Невеста на службе (СИ) - Батлук Анна Викторовна (читать хорошую книгу .txt) 📗

поздоровался, поцеловал мою руку и только тогда прошел в квартиру. А там нас уже ждала вся

моя семья, причем неизвестного мне ребенка с дурацким именем Марик выдвинули вперед, чтобы камера никак не смогла пропустить его светлый лик.

— Добрый день, — проворковала моя мама. Отец, для которого, вероятно, был проведен

инструктаж, улыбался так широко, что мне захотелось вызвать врача, мальчишка заворожено

разглядывал Его Высочество. — Я — мама Рэйи — Виттория, это мой муж — Илиас, а вот это

— мой ученик, юное дарование, которое я приняла под свое крыло и всячески опекаю. Зовут его

Марик, и я надеюсь, вы запомните его имя, уверена, скоро он станет знаменитым.

Моя мать в который раз не позволила мне занять пальму первенства, и забыла, что это моя

прерогатива — представлять жениху семью. Но возмущение ее поведением меркло на фоне

моего раздражения, которое возникло, когда я узнала, кем является этот мальчик. То есть на мои

смотрины она еще и не родственника привела! Нет, я, конечно, понимала, что раз уж у мамы не

вышло сделать знаменитой послушной во всем куклой меня, то она найдет себе другую персону

для того, чтобы вышколить ее по своим потребностям, но никогда не думала, что она

воспользуется первой встречей со мной за последние пять лет для того, чтобы продвинуть

своего протеже. Я чувствовала, что мирно закончить сегодняшний вечер не удастся, и приказала

себе молчать, как можно дольше.

Не понимая, что надвигается гроза, мама мельком показала Максимилиану квартиру.

Разумеется, она могла задержаться с многочасовой экскурсией в каждой из комнат, но о

занятости принца ее, безусловно, предупредили, и потому нас достаточно скоро пригласили к

столу.

Должна отдать должное блюдам — все они были прекрасны и на вид и на вкус, отчего я еще

больше уверилась в том, что ни одно из них не было приготовлено моей матерью. Вообще, задачи наесться до отвала ни у меня, ни у Максимилиана не было, и, похвалив хозяйку, принц

приступил к разговору. Журналисты вели себя на удивление тихо — строчили что-то в своих

блокнотах, и с их стороны слышен был лишь шорох ручки по бумаге, да иногда, кто-то тихо

покашливал. Мама и Его Высочество чувствовали себя превосходно, присутствие третьих лиц и

камер их ничуть не смущало. А вот отец нервно оттягивал ворот рубашки, Марику не лез кусок

в горло, я боялась открыть рот, чтобы не сказать какую-нибудь гадость, и поэтому в разговоре

безраздельно властвовала моя мать.

— Столько сил вложено в Рэйю: ведь я всю жизнь посвятила ей, — как и следовало ожидать, после традиционного разговора о погоде, мать села на любимую лошадку. Максимилиан с

интересом слушал ее подправленные рассказы о моем исключительном детском непослушании

и первые пятнадцать минут я еще могла это терпеть: считала полоски на новых обоях, но когда

стены закончились, а нового достойного занятия для себя отыскать не получилось, терпение мое

приказало долго жить.

— Рэйя чудесная, — согласился со словами Виттории принц.

— Рада, что вы это поняли. Должна сказать, что мне, как матери, очень больно видеть, что вы

обходите мою дочь вниманием. Этот ваш Отбор…мероприятие лишнее, когда два человека, которые так подходят друг другу, встречаются.

— Об этом я и хотел с вами поговорить, — Максимилиан положил приборы, а я поперхнулась, заподозрив, что сейчас принц сделает мне предложение. К такому повороту сюжета я, мало

того, что не была готова, так еще и отказывать Максу на глазах у репортеров не хотелось. Вряд

ли журналисты сотрут такую сенсацию из памяти своих видеокамер — это вам не объятия у

двери с невестой. — Рэйя на меня немного обижена, и мне кажется, что пригласи я ее на

свидание — откажется. Так что хотелось бы, чтобы вы в некотором роде повлияли на свою

дочь, — Макс засмеялся, показывая, что пошутил, но мама так взглянула на меня, что стало

понятно — откажись я на ее глазах от свидания с принцем, и смерть моя будет ужасной.

