Девушка в шляпе и собака на трёх лапах (СИ) - Лабрус Елена (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
«Кто знает, на что способен Вайс ради того, чтобы оставить меня без средств к существованию, — думала Генка пока медленно продвигалась к выходу. — Он давно желает выкупить формулу смертельной смеси. Может быть отвести от себя подозрения — именно в этом его план?»
К счастью, она жила очень скромно. И пусть до этого она не собиралась тратить ни цента из заначки — она не позволит Амону голодать, не получив оплату.
У выхода Генка обняла лохматого друга. От избытка чувств пёс настойчиво пытался лизнуть её в лицо. «Я обойдусь, но ты не будешь ни в чём нуждаться!» — сказала она ему на ухо.
Пепси помог ей подняться, протянув ладонь, но ей уже стало легче.
— Домой, Амон! — скомандовала она.
И когда пёс неторопливо пошёл впереди, обратилась к парню:
— Ты знаешь, Пепси, что в Непале собаки считаются священными животными, умеющими общаться с богом смерти Йама?
— Нет, — он придерживал её за руку, помогая идти.
— Непальцы проводят каждый год пятидневный фестиваль в их честь. Запускают салют, зажигают фонарики, преподносят им разные вкусности и говорят слова благодарности.
— Звучит эпичненько, — улыбнулся он.
— Эпичненько, — передразнила девушка. — Запомни, Пепси, мой непальский девиз: всё лучшее — собакам!
Глава 3. Вайс
Пепси довёз её до дома и даже помог дойти до квартиры. Из густых сумерек на город неожиданно налетел предгрозовой ветер. Он носил по двору мусор и сбивал с ног. Синоптики не обманули — намечался ливень.
Генка искренне поблагодарила парня. Наверно, он подумал, что за помощь, на самом деле за то, что он не задал ни одного вопроса.
Такая редкая черта в человеке — отсутствие праздного любопытства. Именно неоправданное разумными целями стремление людей знать всё, вплоть до мелких, несущественных подробностей, так мешало Генке с детства заводить друзей. А при её нынешней жизни и подавно — какие могут быть друзья! Хотя спроси её парень зачем она пошла в парк, она не обвинила бы его в неразумности. Но он не спросил, и она с облегчением закрыла за ним дверь.
Амон вышел из своего угла её встречать. Путь от парка до дома напрямки намного короче, чем в объезд на машине. Она погладила пса, и он вернулся в кухню следить в окно за яркими всполохами молний и тревожно прислушиваться к громовым раскатам. Ему никогда не нравилась гроза.
Невыносимо хотелось сесть, но она знала, что нельзя этого делать. Иначе не встанет. Она переоделась в верх от пижамы, стёрла косметику, застелила постельным бельём диван, — сегодня весь этот ежедневный ритуал казался ей марафоном с препятствиями — и тогда только села.
Кровь испачкала повязку и засохла, превратив её в гипс. На свёрнутое валиком одеяло пришлось застелить пакет. Больная нога с целлофановым хрустом опустилась на возвышение, а гудящая голова, наконец, на подушку.
Генка закрыла глаза. На ощупь отыскала верёвочку выключателя. Свет торшера погас и перед глазами поплыли радушные пятна.
Непогода бесновалась: рвалась в рассохшиеся рамы, хлестала ливнем по стёклам, лупила по дрожащему отливу. В такую погоду только спать, но нога болела и события вечера всё крутились в голове.
Денег на лекарства, что ей выписали, у неё пока не было. Придётся лезть в заначку, а пока как-нибудь держаться и без антибиотиков, и без обезболивающего.
Понимая, что не уснёт, она включила телефон.
Среди спама и предложений интернет-магазинов обнаружила единственное настоящее письмо.
«Требуются услуги опытной сиделки. Сэр Найджел Джонс, Уэльс, Великобритания. Тел. +44…»
Она набрала длинный номер.
— Сэр Найджел?
— Да, я Найджел Джонс, — бодрый мужской голос. Скорее молодой. Может среднего возраста.
— Надеюсь не слишком позднее время для вас? Вы интересовались сиделкой.
— Мисс Гентана?
— Да. Скажите, кто рекомендовал вам меня?
— Господин Дюбуа, мисс, — ответил без запинки мужчина и тут же продолжил: — Мы деловые партнёры. Он рекомендовал вас как высококвалифицированного специалиста.
