кровь… добровольно, я могу, у меня нужная.
— У тебя вообще пока почти никакой нет, сиди тут, я сам Таросу скажу! — Конс легко поднял невесомое тело и усадил в кресло, глянул мельком на лежавшую на ковре Майку, стиснул зубы и помчался на палубу.
Уже подбегая к двери, он обнаружил, что она распахнута настежь, и снаружи залетают капли воды, срываемые ветром с верхушек волн. Несмотря на то, что в бухте волны были намного слабее, чем в открытом океане, шторм пока еще был в разгаре. Однако вода, это было не все, что обнаружилось за дверью. Слабые и тонкие на вид, зеленые побеги, как нити повилики торопливо ползли по палубе, перилам, доскам надстроек и мачтам. А еще по замершим в разных позах фигурам людей. Хотя сдались пока не все, некоторые из пленников невесть откуда взявшейся зеленой паутины пытались выпутаться, но лишь едва шевелились под густой сетью, торопливо опутывающей их с ног до головы.
Конс с ужасом узнал по видневшемуся клочку банданы в одном из них кого-то из клонов, инстинктивно рванулся вперед, но еще не успел сделать и двух шагов, как один из побегов, заканчивающий странным утолщением, потянулся в его сторону, выстрелил десятком липких нитей и они с ужасающей скоростью поползли по одежде. Парень сразу сообразил, что отрывать их бесполезно, сбросил куртку и прыгнул назад, но несколько усиков потянулись следом, а по ним, как по путеводным нитям, покатились десятки других.
— Конс, — из-за спины, от двери, прозвучал встревоженный голос матери и парень, обернувшись, с ужасом заметил стоявшую в проеме Славу.
— Беги, — закричал он отчаянно, — неси сюда Илле! Нужна анлезийская кровь, добровольно отданная! Иначе ловушку не остановить…
В следующий момент густой клубок нитей, прикатившихся от перестающих шевелиться фигур, добрался до него с ужасающей быстротой и принялся жадно опутывать конечности, туловище и лицо.
— Костик! — от горя и безнадежности, прозвучавших в страшном крике Ярославы, сердце сына сжалось от боли, но сделать он ничего уже не мог.
Просто пока еще оставались малейшие щелки, с отчаянием смотрел, как мать зачем-то достает из ножен на поясе ту финку, что постоянно таскает с собой. И, решительно прищурив глаза, проводит острым лезвием по ладони.
Жаль, что она не поняла… не любая кровь, а только анлезийская, пусть хоть от квартерона или смеска… но они все и Васт, и Тарос там, под зеленым ковром беспрестанно растущей повилики, и ни один не успел ничего сделать…
Глава 14
— Гады, сволочи… — неизвестно на кого бешено ругалась Ярослава, стряхивая первые, яркие капли на поглотивший всех, кого она так любит, зеленый ковер, — добровольно отдаю, кровь священную свою…
Хорошо еще, что она, перебирая в памяти под завыванье штормового ветра короткую историю своего семейного счастья, вспомнила, что ее белокурое чудо заикалось о каком-то ритуале, и догадалась вытрясти из него подробности. И когда она не стала ни смеяться, ни ругаться, пораженная желанием мужа сделать всё, что в его силах, чтобы Славочка была с ним всегда, Ливастаэр от радости научил ее этим нелепым детским слова, утверждая, что на них отреагирует любая растительность и любые животные.
— Конечно… тебе никогда это не понадобится, — смущенно признался он тогда, — потому что я всегда буду поблизости и сумею защитить от любых врагов… но раз ты так хочешь, то выучи, на Анлезии их все дети знают, даже квартероны.
И вот теперь, размахивая окровавленной левой рукой и не менее окровавленной финкой в правой, она яростно кричала этот смешной стишок, срывая голос и пытаясь перекрыть шум бушующего моря, словно у этой мерзкой зелени могли быть уши.
Зелень как будто задумалась, приостановилась и обезумевшая от горя Слава в три прыжка оказалась возле Конса, которого эта гадость сожрала на ее глазах. Не чувствуя боли, хлопала разрезанной рукой по тому, что недавно было сыном и не просила, требовала — уходи!
— Уходи немедленно, вернись туда, откуда пришла, отпусти их! Тебе кровь нужна? Вот получай, я дам тебе крови, только освободи всех… верни живыми, Конса, Тина, Стана, Васта, Тароса, всех людей…
А едва заметив, что ее ладонь как огнем прожигает в повители темные пятна, принялась суматошно хлопать везде, где могла достать, стараясь в первую очередь освободить лицо Конса. От мысли, что он задыхается под этим ковром от нехватки воздуха, у нее останавливалось сердце и темнело в глазах.
— Мам… — обессиленно пробормотало это измазанное кровью и зеленым соком лицо, — хватит, остановись… она уже сворачивается… эта ловушка, у тебя получилось…
И выдрав руку из потерявших всякую силу побегов, вянущих с той же скоростью, с какой недавно захватывали все подряд, стиснул ею кровоточащую ладонь матери и, заглянув Славе в глаза, с неожиданным нажимом произнес:
— Ты можешь сама заживить свою рану… прислушайся к силе внутри себя, вытолкни ее наружу, направь в руку, вспомни, как должны срастаться сначала внутренние ткани, сосудики, сухожилия, мышцы, кожа, ну! Я тебе помогаю, поверь себе, закрой эту рану, чтоб не пугать Васта…
