Брак с летальным исходом (СИ) - Яблонцева Валерия (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
Да, планам недоброжелателей не суждено было осуществиться, но побег посеял недоверие между мной и лордом, которое с каждым днем становилось все сильнее, и они использовали это в своих интересах, подбрасывая мне «убедительные» свидетельства злодеяний супруга.
Лежа в постели, я задумчиво вертела в руках артефакт лорда Кастанелло. В неровном пламени свечей кристалл отбрасывал на стену разноцветные блики. Угол преломления света казался мне немного странным, словно бы каким-то необычайным образом Лоисса была права и внутри артефакт действительно заполняла жидкость.
А если предположить, что писавший мне записки не солгал и артефакт действительно защищал своего носителя от ядов? Мог ли интерес леди Элейны к необычным видам магии привести ее к решению соединить в одном кристалле сильное противоядие и стабилизирующий его накопитель, за счет энергии которого зелье теоретически постоянно воздействовало бы на носителя? Я не разбиралась в артефакторике и могла только гадать, возможно ли было осуществить это на практике.
До недавнего времени лорд Кастанелло, скорее всего, постоянно держал кристалл при себе, раз даже застав супруга полуодетым после ванной, я увидела у него на шее цепочку с артефактом. Это означало, что никакие зелья из богатого арсенала отравителя на него не действовали. Наверное, за последние годы попыток было предостаточно, да и леди Жиневра, вероятно, опробовала на лорде не один рецепт дурманов и приворотов. Но все было напрасно.
После моего неудавшегося побега у отравителя, вероятно, возник новый план. Господин Бренци видел у лорда мои обезболивающие кристаллы, господин Сфорци отыскал самодельный нагреватель. Да и, кажется, все в поместье знали, что лорд запретил мне использовать накопители. До побега мои способности зельевара не вызывали ни у кого большого интереса, но, изготовив обезболивающее, я сама подсказала хороший способ устранить разом и меня, и лорда. Лорд Кастанелло должен был быть отравлен. По-настоящему. И я в таком случае отправилась бы прямиком на костер по обвинению в очередном умышленном убийстве.
Вторая записка подталкивала меня втереться в доверие к лорду. Вероятно, Арджеро рассчитывал, что я смогла бы привлечь супруга и соблазнить его. Но активных действий я не предприняла, и тогда решено было «помочь» мне посредством дурмана. Я до сих пор не могла вспомнить, в чем заключался отданный мне приказ, но была уверена, что он был. Возможно, отравитель рассчитывал, что во время любовных утех лорд все же снимет с шеи цепочку и окажется беззащитен против ядов.
И тут я похолодела. А что, если отравлен был вовсе не тот ужин, который лорд Кастанелло скормил Милорду-коту? Что, если яд — кацин — был подсыпан в еду на день раньше, когда мы ужинали вместе? Случившееся с Лоиссой явственно показало, что при контакте с телом артефакт защищал своего владельца от любых ядов, даже в смертельной дозе. Мы с Ильдой сняли с кухарки пропитанное кровью платье, и кацин тут же начал действовать. Что, если то же произошло бы и с лордом Кастанелло, поддайся он вызванной дурманом страсти?
При мысли о том, что утром я могла бы очнуться в одной постели с остывшим телом супруга, меня бросило в дрожь. Под воздействием зелья, туманящего рассудок, я бы даже не поняла, что лорд умирает, и не сумела бы помочь. Внезапно мне вспомнился кошмар, приснившийся в ночь после побега, и меня затрясло еще сильнее. Как, как же было возможно, что тот страшный сон о мертвом лорде Кастанелло чуть было не стал жуткой реальностью?
Но и попытка толкнуть меня в объятия лорда Кастанелло не увенчалась успехом, и злоумышленнику пришлось искать другие способы, чтобы избавиться от кристалла, отравить его хозяина и навлечь на меня подозрения в убийстве. Сначала чуть не погиб Милорд-кот, острый нюх которого мог выдать того, кто использовал дурман. А потом мое любопытство навлекло беду на Лоиссу, которой велели выкрасть кристалл, а после принять смертельную дозу успокоительного. Когда и этот план не сработал — не без моего участия — зельевар использовал кацин, который должен был подействовать уже наверняка.
