Песня ветра. За Семью Преградами (СИ) - "ВолкСафо" (серия книг .txt) 📗
- Я серьезно, Алеор! – набычилась Рада. – Не хотелось бы еще каких-то непредвиденных сюрпризов, кроме воздуха, которым нельзя дышать.
- Нет там ничего, - отозвался эльф. – Именно потому, что воздух отравлен. Ничто в нем не выживает. Только трясина и вонь. – Помолчав, он добавил: - Я специально подгадал так, чтобы в Серую Гниль мы вошли в середине зимы, когда все накроет снег. Хотя бы трясина замерзнет. Но все равно двигайтесь осторожно. Там множество бочагов, в которые вы можете провалиться, и я не знаю, как отрава действует при прямом попадании на кожу.
Лиара оценивающе взглянула на эльфа. Да, Серую Гниль проходить зимой было легче, но вот Эрванский кряж в это время года становился вообще непроходимым. Значит, эльф поставил все на то, что Редлог проведет их подземными тоннелями. А если бы Редлога там не оказалось, что бы тогда они делали? Или если бы он не согласился им помочь? Сосредоточься! Вы уже за четвертой преградой. Алеору везет достаточно, чтобы все, что он запланировал, складывалось. Значит, и до Черного Источника он тоже вас всех доведет.
Мелькнула мысль и о том, что создатели преград великолепно все продумали. Какой бы сезон ни выбрали желающие нарушить покой бездны мхира, их в любом случае ждали неприятности.
- Если зимой здесь такая вонь, то я даже не хочу представлять, каково здесь летом, - Улыбашка хмуро огляделась по сторонам.
- Достаточно плохо, чтобы держаться от этого места как можно дальше, - ответил Алеор. – Впрочем, от сезона это не зависит.
Еще через час серое марево заволокло все. Теперь путники сбились плотной группой, держась как можно ближе к центру ограждающей сферы. Воздух вокруг них был чистым, но за пределами сферы клубился серый туман, накатывающий густыми валами прямо из-под ног и медленно поднимающийся вверх. Сквозь него проглядывал алый кружок солнца, света которого едва хватало для того, чтобы поддерживать щит в целости.
Сугробы под ногами стали ниже, более рыхлыми. Сапоги месили мокрый снег, выворачивая липкую грязь наружу, и Лиара поспешно укрыла спутников щитом и снизу, чтобы испарения земли не поднимались вверх в безопасную сферу. Теперь невидимый щит проходил в районе колен путников, и сапоги тонули в серой подушке испарений. Так как ничего не было видно вокруг, кроме красного солнца, Лиаре на миг подумалось, что они летят по дождевым облакам, а не идут по земле. Во всяком случае, выглядело это именно так.
Чем дальше они шли, тем мокрее становилось под ногами. Никаких растений здесь не было, ни единой травинки, ни одного камыша, так привычных глазу на болоте. Лиара поймала себя на том, что была бы просто счастлива увидеть хотя бы крохотное растение, но под ногами была лишь бугристая липкая грязь, кое-как укрытая снегом. Впрочем, лютый холод никуда не делся, теплее от того, что они шли по болоту, не становилось.
В серых валах отравы впереди не было видно ровным счетом ничего. Алеор шел первым, аккуратно ставя ноги и прощупывая почву, чтобы она могла выдержать его вес. По его напряженной спине и сведенным судорогой плечам Лиара поняла, что вовсе не этого ожидал эльф. Видимо, он надеялся, что зимой трясину укроет лед, сейчас же под ногами была все та же размокшая грязь, разве что присыпанная снегом.
Что касается самой Лиары, то она начала уставать. Поддерживать контакт и с облаками, и с защитным барьером, и с сжиженным воздухом, при этом оставаясь в собственном теле и продолжая шагать вперед, было гораздо сложнее, чем она думала. Теперь уже скользить по поверхности снега, едва оставляя за собой тонкую цепочку следов, у нее возможности не было. Как и все, она тяжело ковыляла сквозь сугробы, опираясь на руку Рады, почти повиснув на ней, и глядя только себе под ноги, чтобы не оступиться и не упасть. Предупреждение Алеора звонкой тетивой висело в воздухе, да ей и не нужно было этого предупреждения, чтобы опасаться грязи под ногами. Она чувствовала, насколько все вокруг пронизано отравой, и меньше всего на свете хотела, чтобы эта липкая грязь касалась ее кожи.
