Крест и крыло - Гончарова Галина Дмитриевна (читать полную версию книги .TXT, .FB2) 📗

Такой взгляд Костя видел только у людей, которые потеряли всякую надежду. Даже не так. Было полное ощущение, что Надя с чем-то борется. Но с чем? И как он мог ей помочь?

Костя пытался спрашивать, уговаривал, кричал, ругался, спорил, просил… все было бесполезно. В лучшем случае Надя тихо плакала в уголочке. В худшем… он мог бы проделывать все это рядом с унитазом! Ей-ей, тот проявил бы больше эмоций!

А потом Настя опять исчезла.

На тот день у Кости был запланирован марш-бросок. А когда он вернулся вечером, он не нашел дома жены.

Все вещи оставались на местах. Она ничего не взяла. На месте были даже паспорт и обручальное колечко, которое он дарил. Даже золотой крестик, с которым Наденька не расставалась – мамин подарок. И тот лежал рядом с паспортом.

Первое, что сделал Рокин – бросился к той самой подруге. Чтобы вытрясти из испуганной женщины всю правду, ему не потребовалось много времени. Но правда оказалась страшнее любого ножа.

Подруга призналась, что они с Надей пошли гулять вечером по городу. Наде стало дурно, ей нужен был свежий воздух. А что было потом – она не помнила. Вообще не помнила. Как отрезало. Просто она оказалась у себя дома. И Надя была рядом. Но уже другая. Словно постаревшая за эту ночь лет на пять.

Следующую ночь подруга даже не помнила. Спала. И все тут.

Спала. Ничего не знала и не слышала.

Рокин пытался гулять по парку. Расспрашивал людей. Пытался искать.

Все было напрасно. Его жена и его нерожденный ребенок словно провалились сквозь землю.

Он искал несколько месяцев. А потом в отчаянии пришел в церковь. И там, только там ему сказали страшное. Ему рассказали, что Наденька была похищена и убита одним из ночных кровопийц. Рассказали про вампиров. Про оборотней. Показали, ЧТО эти мрази делают с людьми…

И Костя поверил. И искренне, верой и правдой служил ИПФ вот уже почти двадцать лет, спасая людей от исчадий ада.

Юля была первой, кто заставил его посмотреть на вампиров с другой стороны.

Да, исчадия ада.

Но… может быть, Господь не закрывает дорогу к спасению и для них? Рокин видел глаза Юли, когда она говорила, что любит. И узнавал этот свет. Так же сияли глаза Наденьки.

Они обе любили. Искренне. Действительно любили. И ради этой любви готовы были на всё.

И… а что вампиры делают с людьми? Юля общалась с ними уже больше года. Пусть у него нет доказательств – Рокин свято был уверен – уже при первой их встрече, в домике охраны у некоего Снегирева, она была заодно с вампирами. И выгораживала их, не щадя себя.

Рокин не сомневался – Юля не смирится. Не сломается. Такую и монастырь не возьмет. Она любит. И вырвется из любого плена. И ее вампир будет искать ее. И не только вампир. Дракон. Алекс.

Он тоже любит. И тоже будет искать и ждать.

Рано или поздно она вернется. И тогда…

Юля – безудержная натура. Безутешная в горе, сумасшедшая в радости, страшная в мести. Когда она вернется, иконы в городе заплачут кровью. Если уцелеют.

И все же… Он не стал бы предавать своих. Но он видел глаза Алекса. Видел, как он смотрел на Юлю. Его глаза были любящими. Ласковыми. Теплыми. Он бы за нее глотку зубами перегрыз. Как и сам Костя когда-то за свою жену.

Рокин сам не понимал, ЧТО заставило его звонить. Не мог себе объяснить. Но знал твердо – он все делает правильно.

Тихонько звякнуло окно.

– Константин Сергеевич? Извините, что через окно, но если уж Петр Первый в него лез, то нам тем более не зазорно. Мы думали, что вас убили.

Алекс, спрыгнувший в палату прямо с подоконника, выглядел усталым и растрепанным. Только горели лиловым пламенем нечеловеческие глаза. И резко выделялись скулы на осунувшемся лице.

– Н… е… т, – попробовал Рокин. Произносить глухие звуки оказалось мучением. Но пришлось попробовать еще раз. – Го… о… рю… п… ло… о…

– Плохо говорите? Горло? – тут же догадался Шарль. – Ходить можете, или лучше взять кресло-коляску?

Рокин кое-как шевельнул плечами. Тело особо не болело. Просто плохо слушалось. Шарль поглядел на его попытки шевелиться и коротко кивнул.

– Тогда лучше своими ногами. Мы вам поможем. И одеться в том числе.

