Светлая и Темный - Гусейнова Ольга (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
Резко подняла ладонь, обрывая его:
— Я поняла, спасибо, лорд. — Встала, испытывая непреодолимое желание скукожиться, уменьшиться, втянуть голову в плечи и не знать подобных жестоких реалий, не видеть и не чувствовать. Тихо обратилась к гранту. — Если позволите, милорд, я хочу побыть одна, прогуляться… во дворе.
Не дожидаясь ответа, сначала медленно, потом, ускоряя шаг, вышла из зала, из дома, уходя дальше и дальше, перебежала ров по крепкому мосту и рванула со всех ног, приподняв сырой от эля подол, в сторону садов.
Вопреки здравому смыслу, истерика набирала обороты, сметая внутренние барьеры, не давая думать и даже остановиться, заставляя тупо бежать дальше.
Два месяца я находилась в странном подвешенном состоянии, старалась не принимать происходившие события близко к сердцу, не переживать, а думать и делать. Хотя, вряд ли у меня это хорошо получалось. Я не могла планировать свою жизнь, поступки, действия, как делала раньше, в той жизни. Старалась не вспоминать о том, чего больше никогда не будет: дом, Землю, друзей, которые несмотря ни на что, всегда были готовы прийти на помощь, отца, могилы матери, бабушки и деда, за которыми, быть может, больше никто не захочет ухаживать — все, связанное с прошлой жизнью.
А сейчас…
Вспомнился момент, когда темнота наступала, поглощала сознание, когда я теряла связь со своим телом. Умирала. Холод и дикое одиночество в пустоте, когда искра сознания или души, не раздумывая, кинулась в прорыв к чужому теплу, а боль стала союзницей в борьбе за жизнь. Боль, которой я боялась больше всего на свете, — физическая и душевная — поэтому сторонилась сильных эмоций, пряталась в шкурке серой мышки.
Пережить смерть, боль и воскрешение, узнать, что ты теперь не человек, а чешуйчатая полукровка, мало того — уже дважды замужем и даже вдова. День за днем по крупицам собирать информацию, тонуть в чужих кошмарах, с жадными судорожными вдохами выныривать оттуда, ощущая кровь разумных на своих руках… А потом снова и снова получать удары судьбы и платить по счетам чужой души… Влюбиться в нечеловека, столкнуться с чудовищной пародией на Свет и Тьму — Эсфадосом — миром, где все перепутано, перевернуто… И снова привыкать, принимать, выживать и обживаться. И даже с Тьмой найти общий язык. С чужим домом разделить свое сознание, а с мужчиной — свои чувства и эмоции…
Я неслась как сумасшедшая, горной козой перепрыгивая камни, задыхаясь от боли в груди, спотыкаясь, но упорно продолжая бежать дальше не от кого?то, а от себя. Подобно лавине, сорвавшейся с горы и устремившейся вниз, набирая обороты и массу, летела в неизвестность, подстегиваемая чужой яростью и страхом, которые подгоняли меня словно добычу, доводя до невменяемого состояния.
Ворвавшись в какой?то сад, получила хлесткий удар веткой по лицу, и в этот момент меня, подхватив под грудью, подняли вверх чьи?то руки. Прижали к каменному, тяжело дышавшему телу. А следом накрыла чужая ярость, страх, сочувствие и решимость. Я извивалась и вырывалась изо всех сил, задыхаясь и вопя, но меня встряхнули с гневным рыком:
— Успокойся, Сафи, не дури…
Сэбиан… Его глухой взволнованный до предела голос, словно холодной водой окатил. Я обмякла, повиснув у него на руках, и зарыдала.
— Что случилось, Светлячок? — хрипло спросил он. Поставил меня на дрожащие ноги, но крепко прижимал к себе спиной.
— Что случилось? — истерично взвизгнула я. — Разве можно бить женщину… ногой… бывшую любовницу, с которой ты…
— Она…
— Плевать! Плевать, что сделала она. — Оказывается, не глядя на него, было легче выговориться. — Но ты… а они… они ели с ней хлеб, смеялись недавно, а после плевали ей в лицо… Из?за чего? Дурацкого испачканного платья? Я бы… я бы нашла способ поставить ее на место… а ты…
Сэбиан еще сильнее сжал меня руками, сдавил до боли. А темный передал мне душившую его ярость, злость и обиду… На меня?
