Ледышка или Снежная Королева для рокера (СИ) - Кувайкова Анна Александровна (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
- Может, Чудище знает? – неуверенно протянул Верещагин, стиснув зубы. – Они ж вроде как подруги.
- Друзья, - согласно кивнул головой Михаил, потерев переносицу. – Но сдаётся мне Рыжая об этом ни сном, ни духом. Да и познакомились они, как я понимаю, гораздо позже и Эльза уже была такой, какой мы её знаем. К тому же, я лично не буду ей звонить и расстраивать лишний раз. Сами разберёмся… Как-нибудь.
- Угу. Сам-то в это веришь? – невесело усмехнулся Олег, искоса посмотрев на Харлея. – Кому она звонила?
- Толком не понял, - почесал затылок Харлей, наливая себе ещё виски. – Но звать Димой. И именно он должен её забрать…
Внизу послышался какой-то шум. Затем всё стихло и чей-то громкий, хорошо поставленный голос велел никому не дёргаться и не мешать. Переглянувшись, трое друзей нахмурились и поспешили спуститься в зал. Никому из них не хотелось повторение произошедшего…
Тут бы с последствиями того, что случилось разобраться… Для начала.
***
О том, что надо бы предупредить охрану я не вспомнила. Как и не подумала о том, что Димыч тоже с ними особо разговаривать не будет. Но учитывая состояние, в котором я пребывала, удивительнее было то, что я вообще могу о чём-то думать.
И ещё не скатилась в банальную, опустошающую истерику.
Всё моё тело затекло и ныло, грозя превратиться в один большой синяк. Кровь пропитала рукав блузки, оставляя безобразное пятно на юбке. Вот только это я отметила всё тем же краем сознания, отрешённо думая о том, что одежду уже не спасти и старательно давя рвущийся наружу истерический смех.
Перед глазами всё плыло, а мир представлял собой безумный калейдоскоп, состоящий из чужих лиц, вопросов и неуместных попыток мне помочь. Я смотрела на эти лица, пытаясь понять, что они от меня хотят. А когда видела протянутые руки, отодвигалась как можно дальше, кривя губы в болезненной усмешке.
Я знаю, что они хотят помочь. Я знаю, что они беспокоятся и пугаются такого моего поведения. Я знаю, что они хотят как лучше.
Но если я сама себе помочь не могу, что они-то смогут сделать?
Сколько я так просидела – не знаю. Время то пускалось вскачь, то тянулось, как бесконечная жвачка. Алкоголь притупил чувства, давая шанс представить, что всё случившееся – всего лишь пьяная галлюцинация и скоро она закончится, как дурной, слишком реальный сон. Но помогало это слабо. Потому что в глубине души я прекрасно понимала: не сон, не галлюцинация и не пьяный бред.
Это всё по-настоящему. И от осознания становится только хуже.
Сильные, тёплые руки обхватили моё лицо, заставляя поднять взгляд. Дёрнулась, пытаясь освободиться, сглатывая навернувшиеся на глаза слёзы, и замерла, услышав такой родной и такой нужный мне сейчас голос:
- Тише, ребёнок. Всё хорошо, это я.
- Дима… - с трудом проговорила, отбросив бутылку в сторону и цепляясь пальцами за руки брата, пытаясь оказаться как можно ближе к нему, прижаться сильнее. – Димыч…
- Ну что ты, мелочь, чего ревёшь? – добродушно усмехнулся брат, с лёгкостью поднимая меня с пола и усаживая на высокий стул у барной стойки. Убрал с лица прядь волос и невесомо коснулся губами лба. – Всё будет хорошо, Изь. Помнишь? Мы узнавали, верно?
Судорожно кивнула, мимолётно отмечая плотно сжатые губы, слишком серьёзный, нечитаемый взгляд, которым Димка обвёл сам клуб и осмотрел меня. Но стоило мне тихо всхлипнуть, как он посмотрел на меня мягко, тепло, с любовью. И осторожно стёр слёзы, стараясь не потревожить опухшую щёку и разбитые нос и губы.
- Давай я твою руку осмотрю, а потом мы поедем домой, - он говорил мягко, вкрадчиво, ласково. Так уверенно и спокойно, что я невольно поддавалась его настрою, чувствуя, как меня медленно, но верно отпускает.
Настолько, что я нашла в себе жалкую горстку сил слабо улыбнуться, не обращая внимания на капли крови из открывшихся ранок:
- А…
Голос звучал сипло, надрывно и больше походил на хрип. Язык плохо слушался, но сглотнув вязкую слюну, я всё же смогла прошептать:
- Веня?
