Моя драгоценная гнома (СИ) - Лакомка Ната (бесплатная регистрация книга TXT) 📗
— Ну и что вы предлагаете? — маркграфиня говорила сурово, словно шоркала напильником — так что даже у меня каждый нерв дрожал, что уж говорить о герцоге.
— О! Только не надо опять швырять меня в стену! — испуганно затараторил он. — Это больно, между прочим.
— Не сомневаюсь, — подтвердила маркграфиня. — Так что вы хотели предложить? Не тяните время, если не желаете снова… познакомиться со стеной поближе.
Я медленно-медленно отвела драпировку, выглядывая одним глазом.
Леди Гортензия сидела в кресле за столом, и передвигала туда-сюда зажженный светильник. По одну сторону от нее сидела Белладонна, по другую — Розалинда. Герцог стоял перед ними, подобострастно заглядывая в лица ведьм, а противная жаба ёрзала на его плече.
— Да все, собственно, просто, — еще больше засуетился дядюшка принца. — Вы сами решите, кто больше подходит Дагоберчику, а я поговорю с ним, и заставлю его поверить, что это он сам определился с выбором.
— А вы хитрец, как я погляжу, — холодно заявила маркграфиня.
— Ну что вы, леди, — смутился герцог, — просто стараюсь действовать в интересах своего племянника. Вобщем, надеюсь, вы меня поняли, — он поклонился и попятился к выходу. — Тогда я оставляю вас. Вы уж тут решите, между собой, — он толкнул задом дверь. — Надеюсь на вашу помощь, дорогие леди! — закончил он уже из коридора.
Ведьмы остались одни, не считая меня, затаившейся в углу.
— Сдается мне, дядюшка хочет нас поссорить, — сказала Белладонна.
— Этот тюфяк? — фыркнула маркграфиня. — Думаешь, у него хватит мозгов?
— Но ведь в чем-то он прав, — сказала Розалинда, распахнув глаза и накручивая на палец локон. — Принц может жениться только на одной из нас…
— На тебе? — спросила Белладонна, холодно улыбнувшись, и стала необыкновенно похожа на змею.
— А почему бы и нет, сестренка? — сладко ответила Розалинда, и тут же напомнила жабу герцога.
— Девочки, не ссорьтесь, — предостерегла их маркграфиня.
— А мы и не ссоримся! — изумилась Розалинда. — Правда, Белла?
— Ты что задумала? — спросила Белладонна настороженно.
— Я?! — Розалинда замахала руками. — Мама! Запретите ей наговаривать на меня!
— Мама, она что-то готовит, вы разве не видите? Всякий раз, когда она прикидывается дурочкой — жди каверзы! — не поверила ей Белладонна.
— Успокойтесь! — маркграфиня вскочила, пытаясь примирить дочерей. — Сейчас я подумаю, что проклятый герцог и в самом деле слишком умен, а вы — настоящие дурочки!
Сестры сразу притихли. Белладонна откинулась на спинку кресла, исподлобья посматривая на Розалинду, а та обиженно выпятила губки, показывая, насколько она оскорблена недоверием.
— Но лучше бы нам и в самом деле решить это, — продолжала маркграфиня. — Я думаю, что Белла больше подходит на роль королевы.
— И я так думаю, — коротко поддакнула Белладонна.
— Почему это? — спросила Розалинда, опуская ресницы.
— Белла более выдержана, она не такая порывистая, как ты, — примирительно начала маркграфиня.
— Белла — сонная, как лягушка зимой, — выдала гадость с милой улыбкой Розалинда. — Сомневаюсь, что принцу будет с ней интересно.
Белладонна и тут проявила выдержку, молча глядя на сестру без капли приязни.
— Что там будет интересно принцу — нас не касается, — попыталась вразумить Розалинду маркграфиня. — Самое главное, завладеть короной. Только представьте, какие возможности это для нас откроет! Мы столько лет прозябали в этом унылом городке, пора бы занять место, достойное вашей красоты.
— Достойное красоты Беллы, вы хотите сказать? — пропела Розалинда.
— И твоей тоже, Рози, — маркграфиня взяла дочь за руку. — В королевстве много достойных и знатных эльфов, корона сестры позволит тебе сделать блестящую партию.
— Партию лучше, чем стать женой принца Дагобера?! — взвизгнула Розалинда, отбрасывая показную любезность. — Да вы ерунду говорите, мама!
— Нашей Рози так нравится принц Дагобер, что корона тут второстепенна, — сказала Белладонна с издевкой. — Но увы, мы не можем позволить принцу отречься от престола. Его дядя женат, как ты помнишь.
