Попасть в отбор, украсть проклятье (СИ) - Мамаева Надежда (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Так вот, с тех пор у меня засело в мозгу, что императорский отбор должен быть чем-то похож на то, что описывалось в том романе: состязания, демонстрация умений… Ну, не знаю, сражение на пяльцах хотя бы или, на худой конец, талант заваривать чай. Впрочем, в моем случае лучше бы провели конкурс ядоваров…
Но нет. Ее Величество, поправ все догмы жанра бульварного романа, проводила собеседование в миниатюре. Она задавала кандидаткам лишь один вопрос. И пока всех ответивших она отправляла восвояси.
Претенденток становилось все меньше. И если поначалу эйры норовили оттеснить конкурентку, то теперь… Я так полагаю, самые ушлые решили действовать по принципу: дождусь самого конца. Вдруг императрице ни одна не понравится, и она возьмет оставшуюся…
Я не заметила, как оказалась перед своей… кхм… родственницей.
– Что ты можешь дать как фрейлина имперскому двору? - вопросила Ее Величество.
Мне припомнилось, как мои предшественницы перечисляют свои таланты и умения, и ответила честно:
– Минимум – нервный тик, о максимуме спросите у экзорциста.
Губы Ингрид Раннвейгской тронула улыбка, и она полуобернулась к одной из фрейлин.
– Что же… с этой хотя бы будет не пресно. Пусть останется.
После этой фразы меня аккуратно, под локоток, взяла другая фрейлина. Оказалось, чтобы сопроводить в отведенные мне покои. От нее же я узнала, что решение Ее Величества – неокончательное и, возможно, будут еще девушки, из которых спустя неделю выберут одну фрейлину. Пока же к нам будут… присматриваться.
Все это было сказано чуть снисходительным тоном, от которого я про себя горько усмехнулась: увы, недели у императрицы и ее свиты нет. ? если я не справлюсь, то не будет и их самих.
– На вечер приглашены репортеры, чтобы в светской хронике осветить событие. Так что будьте готовы, эйра Мэрфи.
– Какое? – уточнила я, вынырнув из своих размышлений.
– Отбор! – Фрейлина вскинула брови от столь глупого вопроса с моей стороны.
– Простите, кажется, я переволновалась. - Пришлось мило и застенчиво улыбнуться, а затем попрощаться с моей провожатой. И лишь когда за ней закрылась дверь, а я прислонилась спиной к косяку, я смогла выдохнуть. Прикрыла глаза и произнесла:
– И я, кажется, даже знаю, кто будет на чарографиях в светской хронике…
Вспомнилась заметка в новостном листке, которую я читала утром, ища упоминания о компрометирующих снимках меня и ворона, затягивавшего корсет. И ведь тогда я и подумать не могла, что под именем четвертой эйры окажусь я.
«Значит надо попытаться не попасть в объективы чарокамер», - сделала для себя пометку, а потом… мысли опять вернулись к Ару. Потянулась к кристаллу связи. Вот только в этот раз разговор был не то что быстрым – буквально на бегу. Каратель кого-то преследовал. И тем не менее умудрился, уворачиваясь от пульсара, невозмутимо уточнить:
– Да, любимая?! Я немного занят…
– Прошла, – я сказала лишь слово. Но его ворону было достаточно. А после этого сама погасила кристалл связи. Ибо незачем отвлекать супруга. Вдоветь раньше времени мне не хотелось. У нас и так, можно сказать, семейная жизнь не из категории «долго и счастливо», скорее уж «коротко и со смертельным исходом». Посему хотелось хотя бы, как и полагается влюбленным из легенд, умереть вместе, прожив те несколько дней, что отпущены нам Проклятием Мороя.
Собиралась я на встречу с новостниками тщательно: выбрала из тех нарядов, что были в гардеробе, самое невзрачное. Лицо сделала бледным и, будь моя воля, вовсе предпочла бы маску, чтобы та закрывала меня. Всю. До самого пола.
Мои старания были не напрасны: поздним вечером репортеры не обратили на меня внимания, занятые тремя высокородными дамами. Надменной эйрой Ронор, фальшиво улыбающейся эйрой Соулин и той самой, с фиалковыми глазами, пылавшими гневом, - эйрой Шейлой.
Слушая, как щелкают затворами чарокамер новостники, я подумала, что их присутствие здесь – не только дань колонке светской хроники, но и ход в истинном стиле ворона: отвлечь публику от главного. Покушения.
