Перерождение (СИ) - Крейдун Мила (читаем книги бесплатно .txt, .fb2) 📗

«Отпусти их. Всё хорошо», – повторяла мысленно Аттика на всякий случай.

Крики постепенно стихли.

Послышался приближающийся бег.

Охотники бежали на свет в окнах домика.

Атти почувствовала, как растения опять встрепенулись, испугавшись за неё, решив, что они бегут напасть на неё. Вновь вырвались корни-щупальца.

– Ш-ш-ш, – тихонечко шикнула Аттика, максимально незаметно направив ладони к встрепенувшейся флоре.

– Все в дом! – орал на Атти с Дивой впереди бежавший мужчина, с оружием и в обмундировании. – Живо!

Или это он своим людям, почти не отстававшим от него?

Так или иначе, ему подчинились все.

Он сам захлопнул дверь и привалился к ней лбом, пытаясь отдышаться.

– Что за хрень, шеф? – заговорил один из «гостей». – Откуда здесь эта лачуга? Мы сбились с пути?

Атти заметила в тёмном углу горящие красные глаза, не предвещавшие ничего хорошего.

Только сейчас она почему-то подумала, или скорее почувствовала, что «домовёнок Кузя» вовсе не безобидное существо. Скорее наоборот. Совсем наоборот. И ему не понравилось, как отозвались о его доме.

Аттика как можно незаметнее попыталась сделать успокаивающий жест рукой.

Красные глаза метнули на неё сердитый взгляд.

Он был недоволен, что она вмешивается.

Но подчинился.

Исчез.

– Не знаю, – ответил, тем временем, «шеф». – Не могли мы сбиться.

– Если вы в город шли, то всё в порядке, – заговорила Дива. – Немного просто отклонились, видимо, но он совсем рядом.

– Слава богу, – облегчённо выдохнул другой.

– Сегодня продолжать путь смысла нет, – заговорил «шеф». – Переночуем здесь и отправимся утром.

Аттика возмущённо сложила руки на груди.

Она, конечно, не собиралась их выставлять, но то, что её даже не спросили – это просто хамство.

Глаза в тёмном углу вновь как-то радостно зажглись.

Одхан был довольно жесток и кровожаден. И ненавидел людей.

Атти отрицательно махнула головой.

– Я покидаю дом в пять утра, чтобы успеть на работу в город, – твёрдо произнесла она, глядя на главаря.

– Устраивает, – сухо отозвался тот.

«Ну и скотина», – подумала Атти, а вслух продолжила:

– Можете расположиться в этой комнате. Та дверь – ванная с туалетом, больше вам никуда ходить не позволено.

«Гости» удивлённо переглянулись и скрестили взгляды на шефе.

Его брови гневно сошлись на переносице.

– Не много ли ты себе позволяешь? – прорычал он сквозь зубы.

– Не поняла? – действительно растерялась Аттика.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я беру, что хочу, когда хочу и в любом количестве, – продолжил он. – Ради этого мы все здесь рискуем жизнями. Чтобы такие, как ты, грели жопы за забором и наслаждались тем, что мы принесём и решим отдать.

– Ты дебил? – разозлилась Дива, привлекая к себе внимания. – Ты где здесь забор видишь? Кто здесь жопы греет? Если только вы спасаете свои, скрываясь в нашем доме.

– Заткни свою голограмму или хуже будет, – прорычал главарь.

– Одхан, – спокойно-высокомерно произнесла Дива, упрямо сложив руки на груди. Совсем как Атти.

Из угла вырвалось нечто тёмное, огромное с горящими глазами и бросилось на пришлых.

– Только не убивай! – успела в ужасе выкрикнуть Аттика, и в результате те, кто не успел выбежать самостоятельно, были выброшены на улицу.

Дверь демонстративно-раздражённо с треском была захлопнута огромной чёрной тенью с горящими красными глазами и длинными до пола руками с жуткими когтями.

Атти вперила в домового сердитый взгляд.

– Почему ты вообще её послушал? – спросила она.

– Я – твой хранитель, – ответила за него Дива.

«Эти двое точно споются и станут не разлей вода», – подумала Аттика.

– Я – это ты, по сути, – продолжала раба айкора, связанная с ней общей нейронной сетью. – Только умнее. Гораздо, – не удержалась она, чтобы не добавить. – И благо, Одхан это понимает.