— …проявил невиданное всепрощение. И исключительно по твоей вине, потому что чувствовал твою боль, обиду, разочарование и неуместное, непонятное мне смирение. Исключительно из?за тебя не убил ее на месте, не выпил ее душу до последней капли за наглость, хамство и неуважение. Эта тварь перешла границы дозволенного, взявшись пить тебя!
— Я не чувствовала и… — просипела испуганно.
— Да не надо чувствовать, думать надо. Я же говорил, что негативные эмоции — это подпитка для любого темного. А ты связана со мной цилем, ведь мы — половинки одного целого. Подлая тварь питалась не только тобой, она начала сосать силу из меня… через тебя. А я… я подарил ей жизнь сейчас, только из?за тебя.
— Но бить… нога — ами… — всхлипывала я.
Истерика улеглась так же неожиданно, как и разразилась, но слезы продолжали течь ручьями.
Сэбиан резко развернул меня к себе, вцепился в плечи.
— Хорошо, поясняю только один раз. За попытку пить бархатника в любом клане, на любом клочке земли темных, любой грант содрал бы с раната — будь то мужчина или баба — кожу заживо. Заживо, родная моя, заживо! — Я икнула, подавившись своим вздохом. А муж продолжил, сверля меня почти черным взглядом. — Просто за время нашего знакомства я успел составить мнение о тебе и знал, что ты подобного не поймешь, не простишь… мне.
Не выдержав тяжелого взгляда сурового дракана, я попыталась опустить глаза вниз, но он не позволил. Встряхнул и заставил смотреть прямо.
— Так что, я был слишком, фактически непозволительно для своего статуса мягок. И если из?за этого случая подобная ситуация повторится с кем?то другим. Если вдруг кто?то решит, что я заразился твоей слабостью, то тебе придется смириться с тем, что я лично сдеру с посягнувшего на мою семью шкуру, а потом буду жарить долго, чтобы каждый видел, как ошибался на мой счет. Поняла?
Судорожно всхлипнув, я кивнула.
— Не слышу? — рявкнул он.
— Да поняла я! — проголосила в ответ.
А Керо продолжил, то ли обвиняя, то ли сочувствуя, то ли жалуясь:
— Две недели я ждал, что ты проявишь колючий упрямый характер, острый язычок и смелость, которые, я точно знаю, у тебя есть. Но ты всех прощала. Улыбалась сквозь слезы, заискивала, пыталась подкупить пивом, блинами и добрым отношением… С темными так не пойдет, дорогая.
— Да чтобы я ни делала, они все равно не любят меня и не полюбят! — снова с обидой выкрикнула в лицо Сэбиану.
— Мы, драканы, терпеть не можем чужаков на своей земле. А ты не только чужачка, но и светлая — это двойная нагрузка на темных. Они не обязаны тебя любить, а вот уважать и бояться — однозначно.
— Но ведь вы гораздо добрее светлых… — недоуменно выдохнула я и сослалась на собственные наблюдения. — С той стороны реки драки и люди мрачные, злые, а вы… вы улыбаетесь постоянно и…
— Улыбка дракана
— это надежная, каменная стена, защита от пиявок и дармоедов. Да, темные улыбаются, одновременно оценивая твои слабости, прикидывая возможности использовать, раздавить, подчинить своим интересам. Мы жесткие, хладнокровные, равнодушные к чужой боли. И верность храним, лишь заплатив за нее кровью.
Слушая его откровения, я дрожала и ужасалась беспросветности своего нынешнего бытия. Зажмурилась на миг и отчаянно выдохнула:
— Но как же мне жить дальше? Если меня никто не любит? Если я никому не нужна здесь? Это же невозможно и…
Керо резко мотнул головой, отчего черный хвост стеганул его по чешуйчатым скулам, затем прижал меня к себе, запустил пятерню в мои волосы и, притискивая голову к своей груди, прорычал:
— Я тебя люблю. Слышишь? Люблю! Слишком сильно! Питайся моими эмоциями и чувствам… Неужели тебе этого будет мало?
— Ты меня любишь? — оглушенная новостью, сипло спросила я, невольно обнимая его торс руками. — Правда?
— Клянусь! — почему?то снова сурово рыкнул муж, словно его в слабости уличили.
Я задрала голову, поморгала, стряхивая слезы с ресниц, неуверенно улыбнулась и честно призналась, неприлично шмыгнув носом:
— Ну не умею я питаться чужими эмоциями, но ощущая твои, если не будешь их глубоко прятать от меня, взамен буду питать тебя своей… любовью. Может этого будет достаточно… чтобы жить среди вас.