Когда же новостники отбыли, а мы четверо вместе с остальными фрейлинами должны были отправиться ужинать в столовую залу, я позволила себе расслабиться. Зря. Неприятности в лице Вильфреда не заставили себя ждать.
Великий, чтоб он долго жил, князь с самым мрачным видом обнаружился у входа в обеденную залу. На проплывавшую мимо него стайку фрейлин он не обратил ровным счетом никакого внимания. Все оно досталось скромному экс-умертвию.
– Эйра Мэрфи, прошу вас задержаться на несколько минут, нам нужно поговорить.
Вроде бы его фраза прозвучала не громко. Но чтобы тонкий женский слух да не уловил нотки скандала, а обоняние не почувствовало разлившийся в воздухе тонкий аромат сплетни…
В нашу с Вильфредом сторону мгновенно повернулись милые личики двух десятков фрейлин. Вот и поговорили по–тихому… А ведь, судя по выражению лица Его Высочества, при посещении отдела карателей он узнал в умертвии меня и теперь пришел высказать фискалке и шпионке свое венценосное «фи».
Ну, раз хочет – пусть говорит. Только отбуксирую его в сторонку. Задумано – сделано. И плевать, что при этом я выглядела далеко не утонченной аристократкой, а скорее уж некромантом, добывшим себе отличный рабочий материал. Причем не просто добывшим, но и успевшим его подчинить. В смысле не присела перед Вильфредом в книксене, а затем, как подобает приличной придворной даме, безропотно посеменила подле. Нет. Широким шагом, так, что юбка колыхалась колоколом, шуршала, как стог сена, и грозила запутаться в ногах, если замешкаться, я решительно пошла по коридору. Первой.
Правда, недолго. Секунда – и меня уже нагнало Его Недовольное Высочество. Мы поравнялись с витражным стеклом, когда я резко остановилась и, повернувшись лицом к Вильфреду, произнесла:
– О чем вы хотели поговорить со мной, Великий князь?
Я посмотрела прямо ему в глаза и… В них не было ненависти. Злость? Да. Раздражение? Однозначно. И ещё – любопытство.
– Скорее кое-что вам сказать… эйра Мэрфи. Или всё же назовете мне свое настоящее имя? Сомневаюсь, что братец подослал бы к матери одного из своих агентов без соответствующего прикрытия.
Вспомнила, как я виртуозно умудряюсь влипать в неприятности, и мне так и захотелось сказать: «Зовите меня Счастливой. С родовой фамилией По Жизни». Только, думаю, такой ответ его навряд ли устроит.
– Тай.
– Тай, - он прокатил мое имя на языке, словно пробуя на вкус. И тот, судя по всему, показался ему далеким от лакричного леденца. – Мне не нравится, что брат ведет свою игру… – начал князь, а я про себя перевела эту фразу с мужского языка на нормальный: «Меня бесит, что я посчитал вас приличной эйрой, а вы оказались шпионкой». – …Но, так или иначе, я благодарен вам за то, что вы спасли жизнь моей матери.
Скорее всего, он ожидал в ответ что-то вроде ритуальной фразы: «служить империи – это мой долг», или «я не могла поступить иначе»… Но я не была карателем. И присяги не давала. Посему повисла тишина. Она была из тех, когда не нужно анализировать смысла фраз, достаточно понимать паузы между ними. А Великий князь, как и ворон, дураком не был.
– Тай… а вы, оказывается, сплошная загадка. Во всем. Даже… – Тут мой подборок бесцеремонно схватили и развернули лицом к свету со словами: – А в кабинете братца я поверил, что передо мной умертвие…
– Я живая! – Резко мотнула головой, освобождая лицо из мужской руки.
– С вами, как я успел понять, нет ничего очевидного.
Какой же он упертый. Стиснула зубы, борясь с искушением доходчиво объяснить Вильфреду, кто я. Ведь если попытаюсь достучаться до брата ворона, боюсь, судить меня будут за избиение.
– Тогда у вас остается в моем случае поверить в невероятное, - парировала я.
Вильфред усмехнулся и, сделав шаг вперед так, что мы оказались неприлично близко, произнес:
– И все же… Какие бы распри ни были у нас с Арнсгаром, я не хочу, чтобы между мной и вами, Тай, - он выделил последние слова, – стояла вражда.
