ООО «Иной мир». Филиал ада (СИ) - Кароль Елена (мир книг TXT) 📗
Кинжал, а может что другое, был настолько острым, что я почти не почувствовала боли, лишь теплые капли крови дали понять, что меня ранили.
— Катарина, время! — поторопил женщину сообщник.
— Знаю, — недовольно шикнула та, кто перевернула всё моё представление об ангелах с ног на голову, и вновь обратилась ко мне. — Выбирай. Огонь, вода, сталь?
В душе всколыхнулось недоумение. Для чего мне предоставлен этот странный выбор? И где, черт возьми, мама?!
— Ах, да! Чуть не забыла! — Катарина, словно услышав мои мысли, язвительно хохотнула. — Марго, посмотри на то, что ты натворила! Посмотри на свою дочь! Ты этого хотела, когда оставила плод своей низменной похоти? Что может вырасти от семени падшего?
И сама же себе язвительно ответила.
— Да ничего путного!
Кажется, мне на лицо попала чья-то слюна.
— Гнилое яблоко, упавшее с гнилой яблони! Грязная полукровка! Даже не человек! В ней нет божественной благодати, нет ничего доброго и полезного обществу! Одна лишь демоническая грязь, которую она с удовольствием нацепила в угоду своим хозяевам!
— Оля, не слушай их! — выкрикнула мама откуда-то издалека. — Ты не гнилое яблоко! Ты самая добрая и отзывчивая! Ты пришла сюда, и уже одно это говорит о твоём благородстве!
— Молчать! Не сметь вмешиваться!
Звук пощечины отозвался в моей душе такой острой болью, что я не упала лишь потому, что меня заставляли стоять и слушать. Да они безумны! Все они безумны! Возомнили себя человеческими судьями и творят беспредел! Да какое она имеет право меня судить? Это мой собственный выбор, если уж на то пошло! Где они были, когда мне была нужна их помощь? Когда меня преследовали неудачи и беды? Когда я нуждалась в поддержке и дружеском совете? Разве многого мне было надо, чтобы просто жить? Всего лишь обычная работа! И кто мне её дал? Не ангелы! Нет!
— Катарина! — разошедшуюся женщину вновь строго окрикнули, и я без труда расслышала злобный скрип её зубов.
— Ах, да. Не отвлекаемся.
Лезвие черкануло по моему плечу, рассекая кожу, как талое масло.
— Ты умрёшь в любом случае, я не могу позволить, чтобы этот проект стал успешным и проложил дорогу остальным. Но в твоих силах умереть достойно, став мученицей, и расплатиться за свои грехи душой. Выбор за тобой. Огонь, вода, сталь?
Стоп. Я не собираюсь расплачиваться за какие-то там надуманные грехи своей душой! Мозг заштормило от лавины панических мыслей, я не знала, каким именно образом из меня собираются делать мученицу и как вообще подобное допустило их начальство, но вместо сотни возможных действий, которые требовало тело, могла лишь стоять и слушать. Выключите уже кто-нибудь этот чертов свет!
— Если затрудняешься с выбором, я сделаю его за тебя, — вновь жарко прошептали мне прямо в ухо и резко полоснули кинжалом вдоль руки. — Обещаю, тебе будет очень больно. Так больно, что разум откажет, а душа разорвется на куски и растает миллиардом очищенных от греха осколков, напитав нас благодатью творца. Это благое деяние сполна искупит твои грехи.
Она чокнулась. Точно чокнулась! Слева хрустнула ветка, обострившимся восприятием я непонятным образом поняла, что это бродячая собака, но новый росчерк кинжала, на этот раз доставшийся спине, опалил нервы жгучей болью. Я не могла двигаться, не могла даже стонать, лишь слёзы градом катились из моих глаз, своим количеством обозначая охватившие меня страх, боль и отчаяние. Кошмар. Самый настоящий кошмар! Ухо уловило ещё один хруст совсем близко, затем приглушенное грудное рычание… Мне было так больно, что я отвлекалась на что угодно, лишь бы отвлечься и удержать сознание. Я не хотела умирать. Не хотела лишаться души. Не хотела!
— Откуда здесь собака? — взвизгнула Катарина, на мгновение навалилась на меня, а затем полоснула ножом так, что, кажется, достала до сердца. — Уберите пса!
