Стальные небеса (СИ) - Котова Ирина Владимировна (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
— Бредит, — тяжело проговорил доктор Кастер.
— Нет, — прохрипела я. — Я не брежу.
От усилия застучало сердце, и я остановилась, хватая ртом воздух.
— Тогда что за камень, ваша светлость? — недоуменно и почтительно переспросил Леймин.
— Энтери знает, — шептала я. Руки дрожали, снова начало знобить. — Энтери… я сжимала камень. С моей кровью. Где он?
— Остался рядом с костром, Марина, — гулко объяснил дракон.
— Принесите… На одну из башен нужен огонь… много огня, — заторопилась я, чувствуя, что сейчас снова провалюсь в обморок, — а затем… принесите туда камень. И много, много масла… покормить огнедухов… привязаны к камню. Защитят…
— Сделаем, моя госпожа, — с явным облегчением проговорил Леймин. — Сейчас и сделаем.
Замутило, и я застонала. Легкие горели.
— Воздух… — язык отказывался ворочаться, — не могу дышать. Откройте окно.
Шаги. Звук распахиваемых створок. Прохладный поток, ласково огладивший меня, лизнувший мокрые волосы на затылке. Мой глубокий вдох.
Выдох Люка.
"Марина".
"Где ты? Где ты? Люк"
В груди заболело, и я словно со стороны услышала свой всхлип, стон, вой. Ладонь Энтери вжалась в мою грудину.
— Не надо кричать, сестра.
Холодно. Хорошо. Все померкло.
Я открыла глаза. Стояла ночь. Тело казалось легким. В углу спала молоденькая санитарка. Из зеркала над раковиной струился серебристый туман.
Створка открытого окна едва заметно шевелилась.
"Марина", — шепнул ветер.
Я зажмурилась, смаргивая слезы. Снова посмотрела в окно, залитое сиянием голубоватой луны. Начала кружиться голова, по телу растекся жар.
Надо было разбудить санитарку, но я молчала. Я хотела еще раз услышать его.
Выдох ветра.
"Марина".
— Бред, бред, — прошептала я, улыбаясь и отворачивая голову от окна. Волосы прилипли ко лбу, к щекам. Начало лихорадить — верный признак высокой температуры.
Серебристый туман, истекающий из зеркала, принял форму двух огромных змей. Они были очень похожи на воздушных духов, виденных мною на Серебряном балу у Луциуса Инландера, но раз в двадцать больше тех малышей.
Я заморгала, пытаясь прийти в себя. Хвостатые видения не пропадали — наоборот, бормоча что-то, направились ко мне, поднимая головы выше койки и ругаясь, как старушки.
— Ссстара я ужссе рисссковать… рассвеяться можемссс… — сердито потрясала одна огромной башкой.
— А ветеркамиссс ты рисссковать не боишшшшься? — фыркала в ее сторону вторая. — Огненныессс все дурныессс… сожшшшет себя тоссскоюууссс… вонссс полыхает каксс…
Этот мой бред оказался очень ворчливым и потешным. Я растянула губы и начала тонко, хрипло смеяться. Санитарка распахнула глаза и ойкнула — и одна из змей неуловимой туманной полосой оказалась перед ней и зашипела:
— Спиииссс. Спиииссс до утрассс.
Девушка откинулась затылком на стену и заснула.
Спины моей коснулся воздух из окна.
"Марина".
Смех мой перешел в плач.
— Нуссс, нуссс, — добродушно зашипела ближняя змея, — шшшто тут у нассс… чрезссвычайная чувссствительноссссть к тонкимссс сссферамссс… расссбитое сссердце… а вот и высссс мои хорошшшшиесссс… сссладкиессс… зссмеяткиссс мои…
Она, сюсюкая престарелой бабушкой, положила голову мне на живот как ужи в парке незадолго до нападения — я приподнялась на локтях и сквозь головокружение увидела, как она улыбается. Реально, змеино, улыбается. Почему-то именно это воркование заставило подумать, что это никакой не бред.
— Вы кто? — спросила я, всхлипывая, и сама поразилась, как трезво и несонно прозвучал мой голос. Да и мне больше не было жарко.
— Ссснимсся мы тебессс, — ехидно ответила вторая змея, подползая ближе. Подцепила пастью мое правое запястье, прокусила, начала слизывать кровь. Я заторможенно следила за этим, и не думая возмущаться. Боли не было. Или мне и так было слишком больно.
