Фадрагос. Сердце времени. Тетралогия (СИ) - Мечтательная Ксенольетта (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
– Нет, – с улыбкой ответил ему. Я не получил от него никаких обещаний, что он не обманет. Но и кроме доверия к нему, ничего другого не оставалось. Я сделал все, что мог. – Но у меня есть несколько догадок.
– Тогда чего ждешь? С празднованием мы справимся и без тебя. И помни, что ты теперь в моем войске. Не планирую тебя тревожить из‑за пустяков, но знай, что могу заглянуть к тебе и попросить помощи. Твоя хитрость теперь и моя хитрость.
Я кивнул ему, принимая такие условия без труда. Тем более дружба в перспективе может послужить нам лучше, чем скрытая вражда и соперничество. На пороге зала я остановился и на всякий случай спросил:
– А если она не примет меня?
Дарок промычал, будто за короткое время успел погрузиться в свои раздумья и теперь возвращался к нашей теме разговора. Почесал грудь и ответил:
– Думаю, тогда она будет полной дурой. Впрочем, мне эта женщина отказала, – рассмеялся, качая ступнями. И произнес без веселья: – Иди, человек. А если не найдешь своего места в мире, возвращайся. Я всегда рад пополнению в войске.
Глава 31. Сердце дома. Перепутье Аня
На лесной поляне голосили птицы. Я давно перестала представлять себе родных и делиться с ними своими успехами и разочарованиями и теперь просто отдыхала, наблюдая за лесом. Иногда я всерьез верила, что они могут услышать мои беседы. Могут, увидеть мои фантазии во снах. Может быть, поутру позабудут сон, или спутают меня с той дочерью, которая в новой их жизни занимает мое место. Мне все равно хотелось верить, что мы до сих пор связаны и близки.
Феррари набегалась и уставшая лежала под деревом. Глаза песочного цвета закрывала полупрозрачная дымка. Но стоило только неподалеку зашелестеть траве и листве, как девочка раскрыла капюшон и тихо проворковала, прислушиваясь к окружению.
Между деревьями показался Крисвет. Снимая с рукава темной туники колючку лопуха, вышел под лучи закатного солнца. Я улыбнулась, ерзая по земле затекшей пятой точкой.
– Несу тебе хорошие вести, – сказал он.
Я вскинула бровь.
– Есть успехи с третьим выводком лиертахонов, – произнес с широкой улыбкой.
– Лезут к рукам? – Я вскочила и приблизилась к эльфу.
Вскинув голову, посмотрела ему в глаза и убрала руки за спину. Стиснула кулаки.
– Ты молодец, Рель, – похвалил, развеивая опасение, что новость – шутка. – Они все ручные. Никого не нужно будет бить и опаивать зельями.
Я с облегчением выдохнула и рассмеялась. Мне потребовалось вложить немало усердия, чтобы разобраться во влиянии зелья на лиертахонов во время приручения, приходилось изучать их жизнь и особенно детенышей, а потом еще и убеждать старосту раздобыть яйца и создать условия для вылупления прямо в поселении. Затея провалилась на этапе добычи яиц – риск был неоправданно высоким. Поэтому вскоре я стала наседать на то, что лиертахоны могут размножаться и у нас. Но пришлось разбираться в условиях, при которых в ящерах пробуждались нужные инстинкты.
– Сегодня мы рискнули подойти к молодняку, – продолжал Крисвет. – Рель, они облизывали нам руки.
– Признали кормильцев.
– Наверное, – он рассмеялся. – Теперь предстоит немало труда, чтобы вырастить их послушными. Шаина хочет помогать в этом деле.
Его взгляд потеплел при упоминании о новоиспеченной супруге. На меня за отказ Крисвет не обижался, лишь недоумевал, почему я готова прожить жизнь одинокой девой.
– Отец допустит ее, но под моим надзором. А…
– Рель! – девичий крик вспугнул птиц и прервал разговор. – Рель!
Я бросилась навстречу голосу. Феррари желтым пятном промчалась вперед, Крисвет последовал за мной.
Молодая фангра, подросток, выскочила из‑за дерева и, натолкнувшись на меня, вскинула руки.
– Что стряслось?
– Там Тайен! – Она указала в сторону поселения. – Сын кожника! Он упал с дерева! Ходить не может. А нога распухает.
