По образу и подобию (СИ) - Чернышева Наталья Сергеевна (читать книги онлайн бесплатно полностью без .TXT) 📗
Шанс, откровенно говоря, был так себе. С Сильфидой не сравнить. Но он был, спасибо мирозданию хотя бы за такой. Четыре года кочевой жизни утомили людей и истощили ресурс «Ковчега».
Надо было оставаться и начинать с тем, что есть.
Алёна вела универсальный, класса «атмосфера-пространство» скаут-охотник над вечной степью Первой Луны (у планеты было ещё два спутника, меньших размеров, без атмосферы и без жизни), и рассеянно думала, что никакой романтики в космосе нет и в помине. Есть — работа. Изматывающая, рутинная, тяжёлая и опасная работа. Вот только скажи девушке поменять эту работу на какую-нибудь другую, попроще, ну, скажем, в гидропонных оранжереях за растениями ухаживать, ведь откажется наотрез и ещё всяких разных слов добавит к отказу…
Напарник, мальчишка-телепат Женька Скобелев, сын погибшего на Сильфиде комадара Скобелева, тот вообще тащился от восторженного счастья. Алёна посматривала на него с тихой завистью, вспоминая себя. Такой же полный энтузиазма взгляд, готовность влезть к чёрту в пасть, пройти на руках по краю чёрной дыры, прыгнуть через пространственный разлом безо всякой защиты, лишь бы показать и доказать, что — достоин похвалы. Ребёнок, что тут скажешь. Всё-таки разница между девятнадцатью и четырнадцатью — громадна. Иногда Алёна думала, а что будет дальше с нею, если уже сейчас она, останавливая прекрасные порывы к героизму у юного Скобелева, чувствует себя перебежчиком во враждебный лагерь взрослых? А что будет с нею в тридцать? В сорок? Немыслимый возраст!
Да, но когда-то и девятнадцать казалось запредельным сроком…
— Смотрите, озеро! — воскликнул Женька.
Впереди блестела ровная тёмная поверхность. Действительно, озёро… Озёра на Первой Луне были редкостью.
— Вижу, — отозвалась Алёна и сообщила диспетчеру: — Я — «Факел-один», вижу озеро, идём на снижение.
— Облёт и посадку разрешаю.
Озеро представляло собой вытянутый овал, изогнутый с одного края. Вода стояла в нём абсолютно неподвижно, без ряби. Сверху выглядело так, будто кто-то кинул на сине-зелёный ковёр степи осколок зеркала. Вот только у осколков не бывает таких ровных и гладких краёв…
Взяли образцы: пробы грунта, воды, тщательно сняли пейзаж на видео. Низкая трава напоминала чем-то земной спорыш. Здесь не было насекомых-опылителей и, как следствие, не было цветковых растений, а те, что были, размножались спорами, как земные папоротники.
— Искупаться бы, — мечтательно произнёс Женька.
— Ага, — хмыкнула Алёна в маску. — Научись дышать двенадцатью процентами кислорода и вперёд…
Над озером вставал сине-белый, разводами, серп Планеты, чётко отражаясь в тёмной неподвижной воде. Слева, где садилось за ровный горизонт местное солнце, разливалось багрово-алое сияние вечерней зари.
Не Земля. И не Сильфида. Алёна попыталась было представить себе башни городов над этой степью под этим солнцем, и не смогла. «Наверное, всё-таки будем обживаться на Планете, — подумала она. — Там больше ресурсов, сила тяжести сопоставима с земной, ну, а холод… Приспособимся, не в первый раз…»
— Пошли, — сказала она Женьке. — Пора возвращаться.
На полдороге к базе у скаута внезапно помер с пожаром двигатель. Вообще-то, надо было по уму катапультироваться, но пожар удалось потушить, и Алёна довела машину до места на одном движке. Женька возбуждённо хвастал Приключением всем, желающим послушать, а Алёна с глухим раздражением думала про себя, что вот уж таких приключений лучше бы не было вовсе…
Она вернулась домой только через два часа. Много времени занял осмотр машины и подробные разговоры с механиками, потом надо было сдать образцы, потом уточнить график последующих вылетов… одно да потому, рутина.
А дома ждало веселье. Два карапуза, четырёх и трёх лет, способны перевернуть вверх дном всё, до чего могут дотянуться, особенно если присматривающий за ними взрослый сам дурак дураком со взыгравшим в заднице детством. Алёна явилась в самый разгар веселья: по несчастной квартире летало всё, включая детей, в каком-то первозданном стихийном хаосе, а уж визгу было — туши свет, спасай уши.