— Многоссс не бериссс, сссгоришшшь, — прошипела первая нервно.
— Зссснаю, — отмахнулась та. — Морковьссс ешшшь, — сказала она мне строго, тоном напомнив доктора Лео, — яблокиссс, и ссспи большшше… — она огляделась и погрозила мне хвостом. — А где огоньссс? Шшшто такоессс — крассссная и бессс огня рядомссс… шшшто делать… сссейчас тебе и ветеркамссс виты добавимссс… двое ихссс… не бывало такогоссс… Правдусс говорят, чтосс красссные всссе преумносссжаютссс…
Змея обвилась вокруг меня бесконечными кольцами и разлилась голубоватым сиянием, поднимая над койкой. И словно пухом стали мышцы, и выдернули из сердца боль, и слезы высохли, остановившись.
— Нуссс вот и хорошшшоссс, — шептала первая, не отнимая головы от моего живота. — Айссс какиессс ветеркиссс, исссстинные, крепкиессс…
Перед глазами у меня темнело, мерцало, и я уже не разбирала, где явь, где сон.
"Марина"…
Я, забыв про змей, выдохнула, рванувшись из своего тела, потекла, расправляя крылья, над замком за зовом ветра, рухнула вниз, вжалась в Люка, обхватила его руками и ногами, чувствуя, как впиваются в бок тысячи драгоценных камней, и заснула, как на лучшем ложе в мире.
И проснулась одна на койке в своей палате. За окном сияло высокое солнце. Дверь была приоткрыта, из-за нее раздавались голоса.
Колотилось сердце, дыхание было частым, нервным. Счастье уходило, заполняясь темной пустотой. И в этой пустоте полуденный ветер из открытого окна звал меня к себе.
— Где ты? — зашептала я умоляюще, лихорадочно, кривя рот в попытке сдержать слезы и чувствуя накатывающий приступ удушья: слишком явным во сне было ощущение крепкого тела Люка рядом, его тепла, его дыхания, его запаха. — Что ты мучаешь меня? — грудь уже сдавливало, и в глазах темнело. — Я не могу больше, не могу, не могу. Боги, как мне тебя не хватает…
"Марина".
Я перестала дышать. В голове что-то сместилось, полыхнуло белым сиянием. Пропали мысли. Я потянулась навстречу своему имени, теперь уже наяву, я улыбнулась.
Веди меня, ветер, веди… туда, где нет боли. Я лежала — но я словно стояла, я видела белые стены палаты — но передо мной, у ног моих расстилалась пропасть, и в пропасти этой кипела тьма. Тьма моего безумия. Я чувствовала ее дыхание на своем лице и сама полной грудью дышала ею, чувствовала, как уверенно касается она моего разума, стирая реальность, насылая утешающие видения, как шепотом ввинчивается в мои уши, как воспоминаниями и чувством вины пластует мне сердце.
Во тьме этой мелькали крылья огнептиц и скорченные тела сожженных мною людей; я знала, что они враги, что дрогни я, и меня, и обитателей замка ждала бы участь хуже смерти. Но это не спасало: они смотрели на меня пустыми глазницами, кричали обугленными ртами: "Убийца", — а я вспоминала выгоревший листолет, который подарила Люку, ожоги на его коже, и кивала, не видя ничего перед собой: да, убийца, да, убийца…
— Марина.
Кто-то осторожно взял меня за запястье, и я недоуменно посмотрела на свою руку. А потом реальность поднялась вокруг меня фрагментами, цветами: темной рамой раскрытого окна и прохладным подоконником под ногами, белой занавеской, скользнувшей по плечу, мокрой от пота розовой сорочкой, синим небом, зеленым лугом внизу. На нем замерли раненые, санитарки, кто-то из моих гвардейцев и молча, со страхом смотрели на меня.
Я стояла в окне, а Энтери держал меня за запястье. В дверях палаты застыли доктор Кастер и маг Тиверс — тоже молча, напряженно. И меня затрясло — я отшатнулась, я почти упала дракону в руки, я оторвалась от него и, шатаясь от слабости, поковыляла к раковине ополоснуть лицо.
Вряд ли я бы разбилась, шагнув со второго этажа. Но я бы могла потерять детей.
В зеркале отразился мой больной взгляд, мокрое лицо. Я вспомнила двух туманных змей, вышедших отсюда, замотала головой, посмотрела на руку. Следов укусов не было. Чего и следовало ожидать.
Коллеги продолжали молчать.