Рокин сдвинул было брови, но куда там. Никого не интересовало его праведное возмущение – что он, педик, чтобы его мужики одевали?!

Его сноровисто вытряхнули из-под одеяла, в шесть рук запихнули в свободные, на пару размеров больше необходимого, джинсы и свободный же свитер, накинули сверху куртку и сунули ноги в кроссовки. А потом один из пришедших с Шарлем просто подхватил его на руки. И кивнул на окно.

– Потом вернетесь за мной, – без перевода понял его Шарль.

– Да – кивнул второй из вампиров.

Рокин поежился. Находиться на руках у кровопийцы…

– Да не волнуйся, мужик, меня только бабы интересуют, – ухмыльнулся ему тот, заметив состояние транспортируемого.

Рокин скорчил ему рожу, и вампир выпрыгнул в окно. Скорее даже пролевитировал. Внизу его ждал и страховал второй вампир. Они переглянулись – и потащили Рокина к машине.

Шарль, оставшись один, тоже не терял времени.

Он перекособочил все белье на кровати, осторожно положил на бок тумбочку, обернул в простыню и разбил капельницу и телефон (чтобы не было лишнего шума), а потом придал осколкам нужный вид. Пусть ИПФовцы думают, что тут произошло! Похищение или что-то еще…

Пусть поломают головы!

Мечислав сидел в машине и мрачно смотрел на здание штаб-квартиры медведиц.

Сейчас вампиры медленно и бесшумно окружали спорткомплекс «Трудовик» со всех сторон, неслышными тенями скользя в ночи.

Как бы ему хотелось сейчас быть с ними!

Нельзя. Он – Князь города. Его дело отдавать приказания, а не рисковать собой. Как бы ни кипело внутри холодное черное бешенство.

Мечислав отчетливо понимал – медведицы всего лишь исполнительницы. Но собирался расправиться со всеми виновными максимально жестоко. Чтобы остальные помнили. В чем-то общество вампиров и оборотней похоже на клубок гадюк. Стоит им подумать, что он – не змея, а веретеница, и его разорвут на мелкие клочья. Поэтому приходится быть и жестким. И жестоким. Что очень не нравилось Юле.

Где-то она сейчас…

От мыслей о фамильяре (кой черт – фамильяре?! Любимой женщине!) бешенство закипело с новой силой. Мечислав стиснул кулаки, но перелиться в какую-то ощутимую форму его ярость не успела. Зашипела рация.

– Шеф, первый, мы на позициях.

– Готовность – один, – откликнулся Мечислав. Вообще-то ему полагалось сидеть в кабинете и ждать, пока ему привезут медведиц, но это было уж слишком. Он решил поехать сам. Но не лезть в драку, а координировать действия остальных.

Щелкнул рычажком рации.

– Группа-два?

– Готовы.

– Группа-три?

– Готовы.

Готовы были все шесть групп.

Штаб-квартира медведиц была, в сущности, небольшим зданием. Но попробуй, обложи его так, чтобы никто не ушел! Группа-один закрывала двери. Группа-два – окна на первом этаже. Группа-три – окна на втором этаже. Группа-четыре – крышу. Группы пять и шесть рассыпались по окрестностям, вооруженные сетями и снотворным. Мечислав не хотел, чтобы кто-то ускользнул из его рук в самый последний момент. Нетушки…

Не я начал эту войну. Вы атаковали первыми. Не обессудьте, что я отвечаю ударом на удар. И я отвечу так, что никто не посмеет больше поднять руку на моих людей. Вы еще будете трястись, вспоминая ночь моего гнева.

– Первый – пошел!

В следующий миг земля под колесами машины слегка вздрогнула. Мечислав отчетливо представил, что там происходит. Его ребята, не тратя времени на выбивание дверей, прилепили к ним небольшой заряд пластида. И дверь просто внесло внутрь. Группа вампиров и оборотней под командованием Вадима вломилась внутрь и сразу же сцепилась с уцелевшими медведями в холле.

Ненадолго.

– Ну что, давай руку, – грубовато приказал он.

У Мечислава была вампирша, способная контролировать медведей. Марта. Этакая девочка-цветочек. Невысокая, хрупкая, темные, коротко остриженные волосы, темные глаза, застенчивая улыбка… в жизни бы не поверил, если бы не видел. Марта и сама не верила. Когда пришла к Мечиславу и рассказала о своих способностях, когда ждала проверки… Только когда Даша уставилась на нее, как завороженная, Мечислав убедился. Но – увы. Марта была достаточно слабой вампиршей. Она могла приказать одному медведю. Максимум – двоим. Но никак не целой стае.