Соль и пламя. Леди теней (СИ) - Зингер Татьяна (книги онлайн полные .txt) 📗
– Сольд, возвращайся. Я скучаю по тебе.
Он скучает?.. Не может быть!
Мое недоумение потонуло в поцелуе, горьком, как лебединая песня.
Глава 2
Я скучаю по тебе…
Мой будущий супруг, правитель Пограничья, жесткий и подчеркнуто равнодушный, умел испытывать чувства. К этой мысли привыкнуть бы! Она казалась столь чужеродной и дикой, что я отторгла ее, списав на невозможность. Быть может, Трауш из снов и соскучился, но явно не тот, настоящий, для которого наше обручение – ошибка.
Проснулась я к полудню, когда по комнатам поплыли ароматы мясного рагу, фирменного блюда поваров академии. Но вместо того, чтобы отобедать со всеми адептами и преподавателями, я предпочла сходить за вещами. Негоже леди шастать в платье, заляпанном грязью.
После долгой прогулки по центральной площади я забрела в чудесную лавку. Торговка той значительно обогатилась, а я хоть и потратилась, зато приобрела четыре платья разной степени приличия: от строгого в пол с высоким воротником и оборками на груди до модного в нынешнем сезоне короткого, чуть ниже колена, за ношение которого еще лет сорок назад казнили бы без суда и следствия. Кроме того, взяла новую куртку, сапоги, штаны и несколько рубашек. В общем, счастью моему не было предела. В таком виде разгуливать по академии не только не стыдно, но и приятно.
К вечеру студентов-гуляк прибавилось, и внутренний двор чуточку оживился, становясь похожим на запечатленный в памяти.
– Это же она, – услышала я шепотки, когда проходила у фонтана.
Мальчонка, которому едва ли исполнилось десять лет, бесстыдно ткнул в меня пальцем. Его друзья что-то зашептали, захихикали. Это, бесспорно, я, но какую «я» они имеют в виду? Изгнанную с позором или ту, что обручилась с лордом Теней?
На кухне кипела работа. Единственное место, суета в котором не утихала ни днем, ни ночью, ведь чтобы прокормить всех обитателей академии, недостаточно ни десятка поваров, ни заклинаний, ни амулетов, ни чудодейственных агрегатов. Я выпросила у первой попавшейся кухарки миску наваристого супа и уплела его в один присест.
Чем бы заняться дальше? Идти к Розеншалу опасно, наведаться к матери всегда успею. И я решила прогуляться по коридорам, которые изучала шесть лет. Заглянула в библиотеку. Книги пахли несравненно: бумагой, старостью и истинной мудростью; каждая их страница искрила от энергии. Я полистала учебник по травам, достала из середины засушенный подорожник, раскрошила его в пальцах. И ушла дальше, понимая, что ни одна из учебных книг мне больше не пригодится – даже знахарям не обойтись без магии. Побродила у кабинетов, заглянула в жилые помещения. И везде меня встречали и провожали одинаково настороженными, а иногда – что хуже! – жалостливыми взглядами.
А потом я натолкнулась на жуткого во всех смыслах ректора Гордеиуса, которого боялись все от мала до велика. Он, похожий на ворона, весь в черном, мрачный и до синевы бледный, говорил тихо, с присвистом и смотрел на всех свысока. Обращаться к нему можно было только как «истинный архимаг, избранный советом и богами, достопочтимый управляющий Гордеиус», но за глаза его называли Злодеиусом обыкновенным. Между адептами даже хаживали слушки, будто в роду его затесались тени – и, разумеется, оттого он казался лишь ужаснее.
Кстати, натолкнулась я в самом прямом смысле, то есть чуть не сбила с ног на повороте. Сначала он пытался вспомнить, кто перед ним, потом долго не понимал, откуда я тут взялась. А я, рассматривая своего бывшего ректора, осознавала: не такой уж он и страшный, скорее – малоприятный.
– Здравствуйте, – чуть поклонилась.
– Если не ошибаюсь, ваше имя – Соль? Вы – дочь Леневры Рене?
– Сольд, – поправила я.
– И, насколько я помню, – Гордеиус скрестил руки под грудью, – вы были отчислены три года назад.
– Именно, за недостаток истинных сил.
