Выбирая судьбу (СИ) - Мороз Ольга (читать хорошую книгу .TXT) 📗
В ответ я ему ничего не сказала, только головой помахала, вот же растет маленький безобразник, или он просто здесь оттаял и перестал быть забитым? Детвора подскочила, Юнас подхватил на руки Ральфа, и они все вместе ушли наверх, ко мне же на диван подсел Кьелл.
– Я вот согласен с ребёнком, надо миловаться, мне так жизненно необходимо миловаться с любимой женщиной, – а меня кольнуло, ведь просто женщиной, не женой, – что не так? – проницательно заметил он, а я, отмахнувшись, сослалась на грусть, что день такой, – Жизнь продолжается, я тут кое-что узнал про твои обычаи и хотел бы кое - что сделать, – он опустился с дивана на одно колено, а у меня открылся рот, наверное, совсем я придурковатой смотрелась, – Хелена Вивальдис, выйдешь ли ты за меня замуж, по обычаям людей и станешь ли единственной в той Грани и всех других по обычаям норманн?
Голос меня подвел, и я не смогла уверенно и громко сказать «да», пискнула хрипло, но он расслышал и надел мне на палец кольцо, а я резко обняла его за шею, еле сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, как припадочная. Ох, что с нами, женщины, делают любовь и любимые мужчины!
Поцелуй, который последовал потом, был самым сладким в моей жизни, хотя этих самых поцелуев было и немного, но все же.
Свадьба у нас была очень скромная, только мы с Кьеллом, дети и официальный представитель королевства. Официальную бумагу я положила в наши первые семейные документы, хоть Кьелл и посмеивался надо мной, у них такого нет, но мне было приятно, что он согласился ради меня на это мероприятие. А вот единение у норманн происходит очень эпично.
Я оделась в официальный наряд норманн, в котором меня принимали в ряды норманн, а Кьелл, наоборот, разделся, оставшись в одних штанах и босиком.
Мы вышли на улицу и он, прижав меня к себе, начал рассказывать, как сильно любит меня, что я для него подарок этой Грани, на который он даже не надеялся и что ради меня он готов на все. Выжить в плену (мамочки, про это он не говорил), пережить пытки (я ему устрою пытки, моя версия их спасения от солдат выглядела очень легкой и совсем не кровопролитной, сказочник), выдержать на себе целый купол, зная, что он защищает меня и детей (вот закончится наше это единение и я ему покажу допрос с пристрастием, партизан, блин).
– Я обещаю тебе, мы всегда будем вместе, и я сделаю все, чтобы ты никогда не захотела сбежать из моего плена. Я люблю тебя.
– А я люблю тебя, – потом все допросы, сейчас только щемящая нежность к этому мужчину, и я даже не заметила, что мы, оказывается, уже высоко в небе, и обнимает меня не мой обычный Кьелл, а огромный сугроб снега с глазами любимого мужа.
– Вот же ледышка ты моя горячая, – проговорила я, когда мы прервали наш сумасшедший поцелуй, держал он меня очень крепко, но, видимо, от чувств слегка терял голову и тогда нас начинает дико крутить и вращать в небе, хотя я ощущала только мягкий и ласковый снег.
Наши поцелуи и единение закончилось не скоро, каюсь, очень уж понравилось нам целоваться в небе, просто умопомрачительное ощущение, всем советую, только чур не с моим мужем, иначе порву всех!
Дома нас ждала тишина, детей забрал Вепрь, который, наконец, уговорил Милу, что любит только ее, никуда он ее больше не отпустит, а если решит уйти, пойдет с ней, и что она не старая, это он - дурак старый все боялся, что девочке юной жизнь испортит и что она молодого себе найдет, если он мешать не будет. Да все приглядывал, а она все не находила, любя одного старого дурака.
Так вот дом был в нашем полном распоряжении, и мы не стали терять не минуты нашей мнимой свободы. Все было просто замечательно, у меня самый чуткий и нежный муж и очень эмоциональный, а все, кто считают его бесчувственным просто не знают, каким он может быть, хотя пусть никто и не знает, он только мой! Единственный курьезной ситуацией стало то, что для него оказалось неожиданностью то, что он у меня первый мужчина и, естественно, он все никак не мог понять, как это так, Дани - мой сын и я это продолжила говорить, а мужчины у меня не было. Я уже громко смеялась, пока он все допытывал, пришлось медленно повторить для особо непонятливых, что Дани мой сын, и Юнас мой сын, и Ральф мой сын. Вот уже после этого он чуть задумался и, нежно поцеловав меня, сообщил, что я невероятная женщина, его женщина.
