Сны Эйлиса (СИ) - "Сумеречный Эльф" (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
Терзало непоколебимое молчание Сарнибу, его сила духа. Его что-то мощно поддерживало. Может, сознание собственной правоты? Раджед не ведал, лишь понимая, что сам бы вряд ли выдержал тот порог страданий, через который переступал малахитовый льор. Проверять свою выносливость не возникало желания. Янтарный чародей упрямо прощупывал незримые орнаменты башни, порицая себя за неумение вызывать «третий» слой по собственному желанию. Тогда нужный рычаг сам очутился бы под рукой, и все жадные рептилии сгинули бы, лишив врагов щита и поддержки извне. Но орнамент колыхался чужой невозможной болью, от которой собственное сердце забывало мерный ритм, сжималось острыми иглами.
«Так вот оно, когда перед тобой человека пытают… Я от себя не ожидал. Всякое видел, но… Но это!» — путались сбивчивые мысли, хотя за четыреста лет стоило бы приобрести самый разный опыт. Однако янтарный льор никогда и никого не казнил, не выбивал сведения таким способом. Он побеждал в поединках, выстраивал иногда и ловушки для победы, чаще всего взаимно. Магические сети и иные изобретения всегда являлись частью противостояния. И узников обычно не оставалось.
Зато он умел терзать пленом, медленным и изнурительным, изматывал скитаниями по лабиринту, как своевольную Софию. Теперь почему-то за это делалось нестерпимо… стыдно. Да, именно стыдно! Он уподобился этим монстрам, чье уродство зашло столь далеко, пока он спокойно ждал конца света в своей башне. Он пообещал себе никогда больше и никого не мучить. Лишь бы не стать таким же, как заклятые враги.
— Ох, Илэни, это даже скучно. На вид никакого разнообразия, —наигранно посетовал Нармо. Он по-волчьи подозрительно осматривал помещение, точно ждал вторжения или уже уловил след новой магии. Раджед на всякий случай усилил маскировку, отчего захваченная из башни трость привычно раскалилась, как и янтарный амулет.
— Уж извини, я не столь изобретательна, как твой отец, — немедленно поддела чародейка, обращаясь вновь к пленнику: — А ты… ты все играешь в благородство? Плохо выходит!
— Советую показать, где ты открыл портал, — подключился к допросу Нармо.
— А ты поищи! Ты ведь пес, который все копает и копает! Преступный ячед в облике льора, разоритель могил. Уж тебе я точно ничего не скажу! —яростно и непреклонно просипел Сарнибу, вложив все возможное презрение и ненависть в свои слова. Иного ему уже не удалось бы предпринять. Нармо не выказал признаков недовольства, только наотмашь ударил грубой перчаткой с железной вставкой, ломая нос малахитовому льору.
— Илэни, похоже, он настроил портал только на два камня: жемчуг и янтарь, — разочарованно пожал плечами Нармо. Он выглядел отвратительно спокойным, как будто его позвали на увеселительную прогулку. В нем даже жажды крови не читалось. Илэни же словно довершала свою месть, вымещая невероятно давнюю обиду, которая острым шипом засела в ее почерневшем сердце.
— Значит, он для нас бесполезен? — небрежно проговорила она, но прошипела хуже всех своих змей: — Что ж… Не надейся на легкую смерть, Сарнибу! Сначала ты переживешь все, что довелось мне в заточении с тех пор, как ты не потрудился высказаться чуть громче на суде.
Малахитовый льор сжался, опуская голову. Раджед мало ведал о той истории на несправедливом судилище. Якобы малахитовый льор не предпринял попыток, чтобы освободить Илэни. Что ж, у каждого находились свои грехи. Но не за такой надлежало устраивать изощренные пытки.
— Илэни… Прости меня за то, что ты стала такой! Но ты еще можешь вернуться! — поднял на чародейку глаза Сарнибу. И от его слов Раджед буквально оцепенел, не представляя, как плененный еще в состоянии извиняться перед этим монстром.
«Ну и дурак», — сказал бы раньше янтарный льор, который в своей жизни, кажется, ни разу ни у кого не просил прощения. Любые свои поступки он обосновывал какой-то необходимостью или признавал частью увлекательной игры. Но вот оказывалось, что бывает иначе, что кто-то ощущает вину за то, что не находилось в его власти.
Казалось, даже Илэни застыла на миг, ослабив заклинание. Рука ее дрогнула, но вскоре она лишь с большим остервенением сдавила цепи и магию адовых мук. Сарнибу поперхнулся кровью, обильно сочившейся из разбитого носа и опухавших рассеченных губ.