– Так что же вы, простите, здесь делаете? – Его голос стал походить на змеиное шипение.
– Живу по приглашению декана светлого факультета.
Мои туманы бесились, рвались в атаку, но мощное защитное поле ректора разбивало их в облачка. Сам Гордеиус чувствовал вторжение и даже осознавал, какого оно рода, но не спрашивал. Что ему до пустяковых туманов, когда сам он способен сотворить шторм?
– Уважаемая Сольд Рене, – впалые щеки напряглись, – если вы причините академии малейший вред, не важно, материальный или энергетический, – вы будете осуждены по законам совета верховных магов, невзирая на то, что никакой вы не маг.
Он буквально плюнул в меня этой правдой и, обогнув, величественно удалился. А я ощутила себя той шестнадцатилетней девчонкой, которая когда-то могла зажечь огонек, а теперь разучилась, и ректор, посмотрев на нее без капли сострадания, объявил:
– Ваша судьба поставлена на чашу весов.
Осматриваться резко перехотелось. Я закрылась в комнате и, упав на подоконник, пялилась на внутренний двор, к ночи вновь опустевший. В дверь постучались.
– Здравствуйте. – На пороге топталась девочка лет пятнадцати, конопатая, пухленькая. – Светлый декан приставил меня к вам личным помощником.
– Думаю, он ошибся, – я покачала головой. – Мне ни к чему прислуга.
– А я не служанка! – В глазах девочки заблестели слезы. – Я будущий колдун!
Вот только отчего слезы, если она отмечена богами? Кажется, передо мной одна из тех семерых, лишившихся резерва, но живущих в академии по разрешению Иттана.
– Присядь. – Я указала на единственный стул, а сама забралась с ногами на кровать, подобрала под себя юбку. – Расскажи, что произошло?
Девочка помотала заплетенными косами. Шмыгнула носом и, как полагается, разревелась.
– Все было нормально… а потом… не стало.
– Ты ощутила что-нибудь необычное перед этим?
Девочка поджала губы.
– Почему вы спрашиваете?
– Потому что пережила то же самое. В шестнадцать лет, на последнем курсе академии, я была отчислена из-за того, что мой резерв опустел. Однажды утром проснулась абсолютно бесполезной. – Я медленно выдохнула; воспоминания всегда отдавали особой горечью, как старый шрам, который не переставал чесаться. – И все, моя судьба была предрешена, поэтому благодари светлого декана за то, что он не выгнал тебя сразу же.
Девочка хлопала светлыми ресницами, закусила костяшку указательного пальца.
– И вы смирились?
– Нет, – честно призналась я. – До сих пор то место, где когда-то пульсировал резерв, кровоточит. Иногда кажется, вот-вот получится что-нибудь наколдовать, но все впустую.
Она закивала – понимала прекрасно. Между нами возникло особое единение душ, как между двумя обреченными на медленную и мучительную смерть.
– Как тебя зовут?
– Амина.
– Амина, расскажи мне местные сплетни. Чем живет академия?
– Вам любые?
– Можно даже самые скабрезные, – ухмыльнулась я.
И Амину понесло. Она поделилась и любовным треугольником между молодым преподавателем и двумя студентками, и тем, как кто-то, решив избавиться от морщин, сходил на сеанс в сомнительный салон, после чего не мог двигать бровями; и тем, как захворал Злодеиус и не вылезал из опочивальни несколько дней, а все без исключения студенты мечтали, как он сложит бразды правления – но не свезло.
Амина замолчала, чтобы отдышаться, и вдруг воздух зазвенел.
– Ты слышишь? – насторожилась я.
– Не-а. – Она навострила уши. – А чего?
Комната вибрировала. Я медленно поднялась и, стараясь идти бесшумно, добралась до стены, потрогала холодный камень. В нос ударил запах морозной гари. Так пахло в самых темных уголках (впрочем, там и не было светлых) государства теней.
– Оставайся здесь, – приказала я, но Амина, как любая любопытная особа пятнадцати лет, меня не послушала.
Меня вело само предчувствие, нечто за гранью разумного, на уровне интуиции. По каменной кладке стен будто скреблись когти, и я спешила туда, где скрежет становился громче. Амина не отставала, пыхтя, неслась следом.