Осторожно: злая инквизиция! (СИ) - Ясная Яна (книги онлайн полностью txt) 📗
Тяжелое молчание, закрытые глаза крапивинского судмедэксперта.
Он говорил глухо, монотонно, так, словно все эмоции в нем давно отгорели, оставив одну большую усталость:
— С Ксенией Егоровной с самого начала все пошло не так.
Тут я на мгновение испытал к нему даже что-то вроде сочувствия: с Ксенией Егоровной так оно и бывает.
— Мало того что она оказалась в квартире почему-то не одна, так еще и в подъезде вы разделились, и, когда на Ксению Егоровну подействовал газ, — вы, Максим Владимирович, успели насторожиться.
Я оценил деликатность Левашова: прекрасно понимая, что мое к нему отношение претерпело существенные изменения, он больше не считал себя вправе пользоваться моим разрешением обращаться на «ты».
— Пришлось уходить, пока вы возвращали бессознательную Хозяйку в квартиру. Потом, позже, я узнал о другом покушении — тоже неудачном, — из-за которого Ордену пришлось взять госпожу Свердлову под защиту, но это уже ничего не меняло: у меня не было возможности застать ее одну, а связываться с дознавателем Ордена… Я не слишком хорошо представляю магические возможности вашей Организации, Максим Владимирович. Ранее мне все больше доводилось иметь дело с ее бюрократической стороной. Я постарался расположить Ксению Егоровну к себе, даже пригласил вас к нам с Надей… Мне нужно было, чтобы Ксения Егоровна меня не опасалась. Я вполне отдавал себе отчет, что с ведьмой такой силы у меня будет только одна попытка.
Ксюша-Ксюша… «Ведьма такой силы»… Эх ты, балда крапивинская! А если бы мы опоздали с помощью?
Я оглянулся на нее. Представил, что мог бы не успеть.
В душе шевельнулось нехорошее понимание, что тогда Левашов мог бы до допроса и не дожить.
Слишком ярко помнился тот гнев, который затопил меня, когда я увидел Дмитрия Миргуна, стоящего над Свердловой с ножом в руке.
Нет, эмоциональная вовлеченность — все-таки зло.
Я постарался очистить голову от лишнего, сосредоточиться мыслями на работе.
Благо Левашов уже перешел к финальной части рассказа:
— После отъезда Нади счет пошел на дни. Нож пришлось у нее забрать: мне нужны были оба, я планировал один подбросить Миргуну как главное доказательство, что убийца — именно он. Без подпитки… Без подпитки она может умереть в любой момент. Времени оставалось критически мало, поэтому сегодня, когда вы, Максим Владимирович, уехали один, я решил действовать. Миргуна я убедил бежать и спрятаться на выселках заранее, запись наших с вами телефонных переговоров вел с самого начала — просто настроил телефон автоматически записывать все звонки с вашего номера. Просто на всякий случай. О том, что у вас с Ксенией Егоровной… близкие отношения, догадался еще на трупе в доме Стеценко. В общем, нарезал из записей наших разговоров более-менее убедительный монолог — сейчас это любой школьник может — пустил имитацию помех… Риск, конечно. Но у меня и выбора уже не было. Для Нади все может закончиться в любой момент.
Он вздохнул, запрокинув голову и вперив взгляд в потолок в подвала: он хорошо понимал, что для Надежды Левашовой все действительно закончено.
Сглотнул, прогоняя комок по горлу.
— Кость, принеси еще воды, будь добр.
Молчание в ожидании, пока Костя выполнит просьбу, затем — глотки в тишине подвала.
— Спасибо, — поблагодарил Кирилл Андреевич Костю, когда тот забрал у него очередную пустую пластиковую бутылочку. И продолжил: — Чтобы запутать следствие и выиграть время, написал анонимное сообщение мужу Елены Тёминой.
— Откуда вы знали, что у Тёминой проблемы с мужем? — не утерпела Ксю.
Я оглянулся к ней и лицом изобразил: «Ксения Егоровна, удалю из допросной!», но скорее для порядка.
Ну и правда, сколько можно молчать — и так с начала допроса терпела! А тут ее личную Ленку затронули. Ясное дело, не вынесла душа Хозяйки…
Левашов только плечами пожал:
— Случайно выяснил, Ксения Егоровна. Когда о вас сведения собирал, наблюдал за вашим магазином, ну и… стал свидетелем семейного скандала.