- Запугивает своих сослуживцев, впрочем, как и всегда, - Димка тихо фыркнул, разрезая рукав моей блузки и выуживая откуда-то из карманов перекись, бинт и пластырь. я невольно слабо улыбнулась, припоминая, как Харон приучила каждого таскать такой походный набор на все случаи жизни. – Отец уехал на какое-то важное чтение, сетуя, что опять придётся слушать пустозвонов и идиотов, с умным видом рассуждающих о том, о чём не имеют ни малейшего представления. А Харон… Не, Изи, ты как хочешь, но я её когда-нибудь всё-таки прикопаю. Я теперь даже начинаю понимать, почему она в патологоанатомы пошла. Такую язву и стервь выдержать молча сможет только труп и то, не факт, что не встанет и не треснет ей чем-нибудь по голове… Дабы она наконец-то заткнулась! Да эта кикимора болотная, что б ей язык свой поранить, она своими сетованиями и причитаниями нашего дежурного до нервного тика довела. На оба глаза, Она, блин…
Димка говорил и говорил, припоминая моей подруге всё, что было, и приписывая то, чего точно не было, но явно могло быть, учитывая её характер и некоторые преступные наклонности. А я сидела, молчала и слушала его голос, от которого переставало сводить судорогой мышцы. От которого отступала тошнота, и горло не сдавливали рыдания и всхлипы. Он перевязал мою руку, аккуратно закрепив бинт, проверил плечевой сустав. Стёр запёкшуюся кровь с лица и смазал какой-то мазью синяк на щеке и челюсти.
И всё это не прекращая говорить, убаюкивая меня своим добродушным ворчанием и сетованием, окружая заботой и вниманием. Ему было наплевать на посторонних и невольных зрителей, Димку сейчас волновала только я. И только обо мне он заботился, сосредоточив всё своё внимания, заполняя собой всё окружающее пространство…
Так, что я тихо вздохнула, опуская сведённые судорогой плечи, и прислонилась лбом к его плечу, вдыхая горьковатый запах одеколона, смешавшийся с ароматом пороха и дыма от сигарет. И совсем не возражала, когда меня укутали в эту самую куртку и подняли на руки, крепко прижимая к себе. Обхватив брата руками за шею, я спрятала лицо на его груди, чувствуя, как тело наливается свинцовой усталостью, а веки тяжелеют.
Всё, на что меня хватило, это лишь тихо спросить, едва слышно прошептав:
- Домой?
- Домой, мелочь, - усмехнулся Димка, прижимая меня крепче и уверенно шагая в сторону выхода. – Вот сдам тебя на руки доброй тёте Харон и отправлюсь побеседовать с этим недоумком, который к вам в клуб как к себе домой зашёл.
- А он… - я снова сглотнула, невольно сжавшись в комок от воспоминаний. – А он жив?
- Я бы был не против, если бы он умер в больнице, - несколько задумчиво протянул Димыч, добравшись до машины и щёлкнув брелоком сигнализации. Усадив меня на пассажирское сиденье рядом с водительским, пристегнул ремень и укутал плотнее в собственную куртку. – Но, увы, идиотам везет, и он даже очень шустро что-то втирал врачу и моим коллегам. Не доверять районным у меня причин нет… Но я всё равно сам съезжу, пообщаюсь с раненным.
- А…
- Изи, солнце моё… В клубе полно камер. Я думаю, ребята будут не против поделиться записями и этому придурку просто некуда будет деваться, - наклонившись, Димка осторожно поцеловал меня в лоб. – Отдыхай. Я схожу, вещи твои заберу, да начальство клубное уведомлю о необходимости сотрудничества с правоохранительными органами. Ну и о твоём больничном, на ближайшие несколько дней.
Слабо кивнула, прижавшись щекой к прохладной, гладкой коже и наконец-то закрыла глаза. Теперь я могла поверить, что всё будет хорошо… А обо всём остальном, я подумаю завтра.
***
Димитрий Александрович Араньев за время работы в полиции успел повидать многое, обзавестись здоровым цинизмом, чёрным чувством юмора и пофигистическим отношением ко многому. В том числе и к некоторым чужим бедам, как бы грубо и бесчеловечно это не звучало. Единственное, к чему он так и не смог привыкнуть и с чем до сих пор не выходило смириться, так это с тем насколько же беззащитная, хрупкая и беспомощная порой у него сестрёнка.