Максимилиан повернулся ко мне, мне пришлось улыбнуться ему в ответ. — Рэйя, давай

сегодняшний вечер проведем вместе?

Я с горечью вспомнила о том, что сегодня должны была встретиться с Виктором, но отказать

принцу не могла — в одну сошлись все причины: и близость журналистов, и присутствие

родителей, и тот факт, что с Максимилианом следовало объясниться.

— Конечно, Ваше Высочество! — надеюсь, я выглядела счастливой.

— Вот и замечательно, — надулась от гордости мама. — Наконец-то, прошли те времена, когда

моя дочь была непослушной девчонкой.

— Скажите, маменька, — вспомнив книги, которыми меня потчевали в детстве (исключительно

классика, развлекательная литература даже в пять лет в мои руки не попадала), встряла я. — А

можете ли вы припомнить хотя бы один случай моего непослушания? Только давайте обойдемся

без фантазий и тех историй, в которых я еще на горшок ходила.

Настроение у моей матери было превосходное — еще бы, она в центре внимания, света в

столовой стало немного меньше, что позволяло ей выглядеть моложе, да и про Марика удалось

вставить пару слов. Принц, незаметно для самого себя почти пообещал моей матери сводить ее

воспитанника в театр. К слову сказать, пышнотелый Марик уже настолько освоился перед

камерами, что усиленно налегая на сливовый пирог, вставил несколько реплик, разбавив этим

стройную мамину речь. Поэтому она, ослепительно улыбаясь, проворковала:

— Конечно, дорогая. Например, в одиннадцать лет тебя провожал домой этот пренеприятный

мальчишка из соседнего двора, хотя я ясно дала понять, что общаться с противоположным

полом тебе рановато.

Я до сих пор помню этого застенчивого мальчика, который плелся позади меня и настойчиво

просил разрешения понести портфель. Из-за его симпатии меня заставили выучить три

огромных произведения для фортепиано за один день.

Максимилиан закашлялся. В его прошлом точно уж присутствовали и более серьезные

прегрешения, и потому эта ситуация ему серьезной показаться не могла. Как и большей части

телезрителей.

— Я считаю, не такой уж это и страшный проступок, — улыбнулся принц. Но поглядывал на

мою мать уже с легкой задумчивостью, наверное, понял, что все заявления о моей

непоседливости стоит делить, как минимум, на три. — Например, у меня в четыре года было

настойчивое желание поджечь шторы. Да-да, но руководила мной не охота устроить пожар, нет, мысли мои занимал исключительно научный интерес. Мне хотелось узнать, как быстро

разгорится ткань. Она была очень плотная, знаете, похожа на плащевку, и не горела, а тлела.

Самое интересное, что я к этому опыту серьезно готовился — отыскал где-то зажигалку, учился

ей пользоваться.

Я представила маленького мальчика в богатых одеждах, который спрятался ото всех нянек и

старательно чиркал колесиком зажигалки. Отчего-то, четырехлетний принц в моих мыслях

представал лопоухим, курносым и лохматым, и чем-то неуловимо напоминал мальчишку, который когда-то хотел меня проводить. Меня затопила волна нежности, но не к Максимилиану, а к тому ребенку из моих мечтаний, который так хотел провести опыт.

— Как мило, — проворковала моя мать, но с таким видом, что было понятно — будь

Максимилиан ее сыном, ему бы пришлось туго. Возможно, его бы даже отлупили. Хотя о чем

это я? Его бы точно отлупили. — Мальчики такие непоседы, но спешу заметить, Марик —

идеальный ребенок.

Противный Марик, пользуясь тем, что внимание камер направлено на принца и мою мать, показал мне язык.

— Судя по вашему примеру из прошлого, Рэйя тоже была, да и остается идеальной, — хохотнул

принц. — Только уже не ребенок.

— Вы правы, — криво улыбалась Виттория. — Но чего стоит даже ее демарш с этой глупой

секцией борьбы! Разве это занятие для девочки?