— Взрослый мужик, — ворчливо выговорила Алёна, — а туда же, ясельная группа штаны на лямках. Тим, кто доверил тебе контрольный пункт управления двигателями «Ковчега»?
Тим, улыбаясь, аккуратно опустил всё, висящее в воздухе на пол. Маленький Виктор тут же завопил, что хочет ещё. Лада отнеслась философски. Девочка вообще на многое смотрела отстранённо, не в пример своему дяде. Она никогда не хныкала, никогда не требовала ничего, не кричала «хочу» с подтекстом: хоть вы все тресните напополам, Я — ХОЧУ! — как часто поступают маленькие дети.
— Вот теперь всё убирайте, — мстительно сказала Алёна, осторожно перешагивая через разбросанный по полу хлам. — И чтоб через десять минут был порядок.
Она прошла на кухню, стала греть себе воду. Есть не хотелось, поела на станции. Хотелось просто кофе, и ничего больше…
— Устала, — сказал Тим, присаживаясь рядом.
— Очень, — отозвалась Алёна, кладя голову ему на плечо.
Тим подул ей в ухо, она засмеялась. И тут в кухню влетел истребитель на форсаже: маленький Виктор старательно изображал звук работающего двигателя: 6ак-6ак-6ак-6ак… увеличиваю скорость… бак-бак… азимут сорок три… контроль семнадцать… Всё это с уморительнейшим детским акцентом. Истребитель пронёсся мимо стола, зацепив с тарелки сразу две булочки, и с победным воплем устремился в комнату, где тут же что-то с шумом обвалилось. Алёна мгновенно оказалась у двери, посмотреть, всё ли в порядке. В порядке было сё, если не считать упавшего набок огромного плюшевого зайца, изображавшего из себя кресло.
— Никакой личной жизни, — вздохнула Алёна, возвращаясь к столу, — с этими спиногрызиками.
— Они славные, — ответил Тим. — С ними… спокойно.
Алёна кивнула. Да, Тим полностью ушёл в заботу о детях, посвящая им всё своё свободное время. Которого у инженера «Ковчега» было не так уж и много… Но дети вернули Тиму радость жизни. Он почти перестал бродить духом невесть где, перестал выдавать походя странные и страшные предсказания, а разговоре появились глаголы настоящего времени. Алёна считала, что это только к добру. Ну его, это будущее, к чёрту. Пусть приходит так, как ему должно придти. Меньше знаешь — крепче спишь
— Тим, кофе будешь? — спросила Алёна.
Тим качнул головой:
— Нет…
— Не знаешь, когда мама вернётся?
— После полуночи…
Поздновато. Спать бандитов будем укладывать сами. Точнее, одного бандита и одну подручную бандита. Лада охотно подстраивалась под игры Виктора-младшего, ей было всё равно, кто в игре лидер. Беспокоило, что девочка до сих пор не разговаривала, в то время, когда брат болтал уже вовсю, рот не закрывался. Олег Ольгердович говорил, что это не задержка в умственном развитии, сознание Лады активно и не обнаруживает признаков отсталости. Поздняя речь, по-видимому, характерная черта для всей генетической линии «о-нор». Так было с братьями и сёстрами Тима, с ним самим, с Розой. Лада заговорит — лет в пять, быть может, в шесть или даже в семь, но заговорит непременно.
Мама вернулась часа через три. Всё семейство собралось за ужином. Алёна кормила дочку, слушала болтовню брата, видела, как улыбается, глядя на детей, мама, чувствовала рядом тепло любимого, и было ей хорошо и грустно. Хотелось задержать этот миг, пробросить в бесконечность и никогда его не терять. Невозможное желание, в чём-то даже безумное. Но как же не хотелось терять обретённое счастье…
Наутро они вместе отвели детей в ясли. Мама ушла в диспетчерскую, а Тим вызвался проводить Алёну на станцию. Шёл рядом, по своему обыкновению сунув кулаки в карманы куртки, и молчал. Он вообще за пределами дома молчал почти всегда, и эта его особенность здорово напоминало молчание Лады. Особенно когда он смотрел вот так, с тихой грустью и лёгкой полуулыбкой. Но дочка хотя бы маленькая, а у взрослого подобное поведение напрягает. В особенности если этот взрослый твой собственный муж, которого ты уже знаешь как облупленного. В сегодняшнем молчании Тима определённо скрывалось нечто тревожное.
