Корона полуночи - Маас Сара Дж. (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
— И каковы же твои дальнейшие виды на жизнь?
— Что именно вас интересует? — спросил Шаол.
Он не притронулся ни к чаю, ни к хлебу.
Отец откинулся на спинку стула. Когда-то от этого жеста Шаола пробивал пот. Далее следовал словесный допрос с пристрастием, определялась степень сыновней вины в том или ином прегрешении и мера наказания. Отец наказывал его за каждое проявление слабости, не оставляя за сыном никаких прав на ошибку. Но так было в прошлом. Наверное, отец забыл, что теперь Шаол взрослый человек, подчиняющийся только королю.
— Тебе по-прежнему нравится твое положение, ради которого ты пожертвовал своим правом наследника?
— Да.
— Наверное, это тебя я должен благодарить за то, что мне пришлось сорваться с места и отправиться в Рафтхол. А если эйлуэйцы поднимут мятеж, тогда уже мы все выразим тебе свою благодарность.
Слова отца испытывали его волю на прочность. Чтобы чем-то себя занять, Шаол откусил от намазанного ломтика и принялся тщательно жевать. Он не отвел взгляда и сейчас смотрел отцу прямо в глаза.
В глазах Эстфола-старшего мелькнуло нечто вроде одобрения. Он тоже взял ломтик хлеба, потом спросил:
— У тебя наконец появилась женщина?
Шаол не поддался и на эту провокацию:
— Нет.
— Ты всегда был никудышным вруном, — медленно улыбнулся отец.
Шаол смотрел в окно на голубое небо. В воздухе пахло весной.
— Ради твоего блага, надеюсь, она знатного происхождения?
— Ради моего блага?
— Тебе, возможно, плевать на чистоту рода, но ты — один из Эстфолов. Мужчины нашего рода не женятся на кухонных девках.
Шаол хмыкнул и упрямо тряхнул головой:
— Я женюсь на ком захочу, и мне будет все равно, кто она: кухонная девка, принцесса или рабыня. И вас это ничуть не касается.
Отец сложил руки перед собой. Несколько минут он молчал.
— Мать по тебе скучает. Хочет, чтобы ты вернулся домой.
Это был удар ниже пояса. Шаол и здесь ничем не выдал своих чувств и лишь спросил:
— А вы, отец?
Отец глядел сквозь него:
— Если Эйлуэ поднимет мятеж, мы окажемся втянутыми в войну. Аньелю понадобится сильный наследник.
— Если вы воспитываете Террина своим наследником, уверен, мой младший брат с этим справится.
— Террин — ученый, а не воин. Он таким родился. Если Эйлуэ восстанет, это развяжет руки дикарям с Белоклычьих гор. Аньель окажется первым городом, который они попытаются захватить. Они давно мечтают отомстить за все свои поражения.
Отказ Шаола от прав наследования отец и сейчас воспринимал как удар по гордости и чести рода Эстфолов. Возможно, в другое время и при других обстоятельствах Шаол и позлил бы отца. Но в его жизни и так хватало злости и ненависти. Селена недвусмысленно заявила, что скорее согласится есть горячие угли, чем снова посмотрит на него с любовью и нежностью. И отец ничуть не виноват в случившемся. Зачем его злить?
— Мое место — здесь. Моя жизнь — тоже.
— Жители твоего родного края нуждаются в тебе. Если не сейчас, то в ближайшем будущем. Неужели ты окажешься столь эгоистичным, что повернешься к ним спиной?
— Когда-то мой отец повернулся ко мне спиной.
Сказано было так, словно Шаол сейчас сидел за столом не с отцом, а с кем-то другим.
Отец снова улыбнулся. Холодно. Жестоко.
— Отказавшись от титула, ты опозорил нашу семью. Опозорил меня. Конечно, поступление на королевскую службу бесчестьем не назовешь. Ты сумел стать правой рукой наследного принца. Это похвально. Когда Дорин станет королем, он, вне всякого сомнения, отблагодарит тебя за верность. Он бы смог сделать Аньель герцогством и даровать тебе столько земель, что мы бы соперничали с владениями Перангтона вокруг Мората.
— Отец, чего вы хотите на самом деле? Защищать горожан или обратить себе на пользу мою дружбу с Дорином?
— А если то и другое? Надеюсь, это признание не будет стоить мне заточения в тюрьму? У тебя ведь есть такое право, и ты — я слышал — довольно охотно им пользуешься.