***
Наша первая ночь пролетела без сна, а утром я чувствовала себя самой счастливой и отдохнувшей, нас поздравили дети, пришедшие утром. Они расстарались и сделали сами нам подарки, все такие милые и очень важные сердцу. Они до сих пор висят у нас в гостиной, как напоминание о нашем счастье.
Эпилог
Было в нашей с Кьеллом жизни много всего, была попытка похищения Дани, но к этому времени он уже подрос и тогда впервые открылись его возможности творца, он справился. Кьелл просто был в бешенстве и выследил нападавших. Ими оказались те же негодяи, что убили настоящих родителей малыша. И пусть больше они никогда не смогут никому принести горе, мы в тот вечер всей семьей еще долго сидели в гостиной и разговаривали, а иногда и просто молчали в нашем семейной кругу. Такие посиделки вообще стали у нас традицией.
На этих посиделках чуть позже Дани признался, что выследил сигнал, который отправлял один из убийц в неизвестность, он вместе с Исаком провел кучу экспериментов, сигнал теряется в Гранях. Тогда на семейном совете я осадила мужа, который с горящими глазами начал рассказывать, что так они смогут найти путь домой. В тот вечер мы впервые поссорились, когда я объясняла ему, что, если каристы хотели найти именно творца и смогли связаться с людьми, то это очень плохо, и что эта Грань наш настоящий дом, последний аргумент про Тису его вообще взбесил. И только утром мы смогли помириться после совета, на котором он всячески поддержал меня, когда я объясняла, что надо закрыть нашу Грань, чтобы каристы сюда не смогли прийти по сигналу, отправленному похитителями. Тогда же я позвала, как Хранительница, предков и передала их слова и их напутствия потомкам. Наша Грань была закрыта, я помогла закрыть ее Дани, а все норманны мужчины его страховали, я же со своей стороны передавала, что нужно делать, процессом руководила Тиса.
Дани потом еще дней десять валялся пластом, а я ругалась и поила сына отварами, читала книги и записи Тисы и училась быть Хранительницей, ведь если бы я могла помочь сыну, ему было бы сейчас легче. Тогда мы, наконец, наладили отношения с дедушкой и бабушкой Дани, я простила им прошлую глупость, когда они пришли извиняться и умолять увидеть внука, они поумнели за это время и больше не пытались забрать у меня сына, а всячески его баловали и что приятно, хорошо они относились ко всем нашим детям. А то я в душе очень переживала, что остальные дети почувствуют себя обделенными. Но нет, у нас прекрасные бабушка и дедушка для всех наших детей.
К сожалению, когда я уговорила Кьелла повидаться с моими родителями и мы туда пришли, я узнала, что мы опоздали. Мать прикрывала мой побег до последнего, а когда отец узнал, собрался в погоню, она кинулась под копыта его лошади, умоляя оставить меня в покое, травмы были очень серьезные. Отец не успел отвернуть разгоряченного криком жеребца, и она сильно пострадала, после долго болела и так и не оправилась. Сам отец, жутко каялся и винил себя, но ничего сделать не мог, после смерти мамы он сгорел за год. Мне говорили, что он искал меня, чтобы все исправить, чтобы я успела увидеть маму, да не успел и мне даже передали письмо от него и от мамы, их я храню как самую дорогую ценность. Я побывала на могиле родителей, наконец нашла в себе силы простить отца и долго плакала, рассказывая маме, что у нее много замечательных внуков и что именно благодаря ей они живы и счастливы.
В тот вечер дома, я рассказывала своим детям о моей семье и даже Дани все это слышал впервые, а утром я нашла отца Юнаса, который ушел из дома оставив его той гадине и сейчас все время работает вне поселка. Но мне повезло я нашла его и попросила помириться с сыном. Не скажу, что примиренье прошло хорошо, Юнас к этому времени был уже взрослым парнем. Но все-таки они смогли поговорить и даже стали общаться, потом сын признался, что сделал это только ради меня, ведь видел, как я плакала из-за своих родителей.
