Заговор во Флоренции - Вульф Франциска (книги бесплатно .TXT) 📗
– Да, ничего не скажешь, – подтвердила дама по другую сторону. – А что еще будет! Я вижу, несут… Кажется, жареные голуби…
Перечисления всех яств, способных привести ее в экстаз, Козимо не стал ждать. Он грубо оборвал прожорливую соседку В середине стола началось что-то невообразимое. Внимание присутствующих было направлено туда, где находились Джулиано и Анна. Синьорина Анна вдруг резко поднялась, чуть не опрокинув стул, а слуга, споткнувшись о него, грохнулся на пол вместе с подносом. Драгоценный фарфор, стоявший на подносе, разлетелся на мелкие осколки вместе с горошинами на блюде. Анна оцепенела, ничего не поняв. Прижав ко рту платок, она страшно побледнела. И не только от испуга, как определил Козимо. Она тяжело дышала, стараясь сохранить самообладание, потом резко повернулась и стремительно выбежала из зала.
– Анна, любимая, что случилось? – воскликнул Джулиано и уже собрался было броситься ей вслед, но Клариче удержала его.
– Голубчик, останься здесь, я пойду посмотрю, в чем дело.
– Но… я… – бормотал Джулиано, побледнев не меньше Анны, и все же подчинился невестке и сел на свое место. – Что с ней такое?
Клариче потрепала его по плечу.
– Такое бывает с женщинами. Вино, жареная рыба. Видимо, слабый желудок. Не беспокойся, я о ней позабочусь. А если надо, вызову врача.
Она поднялась и вышла из зала. Козимо задумчиво сморщил лоб. От него не укрылась кислая мина на лице Клариче. Возможно, она думает, что Анна разыграла сцену, чтобы привлечь к себе внимание. Но почему недомогание Анны так разозлило Клариче?
Взглянув на Джакомо, Козимо чуть не выронил вилку из рук. Джакомо сиял от счастья, ликовал. На лице его было торжество. В последний раз таким счастливым Козимо видел своего бывшего друга в тот день, когда тот рассказал ему о смерти отчима. Козимо содрогнулся. Уж не отравил ли он синьорину Анну? Но зачем ему понадобилось ее убивать? Козимо наблюдал за Джакомо, невозмутимо продолжавшим свою трапезу, в то время как остальные гости все еше не пришли в себя от происшедшего, а слуги собирали с пола осколки и горошины.
– Жаль, еда пропадает, – сокрушалась чревоугодница, запихивая в рот кусок жареной курицы. – Как я люблю горох, – продолжала она, не переставая жевать, – а повар постарался! Как же готовят в доме нашего благородного Лоренцо! Вы не согласны? Жаль вот, пропал хороший горох. – Только сейчас до Козимо дошло, что этот вопрос был адресован не его соседу – торговцу сукном, а ему.
– Полагаю, мой кузен Лоренцо найдет достойную замену пропавшему гороху. Вам подадут еше много съедобного, чем вы насытите ваш ненасытный желудок. Прошу извинить меня, но вы испортили мне аппетит.
Отодвинув стул, Козимо встал, не обращая внимания на залитое стыдом и бешенством лицо прожорливой соседки. Пусть думает что угодно. Его репутация и так хуже некуда. А сейчас есть дела поважнее.
Подойдя к Джакомо сзади, Козимо вдруг растерялся. Каких же неимоверных усилий стоило ему преодолеть себя и коснуться своего бывшего друга, словно под белой мягкой блузой он боялся ощутить скелет дьягила или монстра, скрывающегося под оболочкой Джакомо де Пацци. Пересилив себя, он положил руку на его плечо.
Джакомо обернулся и удивленно посмотрел на Козимо.
– Козимо де Медичи, – произнес он, растягивая слова и делая вид, что присутствие бывшего друга для него – полная неожиданность. – Чем обязан?
– Я должен с тобой поговорить, – ответил Козимо. Во рту у него пересохло, язык прилипал к глотке.
– Хорошо, – сказал Джакомо, вытирая платком рот. – Коли так, почему не заходишь? Ты знаешь, где я живу, и мои слуги никогда не посмеют закрыть перед тобой дверь. Думаю, и Джованна будет рада тебя видеть. Предлагаю встретиться послезавтра…
– Не послезавтра, а сейчас, – Козимо был вне себя от ярости. Он должен срочно выяснить, что замышляет Джакомо. Если он затевает что-то против Анны, то…
– Сейчас? – Джакомо оглянулся по сторонам, и губы его искривились в ухмылке. – Для тебя, вижу, не существует никаких правил приличия. О твоей бесцеремонности в городе ходят легенды. Но я не таков. Я нахожусь в гостях у твоего кузена Лоренцо и не намерен злоупотреблять его гостеприимством. Я не могу так просто встать и уйти без его согласия.
Козимо стиснул зубы и сжал кулаки. Как ему хотелось дать Джакомо пощечину, чтобы смыть с его физиономии эту гнусную ухмылку. Гнусный лицемер!
– Ты прав, мне наплевать на приличия. Но разве нельзя на пару минут отойти в сторону, где можно спокойно поговорить? Или сиди на своем месте и отвечай на мои вопросы. Выбирай.
В глазах Джакомо вспыхнули зловещие искры, но он быстро взял себя в руки.
– Ты неисправим, такой же упрямец, каким был всегда. Не понимаешь, что где-то надо и уступить, – Джакомо, равнодушно пожав плечами, снова вытер рот платком и аккуратно сложил его. Поднявшись из-за стола, он наклонился к Лоренцо.
– Простите меня, дорогой друг, – громким шепотом, чтобы слышали окружающие, проговорил он, – не хочу оказаться неучтивым, но ваш уважаемый кузен настаивает на разговоре со мной с глазу на глаз. Не могу выразить, как мне это неприятно, однако прошу позволить мне отлучиться на несколько минут. Боюсь, иначе может возникнуть неловкая ситуация. Вы же знаете, ваш кузен способен на все, и мне бы не хотелось лишний раз будить в нем зверя.
Лоренцо недовольно посмотрел на Козимо и грозно сдвинул брови.
– Он оскорбил вас? Может быть, его следует удалить?
Козимо почувствовал, как в нем поднимается волна гнева. Слова Лоренцо были более чем оскорбительны. Так говорят о назойливой собаке, которая стянула кусок со стола, или о душевнобольном родственнике, которого из милости пустили за общий стол. Если бы не его беспокойство за Анну, он наплевал бы на все это общество и ушел бы отсюда вон.
– Нет, слава богу, до этого еще не дошло. Но нам всем известно, чего от него можно ожидать.
– Вы правы, Джакомо, мы все хорошо знаем Козимо, – ответил Лоренцо, тяжело вздохнув, словно Козимо был подагрой, которой он много лет страдает. – Идите, я не возражаю. Если понадобится помощь, зовите слуг, не стесняйтесь. Они вам помогут, а если надо – вышвырнут его вон.
