Белый край (СИ) - Острожных Дарья "Волхитка" (книги онлайн полные версии txt) 📗
Нужно ли ему это? Вдруг он только забавлялся?
Возможно, но шагнуть в темноту не получалось. Я не взяла плащ, не придумала речь для охранников, не знала, что буду делать за стеной и как найду помощь. Ничего не знала, надеялась на случай и вела себя глупо. А между тем здесь оставался тот, кто был мне дорог. Хватит убегать и бояться, сделаю то, чего просило сердце. Плевать на последствия, хуже вряд ли будет.
Я кинулась обратно. Эделина нашлась в спальне, смежной с моей. Она дремала и пришлось долго выяснять, где комната Нэмьера. И что заставило думать, будто нормально ворваться ночью к мужчине? Меня распирало от неясного гнева, любопытства и еще чего-то.
В груди тянуло, пока я неслась по коридорам на мужскую половину. Нужная дверь сразу бросалась в глаза, тоже темная и лакированная, как у кабинета. Позолоченная ручка блестела необычно ярко, ее словно намазали ядом. Стоит прикоснуться, и пути назад не будет.
Постучать не вышло, только похлопать по двери ладонью. В руку будто вонзались иглы и доставали до несчастных костяшек. От этого я начала трезветь и рывком открыла дверь. Не хватало струсить и уйти, наутро от наглости и следа не останется. Оказалось не заперто, как и везде. Я увидела, как сквозь ряд узких окон пробивался белый свет, под ними стоял длинный стол, на котором лежала открытая книга. Интересно, о чем она?
Почудился шелест страниц, тихий звон посуды и шаги слуг. У меня голова кружилась при мысли о том, что Нэмьер жил здесь, смотрел в эти окна, трогал дверную ручку. Даже тишина была особенной, уютной. И запах… привычная свежесть, но какая-то родная.
Я по пояс всунулась в комнату и млела, пока с плеча не соскользнул ремень сумки. Проклятье, забыла оставить ее. Хорошо, что Нэмьер не открыл и не увидел меня такой ошалелой. Вернуться бы к себе и причесаться, но могло развеяться спасительное непонимание.
Зайдя внутрь, я аккуратно закрыла дверь и опустила сумку на пол. Звуки здесь казались мягче, словно замок подбадривал меня. У дальней стенки виднелась еще одна дверь. Спальня наверняка была за ней, здесь все комнаты напоминали друг друга. Я похлопала по ней и ужаснулась — и впрямь зайду? Этого хотелось до дрожи, но сердце трепетало от страха.
— Войди, — раздалось почти сразу.
У меня дыхание перехватило. Как так? Я надеялась, что будет время собраться, подумать, обдумать… в пекло, этой ночью можно все.
Дверь поддалась на удивление легко. В глаза бросилась широкая кровать с тяжелым резным каркасом, как и в моей спальне. Темные шторки были раздвинуты и открывали разбросанные подушки. Нэмьер сидел среди них и тер переносицу. Сидел голый, лишь складки одеяла между ног закрывали… это.
Я не сразу сообразила, что таращилась на него с открытым ртом. Никогда не видела раздетых мужчин, только до пояса. Низкородные летом не носили чулки, а узки бриджи и шоссы давали представления о том, какие они внизу. Ласвен крепко прижимался — чувствовала, но видеть перед собой такое…
Нэмьер вздохнул и замер, когда увидел меня. Следовало отвернуться, извиниться, сделать что-то, но получалось только рассматривать плавные изгибы рук. Длинные волосы в беспорядке разметались по плечам и груди. Ноги… боги, до чего они были красивыми. У мужчин они казались нескладными, но теперь меня привлекали угловатые линии.
Мы так и смотрели друг на друга, пока Нэмьер не откинул одеяло. Я ничего не видела! Хвала богам, не успела — он быстро повернулся и продемонстрировал бедро.
— Ты что? — взвизгнула я и отвернулась.
— Разве ты не этого хотела?
Нэмьер говорил учтиво, но в голосе сквозила насмешка. Не удивительно, как у меня ума хватило ворваться сюда посреди ночи? Что ему было думать?
— Не для этого, ты же читаешь души, должен видеть!
Хотелось оправдываться, говорить, отвлекать от сути.
— Души, а не мысли. Твои желания мне ясны, но как ты объясняешь этот визит самой себе, увы, не знаю.