Он брезгливо скривился на слове «семейный»: видимо, как и Ксюша, Кирилл Андреевич полагал, что как семьянин Асадский не заслуживал доброго слова, а одного только хорошего проклятия.
Я вздохнул и перешел к следующему вопросу:
— Как вы собирались повесить убийства на Миргуна?
— Я надеялся, что удастся обставить все для следствия так, будто бы Ксения Егоровна и этот молодой человек боролись и госпожа Свердлова нанесла ему смертельное ранение, но Дмитрий успел дважды ударить ее ножом в сердце. Один из ножей, тот, что нанес смертельный удар, я бы потом забрал. Второй оставил бы следствию. Если бы мне все удалось, то вскрытия пришлось бы делать, скорее всего, мне, и я бы постарался аккуратно сделать нужное заключение. А на случай если нанести достоверные ранения Миргуну не удастся… — Левашов помялся, — в лесополосе неподалеку от Хабаловки я приготовил яму с известью. В этом случае следствию пришлось бы довольствоваться ножом с его отпечатками…
— Зачем заставляли Миргуна убить Свердлову, если все равно могли сделать это самостоятельно?
— Я ведь уже сказал, что неясно представляю магические возможности вашего Ордена… — он невесело усмехнулся. — Видите ли, Максим Владимирович, мне очень не хотелось на плаху…
Ксюша встала и прошла к выходу из подвала, сопровождаемая целительницей.
Я бы с удовольствием поступил точно так же.
Но моя работа еще не закончилась.
— Следующий вопрос…
Ксения
Я стояла на балконе, ела стремный июльский арбуз, наблюдала в приоткрытую балконную дверь, как Макс собирает чемодан, и чувствовала себя так, словно все это происходит не со мной.
Было бы мне пять лет — я бы еще и косточками с балкона плевала.
Арбуз притащил Макс. Просто увидел и купил, не зная, что в наших краях арбузы можно без опаски есть только к августу — насчет чего я немедленно его и просветила, запретив брать это в рот. А теперь сама же и нарушала запрет. Потому что категорически не знала, чем себя занять, пока он, Макс, пакует вещи.
С момента приснопамятного допроса прошла неделя, и за это время я успела найти родственников Стоглазой Натали и сообщить им об участи, постигшей Наташку: номерная табличка на месте ее упокоения в ряду таких же безымянных могил не давала мне покоя.
Соколов тоже без дела не сидел, и они с его орденской шатией-братией вычислили и задержали сообщников черных артефакторов в больнице, благоустроили-таки (к моему огромному удивлению) Красницкое кладбище, запечатали-таки Миргуна, который, несмотря на все мои увещевания, все же настоял на проведении ритуала, и, главное, повязали-таки Куропятникову тетку Аллу.
Макс говорил, что на допросах она изворачивалась не то что как уж на сковородке, а как целая гюрза, виртуозно сваливая вину сперва на Стеценко, а потом на покойную племянницу. Она сделала в отношении Валентины то же самое, что они вдвоем провернули со Стеценко: повесила на нее все сомнительные контакты и связи, а сама осталась максимально в стороне, осуществляя лишь общее руководство. Подвел ее финансовый след.
По словам Стеценко, все денежные потоки от черных артефактов они делили на троих.
По словам Макса, Владимир Степанович глубоко заблуждался: ушлые дамочки и в этом беззастенчиво накололи подельника. И собственные деньги старая паучиха из рук не выпустила и никому другому не доверила — вот на этом и погорела.
Теперь Максу предстояло транспортировать в столицу аж двух преступников.
Намедни, правда, в Крапивин наконец-то прибыли инквизиторы, которые два года работали по делу и «любезно» предложили забрать Куропятникову себе…
Я топала ногами и визжала, как авиационная сирена, пока Макс не заверил меня, что не отдаст никому свою добычу и что изначально цели такой не имел.
Тогда меня отпустило, и я успокоилась, убедившись, что этим хитровывернутым умникам не удастся въехать на его шее в рай на халяву.
А теперь вдруг на полном скаку врезалась в осознание простого факта: все.