Аттика бросила на него взгляд, он свой красный виновато отвёл, но перечить Диве не стал.

– Я увидела опасность, – продолжала тем временем интеллект выгораживать домового. – И предотвратила её.

– А о последствиях ты подумала, супер-мозг? – спросила с неё Аттика.

– Ой, я тебя умоляю, – махнула наманикюренной полупрозрачной ручкой голограмма. – Люди никогда не верят в то, что не могут объяснить. Точнее, что не может объяснить их мозг. А он обязательно подбросит им какую-нибудь идейку, что произошло «на самом деле». Например, что флора пробилась в дом или они грибочков на ужин каких не тех съели или ещё какую–нибудь хрень. Не говоря уж о том, что я не уверена, что кто-нибудь из них доберётся до города.

Словно в подтверждение этому где-то далеко послышались удаляющиеся крики ужаса и смерти.

Аттика не стала выходить и вновь просить землю за охотников.

Каждый сам определяет свою судьбу.

Любое действие, даже мысль имеют значение…

***

Охрана разбудила мэра среди ночи.

– Это Ран, – доложили они. – Говорит, срочно.

Гвилим скривился.

Он недолюбливал своего братца, на которого родители нарадоваться не могли, и соперничал с ним всю жизнь, пытаясь тоже стать кем-то. Для них. Ради них. Чтобы они, наконец, стали его замечать. Гордиться. Как Раном…

Лим сел на постели и потёр переносицу, пытаясь проснуться.

С годами понимаешь, что подобное соперничество и родаки очень помогают в жизни чего-то добиться.

По сути, всем, что он имеет сейчас, он обязан своим старикам, которые его вечно недооценивали и козлу братцу-молодцу.

И себе, конечно, в первую очередь, – справедливости ради заметил он.

Ибо варианта развития его судьбы в данной семейке было минимум два: смириться с мнением семьи, что он никто, и спиться или сколоться, забив на свою жизнь, либо…

Мэр поднялся с постели, разминая широкие плечи.

Когда-то, кстати, он был слабым полудохлым астматиком, но опять же братец-геркулес… нет. Сам Лим не позволил себе таким остаться.

Пусть тогда стимулом была боль. И зависть.

Главное результат.

Мэр подошёл к зеркалу.

Бровь его рассекал страшный шрам.

Он и повоевать успел в своё время.

Провёл пальцами по другому шраму меж рёбер – до сих пор помня ту адскую боль, когда его проткнула одна из оживших ветвей какого-то кустарника.

Лим отвернулся от зеркала. Натянул футболку и спортивки и покинул спальню.

Насколько он знал, Ран покинул город дня четыре назад, отправившись в рейд.

Что там у него стряслось?

Мэр на секунду замер в дверях, увидев брата с ног до головы в крови и в драном обмундировании.

Всего на секунду.

Он быстро вернул себе привычное самообладание и прошёл к барной стойке.

– Виски? – предложил он.

– О, да-а-а, – протянул Ран.

– Рассказывай.

– Она сказала, что работает в городе, – начал зло брат. – У тебя в охране ворот вообще дебилы работают?! Они в камеры хоть иногда смотрят?! Им не показалось странным, что какая-то тёлка каждый день туда-сюда шляется, ещё и без щитов?!!!

– Успокойся, – спокойно отозвался Гвилим, поворачиваясь и протягивая Рану стакан с виски. – Давай по порядку.

*

– Пришла? – скривилась при виде Аттики в раздевалке Эллен.

– Почему я должна была не прийти?

Эллен безразлично повела плечом, отвернувшись.

Аттика начала переодеваться. Эллен вроде уже была готова приступить к работе, но что-то настойчиво и раздражённо делала в ящике. У неё явно что-то не получалось.

– Так и знай! – вдруг резко повернулась она к Атти, – мне извиняться не за что! Я поступила по регламенту.

Аттика ошеломлённо застыла, а потом мягко улыбнулась: у девчонки-то совесть есть. И Душа. Не всё потеряно, оказывается.

– Чего лыбишься?! – злилась зеленоглазая «красотка».

– Да так, – отозвалась Атти вдруг заинтересовавшись, как девушка выглядит на самом деле, без всех этих «усовершенствований». – Не обращай внимания.