— Ну так избавься от его жены и женись на нем! — заявила Розалинда, отстраняясь от матери. — И не надо уговаривать меня, что это все ради семьи и ля-ля-ля! Эта змеища, — она указала на Белладонну, которая невозмутимо слушала сестру, — думает только о принце! Смеялась над грязной гномкой, а сама влюблена в него, как кошка!.. — она замолчала, тяжело дыша и с ненавистью глядя на Белладонну.
— Что же ты остановилась? — спросила насмешливо ее сестра. — Продолжай.
— Рози! — предостерегла Розалинду маркграфиня, бросив опасливый взгляд на Белладонну. — Кандидатура королевы утверждает Высший Совет, а они будут оценивать способность к магии. Белладонна в этом случае больше подходит на…
— Почему вы думаете, мама, что она искусней в колдовстве, чем я? — воинственно вставила подбородок Розалинда.
— Потому что это так, завистливая гадина, — парировала Белладонна. — И лучше бы тебе придержать язык, если не хочешь повторить историю принцессы-лягушки. Я тебе устрою сто лет в болоте, в ожидании прекрасного принца.
— Ах ты!.. — Розалинда бросилась на сестру с явным намерением расцарапать ей лицо.
Белладонна чуть повела рукой, и пальцы ее облекло голубоватое пламя.
Розалинда остановилась, словно налетев на невидимую стену, а маркграфиня поспешила встать между дочерьми.
— Рискнешь? — мягко спросила Белладонна.
— Лучше закончим разговор на этом, — забормотала маркграфиня, разворачивая Розалинду к двери и выпроваживая вон. Она, впрочем, не особенно упиралась, зло оглядываясь на сестру.
Я с ужасом следила за этим разговором, боясь пошевелиться и молясь только, чтобы меня не обнаружили. Дагобер выторговал у ведьм свободу для меня и отца, но кто помешает ведьмам прикончить меня здесь же? Никакой клятвы они не нарушат.
— Вот и договорились, девочки, — говорила маркграфиня. — Мы — одна семья, не будем ссориться, когда все складывается так удачно.
Она почти вывела Розалинду в коридор, и я уже поверила, что на этом все закончится, как вдруг Розалинда извернулась, вскинула руку, и из ее ладони в Белладонну полетел сполох кроваво-красных искр. Искры слились в огромный шар и ударили Белладонну в лицо, отчего она с ужасающим криком опрокинулась вместе с креслом. Но за секунду до этого, с ладони Белладонны слетела голубая стрела — кривая, как молния! Она ударила маркграфиню и Розалинду, разметала их в стороны и взорвалась с оглушительным грохотом!
Я спряталась за штору, уткнувшись лицом в колени.
В комнате воцарилась тишина, слышно было только легкое потрескивание, как после бенгальских огней, и пахло так же — сожженной серой и металлической гарью.
Через несколько минут я выглянула из своего укрытия — как и раньше, одним глазом.
Все вокруг заволокло сизым дымом, и в этом дыму я разглядела три неподвижных искореженных тела, лежавших на полу. Светильник, чудом оставшийся невредимым, все так же освещал комнату ровным золотистым цветом, словно и не был свидетелем трагедии. Ведьмы не подавали признаков жизни, и я не знала, что сделать — убраться отсюда поскорее или позвать кого-нибудь на помощь.
Но мне не пришлось ничего предпринимать, потому что в коридоре раздались тихие шаги, и на пороге возник его светлость герцог Асгобер.
Он остановился, задумчиво рассматривая поле ведьминского боя, и почесывал брюхо жабе, сидевшей на плече.
— Какая жалость, — сказал дядя принца с сожалением. — Такие красавицы. Но ты гений, Жабыч. Они все сделали за нас.
Последняя фраза остановила меня, хотя я уже собиралась вылезти из-за шторки и рассказать, что произошло. Ведьмы все сделали за… за кого?..
Жаба открыла широкий рот и вдруг произнесла на чистом эльфийском:
— Проще простого, я же говорил.
— А я начал в тебе сомневаться, — усмехнулся герцог, проходя в комнату и разглядывая тела ведьм. — О! Взгляни! — он указал на Розалинду. — Какое великолепное заклинание ледяной молнии! Ах, красота! Прямо в сердце! Какая точность!.. — он перебежал к телу Белладонны и носком сапога осторожно потыкал ее в плечо. — А здесь у нас что? — он склонился, чтобы рассмотреть получше. — Жабыч, да это красная чума! Какая жестокость! Обезобразить такую мордашку! Да-а, от этого выжить невозможно… Ну все, — он выпрямился, брезгливо вытирая руки платком, хотя ни к чему не прикоснулся в комнате, и бросил платок на пол. — Надо обрадовать Дагоберчика.
