Богатые тоже скачут, или Где спит совесть - Славачевская Юлия (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Нельзя убить человека, которому ангел дарит свою бессмертную душу. И нельзя испепелить ангела за то, что он дал клятву защищать. Мы будем постоянно вместе и всегда врозь. Грешный человек и душа ангела. Такова плата. Такова кара. Таков Закон.
Золотой свет угасал, впитываясь в Никоса. Тускнела фигура ангела, растворяясь в небытии.
И все кончилось. Я ушла, чтобы вернуться. Стала тенью. Бессрочным персональным хранителем грешника Никоса Казидиса — как говорится, вечно сидящим на правом плече. Невидимым ангелом.
Одинокое белое перышко упало на грудь смертного, получившего в одночасье могущество и потерявшего весь мир.
Новая вспышка — и около постели появился Сашиэль. Посмотрел на перышко больными глазами, тронул его пальцем и опустился на колени, безмолвно прося прощения у меня за то, что поставил долг превыше семьи.
И содрогнулись плечи могучего ангела, потерявшего сестру и не обретшего ничего взамен…
ГЛАВА 35
Искал аргументы. Нашел мозги. Не понадобились…
Три месяца спустя…
Никос сидел за столом в своем кабинете и напряженно, как заведенный работал: отдавал указания по телефону. Сонных подгонял, нерадивых ругал, а кое-кого и подбадривал. Мы с Аластором восседали на столе, благо стол был достаточно большой и мы никому не мешали.
— Все же вы, ангелы, упрямы до тупости! — завел надоевшую шарманку демон, прописавшийся рядом со мной. На сей раз демоненыш сократил свою гиперпривлекательность до минимальных объемов. Все равно на меня не действует, а энергии затрачивается немало. И откуда, спрашивается, ее возмещать?
Теперь он сидел в тюрбане, домашних тапочках и в подбитом ватой полосатом халате. Из тюрбана коварно выглядывали рожки.
Этот выходец из глубинки нагло приватизировал второе плечо Ника, но дудел в уши мне. Нашел, понимаешь, свободные!
— А вы, демоны, тупы до глупости! — привычно огрызнулась я, поправляя невесомый хитон. — У вас так мало места в голове, что составляющие выпирают наружу! — И щелкнула его по рожкам.
Аластор мою ответную речь нахально проигнорировал. Снова начал зудеть:
— Зачем так мучить себя? — и пребольно ткнул меня когтем.
А что я? Я — ничего. В полном смысле этого слова. Все вижу, все слышу, говорю — но только Аластору. Больше меня никто не слышит. Вот демон и расплачивается за это неудобство своей психикой. И жалеть его не буду. Не то направление для жалости.
— …И его! — Черный кривой коготь переместился в сторону Никоса.
Мужу было много хуже меня. Он все видел, все слышал, ничего не понимал и очень много говорил. Все больше сам с собою.
— Пошел бы, что ли, маникюр себе сделал! Того и гляди — проткнешь ненароком, — покосилась я на извечного противника.
Мы продолжали наблюдать за неподвижно сидящим Ником, который устроил себе короткую передышку в многочасовой работе — изучал мою последнюю записку, написанную в припадке безумия. Коротенькую, но емкую:
«Любимый, обстоятельства вынуждают меня поработать в другой стране…»
А что мне нужно было, по-вашему, написать? «В другом измерении»?!
После моего внезапного исчезновения, чтобы Ник тогда с нарезки не сорвался и чего-то такого самоубийственного не учудил, Йоргос на пару с мадам Димитрой договорились с врачами, и больного пять дней круглосуточно держали на снотворном.
Потом Ник очнулся и, если бы не костыли и гипс, то лежать Йоргосу опять в реанимации как миленькому! И единоборства бы не помогли.
Ник громко орал:
— Я тебя застрелю, как собаку бешеную! — и все тянулся к оружию. Но оружие было на бедре телохранителя — а тот и бедро, и оружие держал как можно дальше от невменяемого шефа.
Потом Йоргос и его греческая команда бодигардов с Ником вроде как помирились. И понеслось. Мы с рогатым за все это время такого насмотрелись…
Хватит уже того, что два грека и три американца по-пластунски, с лупами в руках, исползали всю палату, из которой я исчезла. Брали соскобы и отпечатки. Забрали все белье на анализ. Разве что скважину не бурили!