Криков становилось больше, их громкость возрастала, но я уже не могла разобрать слов, слушая лишь шум своей крови, чересчур быстро вытекающей из слишком глубокой раны. Я чувствовала, что умираю… А может и к лучшему? Что-то взорвалось, погас свет и я упала. У меня уже не оставалось сил, чтобы закрыть глаза, но в наступившей тьме я не видела ровным счетом ничего: ни звезд, ни других отблесков. Щеки коснулось что-то теплое и мокрое… Затем снова. Невероятно жалобно заскулил пёс… А затем я умерла.
Минута утекала за минутой. Он сидел в засаде и терпеливо ждал шанса на удачный исход дела. Два обезумевших фанатика, решивших прославиться якобы великим деянием во славу своего господина. Сколько он таких видел… Но именно сегодня цена ошибки была слишком велика. Вроде обычная, но было в ней что-то такое, что заставило его вспылить и нагрубить, когда он увидел, как смотрят на неё окружающие. Он солгал о её неестественности, захотел причинить боль. Ту боль, что почувствовал сам, когда понял, что у него нет ни шанса и такая как она никогда не посмотрит на такого как он. Глупый, непрофессиональный порыв, о котором пожалел практически сразу, но слова уже были произнесены. Стало ещё больнее, когда она к нему прикоснулась. Осторожные, невероятно деликатные касания женских пальцев жгли его нервы до сих пор. Но не той болью, от которой хотелось избавиться, нет… А той сладкой истомой, едва уловимо отличающейся от боли, которую хотелось испытывать вновь и вновь. Непривычные, странные ощущения. Недопустимые для таких, как он. Но жизнь одна и он готов рискнуть.
Обстановка накалялась, фанатики наконец обозначили присутствие Маргариты, затем буквально сразу потеряли к ней интерес, и он был обязан переключиться на спасение бывшей музы, но не мог сделать ни шага. Не мог отвести взгляда от начавшегося кровавого ритуала. Безумцы… Что они делают?! Это же недопустимо! Что ж, раз так… Камера, встроенная в сетчатку глаза, зафиксировала достаточно доказательств вины. Вердикт — смерть. На это его полномочий достаточно.
К сожалению, он опоздал. Жуткий звериный вой разорвал ночную тишину парка, напугав случайных прохожих. Он стал своеобразным сигналом для всех тех, кто уже больше часа пытался безуспешно попасть внутрь непроницаемого энергетического купола. Попытки проникнуть усилились и купол, ослабленный не только многочисленными атаками, но и гибелью своего хозяина, пал. Демоны, ангелы, нелюди — три противоборствующих группы объединились, когда стало понятно, что никто из них не виновен в происходящем. Но трагедия уже произошла…
ГЛАВА 24
Это было странно. Я точно помнила, что умерла. Неужели это и есть чистилище? Попыталась осмотреться, но ничего кроме серой хмари не увидела. Сверху, снизу, кругом… Ничего кроме серого ничто. Потопталась на месте, попыталась пойти, но вскоре поняла бессмысленность попыток — я никуда не шла. Ещё одной странностью являлось отсутствие сильных эмоций. Ни грусти, ни сожаления, ни обиды, ни жажды мести. Удивилась, но и это вскоре прошло. Медленно, но верно меня охватывала апатия. Время шло…
— Вот вы где, — с явным облегчением донеслось до меня из серого тумана. — Далеко зашли, Ольга Андреевна. Куда так торопимся?
— Самаэль? — я не видела ангела, но точно знала, что это он. — А вы что здесь делаете?
— Пришел за услугой, — усмехнулся мужчина, всё не показываясь мне на глаза. — Помните? Вы мне её задолжали.
— Да, конечно, — кивнула, соглашаясь. — Что вы хотите?
— Пойдёмте со мной. Здесь недалеко.
— И всё?
— О, поверьте, это немало. Идёмте. Будет немного больно, но вы справитесь. Я уверен.
И мы пошли. Не знаю, куда, зачем и шли ли мы вообще, но в какой-то момент мне действительно стало больно. Лицо, глаза, щека, рука, спина… Идти становилось всё тяжелее, но я верила ангелу и переставляла ноги даже через силу. Я выполню свою часть договора! Я всегда довожу дело до конца!
— Почти пришли, — произнес Самаэль, и мне показалось, что я увидела впереди просвет и его фигуру в неизменном черном камзоле, которая почему-то светилась алым и слегка пульсировала. — Ещё несколько шагов, Ольга Андреевна.