— Вернуться? Куда? В цепи? — звенел голос чародейки. — Вот она я! Со своей настоящей силой!
Казалось, что у малахитового льора нет шансов, а Раджед отчаянно выискивал ту самую брешь. Еще одного поединка на чужой территории он бы в ближайшее время не перенес. Собственные раны не до конца затянулись, так что магия крови Нармо легко бы поддела, выпивая силы. Рычаг не находился, Раджед глядел то на меркнущий орнамент малахитовой башни, то на Сарнибу, над которым уже распростерла крылья смерть. Казалось, даже доносилось заунывное завывание сотен мертвецов, что вечно сопровождали Илэни.
Нет, медлить и скрываться означало погубить Сарнибу и навсегда остаться отмеченным печатью труса. Раджед скинул маскировку, атакуя Илэни в лоб, обрушивая выпад когтей на моментально среагировавшего Нармо.
Янтарный льор встал стеной между врагами и бессильно завалившимся набок Сарнибу. Если бы вмешался чуть раньше, может, их бы оказалось двое против двоих. Вновь губило преступное промедление, какие-то лишние размышления и борьба с самим собой.
Начинался ожесточенный поединок. В конце концов, Раджед тоже накануне измотал противников. От поднявшегося вихря Илэни отлетела далеко по коридору, ударившись о гобелен и сползая на пол вдоль стены.
— Нет! Не надо… — показалось, что донесся шепот Сарнибу. Он еще жалел ее? Этого монстра, который без зазрений совести казнил бы его на месте? Определенно, Раджед столкнулся с кем-то, чье понимание мира находилось в иной плоскости, на грани самоуничижения.
Нармо в это время рассмеялся, совершая выпад, не заботясь о благополучии напарницы:
— Какие люди! А мы как раз тебя искали. Нехорошо так сбегать с поля боя.
— Я бы тебе советовал сражаться молча! — прорычал Раджед, со всей силы врезая по самодовольному лицу Нармо ударом слева, не когтями, а просто крепко сжатым кулаком.
Чародей кровавой яшмы крайне удивленно отпрянул на несколько шагов, хватаясь за скулу и левый глаз, вокруг которого обещал раздуться немаленький синяк. Янтарный льор вложил всю свою ярость, все возмущение, да, именно возмущение за деяния врагов, за их беспощадность. Они не вели войну, они методично истребляли конкурентов, наслаждаясь их мучениями. Да еще они посмели причинить вред Софии!
Раджед оскалился диким зверем, иная ярость давала ему силу, которая сквозь завесу чужой магии призывала ураганы и вихри с пустоши. Она грозила поразить молнией Нармо. Но от этой атаки противник поставил неожиданный щит, точно тоже обладал какими-то скрытыми резервами и секретами, которые не показал в топазовой башне.
Янтарный льор неумолимо наступал, уже не обращая внимания, как багряные лезвия рвут новый камзол. Он оттеснял врага от потерявшего сознание Сарнибу. Нармо желал добить раненого.
«Не бывать этому! Не бывать! Слышишь, София? Я обещал тебе! Я не лгу!» — молча кричал невероятным ликованием внутренний голос Раджеда. Кто-то новый рождался в нем, точно феникс из пепла пожарищ, новая сущность, новое видение мира, новое понимание вещей.
И именно эта огненная птица вновь перенесла на третий слой, раскрасив ярко и отчетливо все необходимые нити, все рычаги. Раджед вмиг увидел, откуда ползут чужеродные заклинания, портившие защиту башни. Но чтобы дотянуться до «рычага» пришлось пожертвовать обороной. Лезвия Нармо второй раз прочертили вдоль едва затянувшихся ран, уже меньше. Раджед почти сознательно подставился под этот удар.
Самопожертвование — вот, что раньше он никогда не испытывал, вот, что вело Софию и Сарнибу. Как же просто, как странно… Тысячи мыслей-ощущений пронеслись в один миг, когда рука дотянулась до заветной нити, схватила ее и оборвала, закрывая портал в топазовую башню.
Змеи тут же заметались, поднялась невероятная какофония звуков, отчего Нармо отпрянул, зажимая уши, как и Илэни. Они не понимали, как так получилось. Они не видели, что произошло. Лишь Раджед радовался, упоенно созерцая мир во всей его красе, со всеми потаенными уголками. Неужели все это видел Страж Вселенной? Да ведь за это не жалко и вечность странствовать из мира в мир!