Трещины, должно быть, искали… через которые я утекла. Или испарилась. Потому что по здравом рассуждении и после дорогих лабораторных анализов криминалисты сделали вывод: через решетку на пятом этаже я не вылезала — нет ни малейших следов. Мокрое пятно внизу на асфальте тоже не оттирали. Через дверь не выходила — там строго караулили, да и видеокамеры повсюду натыканы.
В вентиляцию они ищейку пытались засунуть. Вдруг я там в холодке отсиживаюсь? Ну да, ну да… конечно! Собака возмутилась и попыталась их покусать. Цапнула Йоргоса за гипс и обиделась.
Вместо собаки туда запихали охранника, который застрял на втором повороте. Разобрали систему и вытащили мужика. Нашли другого, похудее. Так тот вообще заблудился! Они ему карту забыли дать. Потом по всему госпиталю носились — аукались. Пациенты шугались — думали, экскурсия из дурки пришла, а экскурсовода потеряли!
И это они все успели провернуть еще ДО того, как Никос проснулся. А когда Казидис пришел в себя, там был та-акой цирк…
— Чего это? — обиделся демон, своей репликой возвращая меня в настоящее. — Что я, женщина — когти полировать? Хотя вы, бабы, все больше по мозгам специализируетесь. Чужим!
— Завидно? — Это уже просто так, для поддержания дружеской беседы.
«…Мне жаль, что приходится так поступать с нами, но поверь — меня никто не крал, я не утонула и не сбежала…»
Дура! И отчего я не дописала еще на три листа всяческих разнообразных «не»?.. Кто ж знал, что у них обоих фантазия настолько охренительно богатая!
Потому что сначала один любознательный Йоргос, а потом они вместе с не менее любознательным Казидисом начали всерьез отрабатывать оставшиеся версии…
Попутно выяснилось: меня не шантажируют. Я не занырнула в унитаз, не надорвалась на шопинге и не свалилась в канализационный люк. Согласно подтвержденным данным, не являюсь спецагентом на службе в ФБР или ЦРУ (ну тут я бы с теми мордами чиновничьими поспорила! И потом, даже если бы служила, — кто бы кому сказал?!).
По словам достойных доверия свидетелей, миссис Казидис не каталась на яхте, не летала на самолете, не прыгала с парашютом, не попала под поезд, не взрывала здания… И — да! — ее не отправляли на Луну…
— Чему завидовать? — Демону тоже было скучно. Он эту записку уже раз четыреста перечитал, вдоволь, от пуза прокомментировал как мой эпистолярный стиль, так и убогие умственные способности, и уже давно ничего нового там не находил. — Тому, что ты, можно сказать — звезда небес, теперь сидишь привязанной к жалкому человечишке?
— А ты и не говори, адская гнилушка! — посоветовала я, слушая, как Никос продолжает читать.
«…Мы обязательно встретимся…»
— А вот обманывать любимого человека нехорошо! — наставительно взлез искуситель, строго покачивая неподпиленным пальчиком.
Ух-х! Сломала б его на фиг! Когти повыдергала и та-ак далеко засунула… самой приятно представить!
— Я не обманывала! — отвергла я гнусные инсинуации.
— Угу, — кивнул рожками Аластор, постреливая глазками прирожденного шкодника. — И правды не сказала. Встретитесь в преддверии ада минут на десять… и попрощаетесь навсегда. Бросишься к нему на шею, прижмешься к груди — и разведут вас потом в разные стороны. Навечно…
— Заткнешься ты наконец? — взорвалась я, не желая признавать правоту его слов. Правда больно ранила. Очень больно.
— Я-то заткнусь, — почти сочувственно сказал демон, со смаком раскуривая толстую сигару. Откинулся, пуская дымные кольца. — Мне не сложно…
Я зашипела.
Демон окинул подчеркнуто внимательным взглядом Ника, который отложил затертое до дыр письмо и опять закопался в работу, как раб на галерах. Аластор перевел бестрепетный взор на меня, поникшую под тяжестью переживаний.