Блеск отцовских глаз подсказывал Шаолу, что отец успел узнать все последние новости.
— Будь ты посговорчивее, я бы тоже мог договориться с твоей женщиной об условиях, на которых…
— Если вы стремитесь вернуть меня в Аньель, ваши рассуждения и доводы очень неубедительны.
— А ты считаешь, мне необходимо тебя убеждать? Ты не уберег принцессу, и это поставило королевство на грань войны. Ассасин женского рода, еще недавно согревавшая твою постель, теперь мечтает выпустить тебе кишки. Что ждет тебя в замке, кроме стыда? Или ты хочешь превратиться в посмешище?
— Довольно! — Шаол ударил кулаками по столу. Посуда жалобно зазвенела.
Он не хотел, чтобы отец вообще знал о Селене и об оставшихся у него чувствах к ней. Точнее, об осколках чувств. Шаол не позволял слугам менять белье на его постели, поскольку простыни и сейчас пахли Селеной. Когда он ложился спать, ему снилось, что она лежит рядом.
— Я десять лет шел к тому, чтобы стать капитаном королевской гвардии. Ваши колкости и насмешки не заставят меня вернуться в Аньель. А если вы считаете Террина слабым, пришлите его ко мне на выучку. Возможно, здесь он станет настоящим мужчиной.
Шаол шумно встал из-за стола, шумно задвинул стул и протопал к двери. Пять минут. Его выдержки хватило ровно на пять минут.
Возле двери Шаол повернулся и еще раз посмотрел на отца. Эстфол-старший слегка улыбался. По всему было видно, что отец не отказался от своих замыслов и сейчас обдумывал новые ходы.
— И не вздумайте говорить с ней, — предупредил отца Шаол. — Если вы только посмотрите в ее сторону, я забуду, что вы мой отец, и сделаю так, что у вас отпадет всякое желание когда-либо появляться в замке.
Шаол не стал дожидаться отцовского ответа. Уходил он в подавленном состоянии, сознавая, что опять попался в отцовскую ловушку. Словно и не было этих десяти лет.
Глава 37
Кроме нее, этого не сделает никто. Эйлуэйские посланники и солдаты еще находились в пути. На королевском кладбище Нехемию похоронили временно, до прибытия траурного кортежа. Тогда ее тело извлекут из земли и передадут соотечественникам. Все эти дни у Селены не хватало духу зайти в покои принцессы. Туда, где пахло болью и кровью. Когда же она решилась и пошла, то обнаружила, что полы, стены и мебель в спальне принцессы тщательно отмыты от крови. Роскошную перину (в ту ночь она была почти черной) унесли. Некоторое время Селена стояла у двери, глядя на остов кровати. Возможно, ей вообще не следовало сюда заходить. Пусть с имуществом принцессы разбираются те, кто заберет ее останки.
Но разве сюда приедут друзья Нехемии? Естественно, нет. Селена вообще не представляла, что это будут за люди. Ей почему-то не хотелось, чтобы они дотрагивались до вещей принцессы. Мысли об этом снова подняли в ней волну гнева и скорби.
Почти такая же волна поднялась в ней утром, когда она зашла в свою гардеробную и посрывала с вешалок все платья, вышвырнула все туфли и сапоги, ленты и подвязки.
Платья, напоминавшие ей о Нехемии, она безжалостно сожгла. В огонь полетели наряды, которые Селена надевала для совместных завтраков с принцессой, для прогулок и уроков. Только появление Фалипы и сетования служанки насчет едкого дыма заставили Селену остановиться. Она разрешила служанке забрать и раздать все, что валялось в прихожей. Напрасно Фалипа пыталась разыскать в груде нарядов бледно-голубое платье, которое Селена надевала в день рождения Шаола. Его она сожгла первым.
Опустошив гардеробную, Селена вручила Фалипе мешочек с золотом и попросила купить ей новую одежду. Служанка не спорила. Она лишь печально взглянула и ушла. От этого взгляда Селене стало совсем тошно.
Жечь одежду Нехемии она не имела права. Селена принялась осторожно и тщательно собирать и увязывать наряды и драгоценности принцессы, стараясь не вдаваться в воспоминания. Она и сейчас чувствовала тонкий аромат цветков лотоса, исходящий от одежды Нехемии.