Услышав о происшествии, я немного успокоилась, но медлить не стала. У нас со знахаркой возникло разделение: я большей частью занимаюсь травмами и чем‑то попроще, а она берет на себя недуги сложнее.
С парнем провозилась недолго, но за это время солнце успело сесть. Покидала дом кожника с первыми звездами. На дороге изредка встречались существа и, продолжая путь, желали мне доброй Луны.
В моем доме было тихо и прохладно. Феррари я внутрь не пускала, но девочка с удовольствием растягивалась и на сене в сарае. Он у меня пустовал, хоть мысль о том, чтобы завести или кроликов, или птицу посещали нередко. Однако с едой в кладовой у знахарок был полный порядок, поэтому и вопрос о разведении дичи отпадал сам собой.
Подогрев ужин, поставила миску на стол. Не успела и присесть, как в дверь забарабанили. Я с досадой взглянула на нетронутое рагу и отложила ложку.
– Рель!
– Иду!
Входная дверь подалась неохотно, петли скрипнули. В ночной темноте улицы высокий мужчина топтал деревянное крыльцо. Крутанулся ко мне резко и хлопнул себя по бокам.
– Моя‑то все! – оповестил, позволяя по голосу узнать его. – Рожает!
– А Раилья где? – поинтересовалась, одергивая тунику. – С родами не ко мне!
– Так она к тебе послала!
– Как ко мне? – изумилась я.
Может, ей понадобилась помощь?
– К тебе! – Черные кудри подскочили от быстрого кивка головы. Детина подался на меня, разводя ручищами в стороны и вынуждая пятиться. – Она сама чихает и сморкается! Говорит, что роженицу ей трогать нельзя. Сказала, чтоб к тебе шел.
Я вконец опешила. Спятили? Никогда одна роды не принимала…
– Ну, чего встала? – прикрикнул на меня кудрявый. – Идешь ты, иль нет?
Духи Фадрагоса!
– Иду!
Я метнулась в комнату. Вывалила из первого попавшегося мешка содержимое на стол и стала бросать в него все, что могло пригодиться. Уже через несколько секунд мчалась вслед за мужиком.
Из некоторых домов доносился хохот, из других – звуки ссор, третьи провожали нас темными окнами и неживым безмолвием. Феррари следовала за мной вдоль обочины, иногда с любопытством заглядывая в чужие дворы. Казалось, ночь только началась, но суета, в сумерках бушевавшая на улице, уже незаметно перекочевала под крыши.
В доме, где нас ждала девушка, не многим старше меня, Охарс суетливо метались под потолком. Гурьба детей сбилась стаей в сенях и прислушивалась к стонам из комнаты. Стоило мне войти, как они дружно отпрянули к стенке и уставились на меня с интересом. Самый старший мальчик проговорил отцу:
– Ей больнее!
Он был младше матери в два раза. Голос еще звенел по‑детски, но ростом парень уже достигал моего носа и смотрел на меня хоть и с уважением, но будто сверху вниз. Его отец шикнул на него и потряс кулаком.
– А вы ма патете? – донесся писк вслед.
Я почти переступила порог, но оглянулась. Зареванная девочка сидела на коленях одного из братьев. Черные кудри прилипли к мокрым щекам. На бледно‑сером лице, освещенном частично светом Охарс и частично луной, краснел распухший нос. Девчонка была не самой младшей, но, наверное, только совсем недавно начала говорить. Черные глаза всех детей разом – а их было в семье девять, – уставились на меня с предупредительным укором. Или мне так показалось.
– Плакса спрашивает, спасете ли вы маму? – перевела девчонка постарше.
– Я не пакса, я усалка! – крикнула девочка и, уткнувшись в плечо брату, зарыдала с новой силой. – Ма кичит! Ма бойно!
– Спасу! – заявила я твердо, подгоняемая отцом семейства в спину.
Пришлось соврать. На самом деле уверенности не было абсолютно. Раилья в начале беременности напоминала семейству, что при последних родах едва спасла их младенца. К тому же времени после них прошло мало. Однако у любвеобильного главы семейства предупреждения не вызвали беспокойства. Зачастую путаясь в именах собственных детей, он решительно приказал рожать еще одного. Приказал – и ушел хвастаться своей прытью перед другими поселенцами.
