Свидетель (СИ) - Манукян Галина (электронная книга TXT) 📗
Засигналил автомобиль. Черкасов перебежал через узкую улочку и вздрогнул -
в магазинчик заходила девушка с длинной русой косой. Нет, это была не Варя.
Просто она виделась ему в каждой стройной блондинке интеллигентного вида. Мир издевался над ним, не позволяя забыть: то подсовывая листовки с занятиями по йоге, то рекламу нового гаджета для слепых, то отравляя ночи кошмарами, то случайно выпадала онлайн новостишка, напоминающая о том, что он сделал. Мир топил преступника в чувстве вины и почти всегда удачно.
Невидимая, незрячая Варя поселилась в мыслях Валерия, внезапно став критерием «хорошего» и «плохого». Хотя откуда ему было знать, что бы она подумала? Разве они разговаривали с ней? Делились мнениями, рассказывали друг другу истории из жизни? В реальности - нет, в уме - постоянно. Скептик в душе бесился, романтик страдал.
В книжных магазинах Черкасов листал томики о реинкарнациях, злился на свой английский и однажды, черт его знает зачем, купил огромную красочную «Древнюю Индию» с приятными на ощупь страницами. В антикварных лавках Вест Энда Валерий пристрастно рассматривал вещи, гадая, какая могла быть у него в прошлой жизни, хоть всё это и ерунда, конечно. Он трогал статуэтки, подсвечники, костяных слоников, расписные вазы, пытаясь ощутить знакомый флёр, но попусту. Только однажды в ювелирном отделе наткнулся на вещицу, заставившую его дурное сердце ёкнуть и провалиться куда-то. Каплей ограненный крупный рубин, свисающий на золотой цепочке необычного плетения, показался живым и что-то тактильно шепчущим, пытающимся загипнотизировать через подушечки пальцев. Валерий отшвырнул его на прилавок и бросился прочь из лавки, не дослушав старого еврея в бархатной жилетке о том, что это древнейшая вещь, привезенная из Индии в Англию еще в первые годы колонизации. На следующее утро Черкасов вернулся. Потому что всю ночь ему снились шелковые занавеси на маленьком, решетчатом, без стекла окне, жара, обрывочный, бешеный секс и этот рубин, касающийся голого тела или качающийся в воздухе, будто маятник для гипноза.
Когда Валерий принес колье домой, он выложил его на стол и долго смотрел, боясь прикоснуться. Холодный камень, с парой крупных царапин высокомерно взирал в ответ. Игра «в гляделки» продолжалась до тех пор, пока Черкасов, наконец, не успокоился. Он взял рубин в руки и ощутил что-то знакомое. Правильное, словно точное попадание голосом в сложную ноту. Страх мистического исчез. Стало смешно - чего было бояться? Вот он - реальный камень, стоящий реальные деньги, с реальными царапинами, реально существующий как минимум тысячу лет. И в голову пришла мысль: стоит носить его с собой, как талисман, как напоминание о реальности. Что Валерий и сделал, подсознательно программируя себя на то, что даже смертельно пьяный, он не выпустит наружу собственного монстра. Теперь рубин на цепочке покоился в кармане джинсов, как старинные часы, и почти с той же функцией - напоминать о «сейчас».
* * *
У входа в ресторанчик напротив отеля, где остановилась Лена, Валерий ощутил волнение и прибавил шагу. Она уже ждала за столиком у окна. Теплое, родное чувство узнавания пролилось в груди Черкасова. Почудилось, что вокруг не мебель из темного дерева с синей обивкой, а приемная его офиса. Потому что, как прежде, улыбалась при виде него миловидная, аккуратная Лена, уже не девушка, но молодая женщина лет двадцати девяти, с тщательно уложенными каштановыми волосами, с французским маникюром, в элегантном костюме нежно-кремового цвета, словно модель с картинки «Идеальный офисный работник». Лена встала из-за стола и шагнула навстречу. Черкасов совершенно растрогался и по-дружески обнял ее.
- Хорошо долетела?
- Да. - Она сияла. - Валерий Михалыч, как же я рада вас видеть!
- Я тоже.
- Как вы тут, освоились?
- Нормально, - кивнул Валерий. - Я - гость. Не слишком званный, но британцы - хозяева вежливые.
- Надеюсь, вы привыкнете.
- Да нет, даже через двадцать лет я останусь здесь только гостем. Дом ничего не заменит. Вроде на улице запросто можно Стинга встретить, а слушать хочется только Цоя и «Пикник1». Знаешь, - со вздохом сказал Черкасов, - я очень ценю, что ты согласилась бросить работу, всё, и приняла мое предложение. Но на самом деле, у тебя не будет необходимости находиться в Лондоне постоянно. Какие-то дела можно будет вести из дома, из России. Особенно если надоест вся эта англо-саксонская чопорность.