Вскоре внутри барьера начало не хватать воздуха. Передвижение по болоту отнимало много сил, друзья дышали рвано и часто, а потому и концентрация пригодного для дыхания воздуха стремительно сокращалась. Сжав зубы, Лиара погрузилась сознанием в удерживаемую ей под давлением сферу и отделила от нее одну крохотную каплю. Эта самая капля зависла в пространстве перед ней, тяжелая, будто свинцовый шар, и, сосредоточившись, Лиара принялась очень медленно уменьшать давление на нее, благодаря которому капля оставалась густой.
Это оказалось очень сложно. Лиара снимала давление буквально по волоску, а шарик, будто живой, стремился вырваться из ее хватки, отчаянно сопротивлялся, как туго сжатая пружина, стремясь распрямиться в один миг. К тому моменту, как шарик полностью растворился внутри сферы, обогатив ее свежим воздухом, Лиара дрожала всем телом, а по ее лбу катились капли пота.
Рада тревожно оглядела ее и обернулась к друзьям.
- Если вы собираетесь использовать силы Жужи, то сейчас самое время. – Ее ладонь осторожно обняла Лиару за плечи, и та с благодарностью оперлась на нее.- Кажется, силы у искорки на исходе.
- Солнечный свет плохо проходит через это марево, - глухо пробормотала Лиара, чувствуя, как медленно и неохотно проворачивается язык во рту. Горло было совсем сухим, будто степь в летний зной. – Скоро я не смогу удерживать щит.
- Твой выход, Улыбашка, - бросил через плечо Алеор. – Иначе нам всем придется поиграть со смертью в кости. Людей среди нас, конечно, нет, вот только это все равно не убережет нас. Из двоих эльфов, надышавшихся этой гадостью, выжил только один. Так что я не знаю, как она подействует на представителей других рас.
- Вот как, - гномиха раздула щеки и громко выдохнула. – Так. Ладно.
- Это ведь не опасно? – боязливо взглянул на нее Редлог.
- А я почем знаю? – огрызнулась она в ответ. – Камню не опасно. Потому что Камню я петь умею.
- В любом случае, выбора у нас нет, - жестко напомнил Алеор.
Гномиха бросила на него насупленный взгляд, глубоко вздохнула, часто моргая, а потом слегка поотстала, чтобы идти рядом с Жужей. Тот сейчас плелся в самом конце, поскуливая и перепугано оглядываясь по сторонам. Лапы его были прижаты к груди, здоровенное брюхо выпирало уже так, что медведь тяжело переваливался из стороны в сторону, едва переставляя лапы. Взглянув на Улыбашку, он заскулил еще громче и попытался отодвинуться от нее как можно дальше, но Редлог удержал его на месте, взяв за переднюю лапу.
- Не бойся, друг, эта маленькая кривоногая женщина не сделает тебе ничего дурного. Не бойся, - успокаивающе заговорил он, и Жужа в отчаянии взглянул на него своими черными глазками, продолжая скулить.
- Каменоступый, выручай, - пробормотала Улыбашка, без всякой уверенности глядя на Жужу. – Я понимаю, это самая странная просьба из всех, с которыми я когда-либо обращалась к тебе, но все же.
Еще раз глубоко вздохнув, она негромко запела.
Только раз в жизни Лиара слышала Песнь Камня, несколько месяцев назад, в Мелонии, когда Алеор пел земле, чтобы увести их следы в сторону и обмануть Свору. Казалось, это было целую жизнь назад, и вовсе это была не Лиара, а какой-то крохотный, забитый, перепуганный ребенок, которого ей было искренне жаль. Но сейчас на память пришло то, как это делал эльф: вязкая, тягучая, странно похожая на жужжание шмеля в жестяной банке песня на незнакомом языке.
То, что делала Улыбашка, было тем же, но иным. Голос эльфа, чистый и высокий по сравнению с хрипловатым баском гномихи, тогда с трудом подстраивался под трудные нижние ноты, дрожал из-за чересчур большого напряжения голосовых связок, с трудом пропевал вязкие слова, состоящие большей частью из согласных, на чужом языке. Улыбашке же этот язык был родным, да и песня – самой знакомой из всех возможных.
Странные волны порождал этот голос. Будто круги на застывшей глади илистого пруда, будто медленно текущая смола, чья капля так долго-долго набирается, чтобы сорваться вниз. Густой бас гномихи был объемным, живым, полным красок. Поначалу она пела без слов, выводя мелодию, что становилась все более громкой, более насыщенной. Так поднимается над горами ветер, сначала совсем слабый, едва колышущий листья. Но с каждой минутой порывы его все крепнут, воля становится все сильнее, нрав злее. Так рос и рос звук, рождающийся в горле маленькой гномихи, набирающийся силы и мощи.