Мне удалось вырвать Лоиссу из лап смерти лишь благодаря Ильде и нескольким каплям яда, оказавшимся в лекарстве для кота. Кухарка ускользнула от зельевара, оказавшись вне его досягаемости, и признание обманутой девушки, да к тому же потерявшей ребенка, стало лишь вопросом времени. Так рисковать отравитель не мог. Поэтому стоило только лорду Кастанелло вернуться в поместье, как случился пожар. Пожар, в котором должна была погибнуть я, а возможно и все остальные слуги. Кроме, быть может, одного лишь лорда, который мог бы выбраться из горящего дома с помощью магии.
Если бы, конечно, он очнулся раньше, чем на него подействовал угарный газ. Ведь должен же был он, как и все остальные, услышать взрыв, почувствовать неладное, если бы только не был столь измотан в день своего возвращения.
Или…
Во дворе, где-то на грани слышимости, заурчал мотор экипажа. Руджеро Бренци покидал поместье.
Я подскочила в кровати, едва сдерживая панический вскрик, чтобы не разбудить спящую экономку.
Или его глубокий сон вовсе не был вызван истощением. Или все это было проверкой. Лорд единственный из всех попросил себе кофе без циндрийских приправ, а я после новостей о разводе впала в такое оцепенение, что не догадалась осмотреть свою чашку, которую едва пригубила. И теперь я была уверена, что увидела бы в ней не специи, а осевший на дно серый порошок
Кто-то добавил в кофе зелье — слабый яд или снотворное — пока Мелия ждала распоряжений у дверей гостиной.
Это была проверка, и лорд Кастанелло ее не прошел.
И Арджеро, кем бы он ни был, скорее всего, уже знает об этом.
— Господин Бренци уехал? Мне нужно срочно связаться с лордом Кастанелло! Я буквально влетела на хозяйственную половину дома. Вчера вечером кухню
очистили от мусора и сгоревшей мебели, оставив внутри лишь чугунную плитку да пару закопченных шкафов, отчего помещение выглядело непривычно пустым и неуютным. Но даже так старая кухня была куда удобнее, чем дворовые летние жаровни, и Мелия, все еще замещавшая Лоиссу, сразу же вернулась туда вместе со всей уцелевшей утварью, громоздившейся сейчас на нескольких наскоро
изготовленных братьями Лене открытых полках.
— Господин Руджеро был здесь с полчаса назад, — отозвалась горничная, отрываясь от томящегося на плитке горшка. — Помог мне на кухне обустроиться, а после сказал, что поедет за лордом Кастанелло, — увидев мое лицо, она охнула. — Что-то случилось, миледи? У вас все в порядке?
Я едва переводила дух после бега. Мелия выжидающе смотрела на меня. Рядом с ней на табурете примостился дворецкий с чашкой кофе, а у окна я увидела знакомого мальчика-подростка с сумкой через плечо, тоже сжимавшего в руках дымящуюся кружку.
Для своих четырнадцати он был невысок и худ. Темными вьющимися волосами мальчик пошел в отца, а оттенок кожи, унаследованный от матери, был немного темнее, чем у большинства жителей Аллегранцы. Младший сын Кауфманов глотал пряный кофе и смешно фыркал, когда слишком горячая жидкость обжигала рот.
Сердце взволнованно забилось. Неужели старому мастеру все же удалось что-то выяснить? Как же вовремя!
— Здравствуй, — поприветствовала я Кауфмана-младшего. — Ты Тори, верно? Мальчик улыбнулся, обрадовавшись, что я его узнала.
— Точно, госпожа Фаринта… то есть я хотел сказать, леди Фаринта, — тут же поправился он. Отставив чашку на подоконник, он залез рукой в сумку и вытащил оттуда письмо. — Отец велел передать это вам лично в руки.
— Спасибо, Тори.
Я почтительно приняла конверт. Змейка-эфра глядела на меня с запечатывающего клейма крохотными точками глаз. Отойдя немного в сторону от Мелии и господина Сфорци, я прикоснулась к ней, пропуская магию сквозь пальцы и расплавляя воск, и осторожно развернула письмо.
Мальчик тронул меня за руку, прежде чем я успела прочитать хотя бы строчку.
— Ну я тогда обратно, миледи? — спросил он. — Отцу передать от вас что-нибудь?