— Кто нуждается в услугах сиделки?
— Моя мать, леди Джонс. Болезнь Альцгеймера.
Увы! При деменции человек сам не может принять адекватное решение — это не её клиент. Жаль, лавербред с беконом, традиционный валлийский завтрак, видимо, отменяется. Она даже почувствовала во рту вкус тушёных красных водорослей и вспомнила, что так сегодня и не поела.
— Я сожалею, сэр, но я не могу помочь в вашем случае.
— О, умоляю вас! Я предупреждён о ваших правилах. Но это всего лишь ранняя стадия.
— К тому времени как я улажу все формальности и доберусь к вам, она перейдёт в среднюю, и ваша мать забудет для чего ей сиделка.
— Мы можем завизировать её волю нотариально.
— Простите, сэр, это принципиальный вопрос для меня: я должна получить одобрение лично и неоднократно. Мой клиент должен мне доверять. А при деменции это практически невозможно. Я не могу вам помочь.
— Возможно, вы можете посоветовать другого специалиста? — надежда в его расстроенном голосе.
— Возможно. Если он сочтёт ваше предложение уместным, то сам свяжется с вами.
— О, буду очень вам благодарен, мисс Гентана.
— Не стоит благодарностей, сыр Найджел. Доброй ночи!
Она отключилась.
Мистер Дюбуа. Воспоминания всплывали яркими картинками.
Август. Два года тому назад. Автомобильная авария (фото искорёженного автомобиля в газете). Страшная трагедия. Двадцатилетняя девушка, его дочь (короткая стрижка, тёмные чуть навыкате глаза, щербинка между зубов — она первый раз улыбнулась, узнав про сиделку). Её парень погиб, она стала инвалидом. Ей дали год, чтобы справиться с потерей и научиться принять такую жизнь.
Никто так настойчиво не стремился умереть весь ненавистный ей год как эта юная бунтарка. Она два раза спускала свою инвалидную коляску с лестницы, травилась таблетками, пыталась повеситься на жгуте из простыни.
На кладбище монастыря Симье на северо-востоке Ниццы, где-то между оливковой рощей и центральным железнодорожным вокзалом, она пожелала расстаться с жизнью на могиле своего любимого. Она назвала это «воссоединение» и считала, что просто исправляет ужасную ошибку — жизнь, дарованную ей на год дольше.
Согласно последней просьбе, её оставили на широкой глянцевой плите. Она что-то тихонько пела вырезанным в мраморе буквам. Её рука гладила их простые очертания, и осталась лежать на дорогом ей имени. Даже умельцы похоронного бюро не посмели убрать едва заметную улыбку с её лица.
В лакированном ореховом гробу с золотыми ручками её опустили под ту же плиту и таким же шрифтом вписали её имя — Моник Дюбуа.
Всех своих клиентов Гентана провожала в последний путь. Среди прощальных букетов, горестных рыданий и проникновенных речей так просто забывалось, что выбор был. Но его делала не она.
Красивая женщина Елена Долгова не стала её клиентом, но её воля тоже исполнена. Генка провела с ней рядом трудный месяц. Если сможет, на её похороны она тоже пойдёт.
Она передвинула онемевшую ногу. Если там будет Вайс, она скажет ему про сэра Найджела.
Генка не любила называть своих клиентов по именам. Не потому, что желала отстраниться, а потому, что для неё это не имело значения. Она давала им определения и именно так запоминала. Елена Долгова — «красивая женщина». Моник Дюбуа — «бунтарка». И только бабушка осталась «бабулей». Она стала её наставницей и первым клиентом. Сломанная шейка бедра стала её приговором.
— Унижение — вот что самое ужасное, — говорила бабушка. — Не боль, не страх, а стыд, когда другим людям приходится ухаживать за тобой. Подмывать, кормить, выносить горшки. К этому невозможно привыкнуть. Это уже не жизнь.
— Это слабость и трусость! — выкрикивала ей в лицо Генка, растирая по щекам слёзы. — Ты нужна мне! Ты должна бороться!
— С чем? — улыбалась бабушка. — С подкладным судном? С инвалидным креслом? Мне семьдесят восемь лет. Мне с него уже не встать.
— А я? Как же я? Неужели ты меня совсем не любишь?