Лицо горело, казалось, что светилось в темноте. Нэмьер был прав. Меня вели сюда не только вопросы. Я не собиралась делать чего-то запретного, просто коснуться его, почувствовать хоть на миг.
Нэмьер шуршал чем-то за моей спиной. Это напоминало обратный отсчет: когда все стихнет, будет поздно. Для чего? Не знаю, но нужно было говорить и объяснить.
— Расскажи, — попросила я, — расскажи все.
Шорох стих.
— Хочешь погрузиться в тайны существа?
— Я уже говорила, что не считаю тебя таким. Это была игра слов, мне… мне было страшно. Калсан ничего не объяснял, ты тоже. Я никогда не сталкивалась с подобным, боялась.
Слова вылетали сами собой. Руки болели, Нэмьер молчал, и эта кровать — было не по себе от того, что она стояла близко. Из головы все вылетело, когда брат лорда заговорил прямо надо мной:
— Расстраивает не слово, а то, что это правда.
Не правда! Хотелось крикнуть, но его не убедить. Здесь нужно что-то серьезнее слепой веры. Хотя бы внятная речь, на которую я не была сейчас способна.
— Идем, — сказал Нэмьер.
Он вышел из комнаты, волоча за собой шлейф красного халата. Указав мне на стул, брат лорда скрылся в темноте и раздалось постукивание ящиков.
— Однажды в детстве я подслушал разговор отцовских советников, — начал он. — Они называли его слабым, донельзя скучным и ограниченным. Печально было это слышать, но они были правы. Отец находился не на своем месте, думаю, он стал бы прекрасным фермером.
Я устроилась за столом и ловила каждое слово.
— Отец был чувствительным человеком. Он любил мою мать, хоть я ее и не помню.
Ящик стукнул в последний раз, и из темноты показался Нэмьер. Он приблизился и протянул мне мятый листок бумаги.
— Его письмо к ней, взгляни. Отцу было уже за тридцать, когда он писал это.
Я не смела взять такую личную вещь. На него и смотреть было неудобно, но тут взгляд упал на подпись. Буквы сливались в закорючки, и одна из них превращалась в сердечко.
— Как мило! — воскликнула я.
Нэмьер скупо улыбался, но его лицо светилось нежностью. Он долго рассматривал письмо и будто забыл обо мне.
— Знаю, отец долго горевал по ней. Отказывался жениться, хотя понимал, как был нужен законный наследник. В конце концов он выбрал мать Стефана. Из деловых соображений, но они очень сблизились.
Все так же рассматривая письмо, брат лорда понес его обратно.
— После рождения Стефана она простудилась. Это казалось пустяком, мы не успели испугаться. Все случилось быстро, она угасла за считанные дни.
Голос растворялся темноте, пока вовсе не затих. Раздалось звяканье и плеск воды. Нэмьер вернулся с двумя кубками и один поставил передо мной; так просто, ничего не спрашивая и не предлагая. Наверное, он отвык от людей. Призраки здесь не возражали, только исполняли веленое. Стало безумно жаль его. Скорбное, мертвое, безнадежное место, а я домом была недовольна.
Нэмьер продолжил не сразу. Сперва он сел напротив меня, отпил из кубка и долго смотрел в одну точку.
— Что случилось дальше? — спросила я.
— Дальше? — Он вздохнул и помолчал. — Дальше было Великое очищение. До этого Арантаковцев еще терпели, но королю взбрело в голову уничтожить их раз и навсегда. В те времена их действительно было много. Все шло неплохо, пока не явились королевские обвинители и чародеи. У отца не было выбора, ему пришлось казнить наших друзей, преданных слуг.
Нэмьер говорил без эмоций, но слишком сильно сжимал кубок и старательно смотрел в одну точку.
— Это сломило отца окончательно, а потом умерли и мы со Стефаном, — так же ровно сказал он.
— Как умерли?
Я затаила дыхание. Сейчас прозвучит что-то важное, как приговор, после которого все перевернется.
— Проклятье. Думаю, кто-то из Арантаковцев или членов их семей мстил. Это напоминало пневмонию, но длилось всего сутки.
Нэмьер опять замолчал. Он походил на статую, только пальцы нервно скользили по кубку. Я едва сдерживалась от вопросов. Внутри будто кто-то скребся, требовал ответов. Сейчас. Немедленно. Скорее.