- Мне интересно будет пожить в Лондоне, - мягко ответила Лена, добавляя глазами «рядом с вами». - С удовольствием помогу не только с Фондом, но и в бизнесе. Вы ведь откроете что-нибудь?
- Не знаю, - он развел руками. - Пока я бездельник. На днях повторное слушание. Возможно, британцы вообще выдадут меня России, и мой «бизнес» будет где-нибудь в Магадане в сфере лесозаготовок.
- Ну что вы говорите, Валерий Михалыч! - испугалась Лена. - Уверена, все решится благополучно.
Черкасов закусил губу и пристально взглянул на экс-секретаршу.
- Скажи, только честно, почему ты согласилась? Ты же видела, в чем меня обвиняют... Не страшно?
Она растерялась, отвела глаза. Но тут же подняла их снова, взгляды встретились.
- Не страшно. Я не верю, я вас знаю больше шести лет. Может, вы и бываете жестким как начальник, но... Я считаю, что дело против вас сфабриковали нарочно.
Теперь уже была очередь Черкасова смотреть в сторону - так и подмывало напугать Леночку правдой и посмотреть на реакцию.
Но, видимо желая перевести тему, молодая женщина наклонилась и выложила на стол сверток.
- Это вам. Сюрприз.
- Что там? - нетерпеливо, как мальчишка, Черкасов полез в пакет и с удивлением обнаружил полпалки Докторской и батон. - Лена-а-а, да ты же... Как ты узнала, что я тут умираю без нормальной еды?! Да я... Дай я тебя расцелую! - радовался он громко, пугая официанта, принесшего кофе, и немногочисленных посетителей.
- Я все про вас знаю, - хитро улыбнулась Лена. - Почти. Не помните, сколько я вам бутербродов наделала? Особенно, когда вы нервничали...
Черкасов окончательно растаял, и разговор, пронизанный ностальгией, потек сам собой: о бывших сотрудниках, о компании, о погоде в Москве. А потом уже собеседники переключились на дела нынешние, Черкасов рассказал о Фонде, о Джули - его первой бенефициантке и выложил на стол увесистую папку с документами.
Восхищаясь начинаниями шефа, Лена попросила показать офис, и Черкасов на такси отвез ее в пустое, неустроенное помещение, по дороге расписывая и показывая достопримечательности Лондона. Пожалуй, он никогда не был так разговорчив со своей помощницей. Она внимательно слушала, а Валерий наслаждался выговариванием русских, а не английских фраз. Он дал Лене карт-бланш в обстановке офиса и выборе дизайна, набросал приблизительный план работы Фонда.
* * *
- Доверенность у тебя будет почти на всё, - огорошил Черкасов Лену, открывая перед ней дверь в банк. - Сейчас заполнишь банковские документы, и ты полноправный директор. Ты прекрасно справлялась с благотворительностью в Дримсети, тут все будет даже проще.
- Но я думала, - растерялась Лена, - что вы, Валерий Михалыч, тоже будете участвовать...
- Пока планирую. Но ты сама знаешь: суд, а потом никто не знает, что со мной будет завтра. Надо же сделать хоть что-то хорошее.
- Как бы мне хотелось вам помочь! - вздохнула Лена.
Им навстречу уже шел банковский клерк, и она надела привычную улыбку в ответ.
Черкасов слушал ее идеальный английский, наблюдал за деловой уверенностью, нужными вопросами, часто дотошными, но всегда по делу, и думал, что он ее слишком недооценивал. С другой стороны, она протоколировала их собрания, через нее проходили все документы, почти не было вопроса в компании, на который она бы с присущей ей сдержанностью и скромностью не могла дать ответа. Возможно, он был хорошим учителем? Сама собой откуда-то появилась гордость.
За окном уже начало смеркаться, когда банковские процедуры были окончены. Черкасов и Лена вышли через помпезный холл на улицу. Можно было бы отметить начинание, но, переобщавшись, Валерий чувствовал себя как-то странно рядом с бывшей помощницей. Не нравилось, что она заглядывает ему в глаза - не по-щенячьи, как Джули, а подобострастно; что улыбается чересчур ласково, будто больному... Понимание, что она ждет от него чего-то большего, внушало дискомфорт. «Вот так всегда, - с грустью думал Черкасов, - ждешь натурального сока, а получаешь Юппи2».
