Ветер Безлюдья (СИ) - Татьмянина Ксения (читать книги полные txt) 📗

Ниже я написала адрес тети, и запечатала листок в один из конвертов. Вторая задача — поехать в трущобы, найти ящик для отправки, и оставить ключи от квартиры где обещала.

Щелкнул замок, открылась дверь — вернулся Гранид.

— Ты не выспался?

Я и представить не могла, насколько успела выучить его за то время, что он жил здесь. Мне хватило одного взгляда, как вопрос сам соскочил с языка, а я даже не осознала — по каким признакам считала его усталость.

Гранид набрал вес, вернувшись к нормальному здоровому телосложению, — через летнюю одежду особенно заметно — как уплотнилась фигура, по сравнению еще с февральским дистрофиком. И волосы отросли так, что он смог нормально подстричься, а не носить больничный «ежик». Лицо, почти все такое же худое, сгладило остроты, избавилось от лишних для его возраста морщин. Никаких синяков под глазами и прозрачных от тонкости век. Нормальный, во многом статный, крепкий мужчина.

А по каким-то мелочам, убейте меня, не сказала бы — по каким, я увидела, что чуть-чуть в нем осталось той болезненности. И она вылезла, потому что Гранид не добрал сна.

— Нянечка, сбавь накал своей заботы.

— Да пожалуйста.

И отметила, что он не позвонил снизу. Как к себе домой вернулся, не в гости.

— Компьютер включен?

— Да.

— Неси стул, садись рядом.

Я так и сделала. А Гранид, скинув обувь, прошел и без лишних слов сел в мое рабочее кресло. Подключил флешку, запустил программу, чей ярлык вынес на рабочий стол. Через десять минут его рассказа и показа, я обалдело пялилась в экран и не могла поверить в то, что вижу!

— А это частичная панель инструментов с твоей итоговой монтажки видео. Функционал ты знаешь, объяснять не буду. Не знаю, сколько ты времени тратишь на задумку, но на саму обработку будет уходить меньше времени. Здесь еще двадцать готовых фильтров… а тут…

Я почти оглохла, перестав его слышать, — Гранид собрал всю мою особую кухню визуала в одну программу где даже алгоритм работы был подстроен под мою последовательность. Безумная экономия времени и замена едва ли не половины необходимой ручной работы в векторах, на автоматическую корректировку!

— Нормально?

— Шутишь?! Я сейчас взорвусь!

Он поморщился от выкрика, отклонился в бок, и с довольным видом выпрямился обратно.

— Теперь давай счет и скан, я верну тебе что осталось.

— А что осталось? — Не поняла я, все еще ошалело глядя на развернутую рабочую зону.

— Деньги, что я у тебя попросил в феврале на свое дело, нужны мне были для выкупа права пользования у разработчиков программ, чтобы синтезировать в новую. Прилично съело оформление авторского права. Оно — на твое имя, можешь пользоваться единолично, можешь начать продавать другим визуалам. Врать не стану, часть по началу я действительно потратил на себя — приобрел себе все железо для работы, но уже окупил и вернул. Так что весь остаток — возвращаю по-честному.

Нахлынувшее счастье от такого подарка, осмысление сказанного, и все вдруг стало съезжать к чувству его старой выходки и обмана:

— А по-человечески нельзя было? Нельзя было объяснить все, как есть, а не устраивать весь тот цирк? За что?!

Гранид вздохнул:

— Искушение слишком велико. Ты вся такая хорошая и терпеливая… Как не поиздеваться? А сделать программу давно решил, потому что все равно у меня долг. Мне нужно было выкупить самого себя из твоего сердобольного плена. Потраченных денег отдать не смогу, но смог сделать то, что даст тебе время. Я должен знать, что мы в расчете, хотя бы в материальном плане. По рукам, Ромашка?

— Совести у тебя нет. По рукам… — я протянула ему ладонь, и он ее пожал.

Но не отпустил сразу:

— Скажи, что не держишь зла за прошлое.

— А ты еще этого не понял? Не затаила, не думай.

Переслала номер и подставила персоник под скан. Деньги пришли не на пенсионку, а на мой расходный. Сумма достаточная, чтобы я погасила кредит, и могла еще жить, как в отпуске, целый год.

— Мне идти надо, время. Но с тебя разговор, не забудь. Мне нужно быть в курсе. Не мотайся в трущобы. Ведь тетки нет, и тебе там больше нечего делать?

— Я бываю там не только из-за нее, есть и другое.

— Когда собираешься?

— Пока не знаю.

— Как будет нужно, звони мне или пиши, — я встречу тебя на любой станции, хочешь здесь, хочешь там. В одиночку не суйся туда, договорились?

— Хорошо.

— Дай слово.

— Даю слово.

Конечно, в одиночку не сунусь, ведь у меня есть защитник — Андрей, и он в курсе даже про Дворы. Он проводит меня куда угодно, и даже подождет.

— Тогда, счастливо.

— Пока.

Папа

На следующий день я отдохнула в гимнастическом зале, с удовольствием позанимавшись, разогнав кровь, воскресив в мышцах тонус после долго сидения за компьютером. И поехала к отцу по договоренности к двум часам, на обед, и на разговор — об Эльсе и о том, что я не вытягиваю чертову журналистику…

— Ты временем располагаешь?

— Да, пара часов свободны.

— Тогда прочитай вслух…

Планшет с текстом попал мне в руки, едва я разулась и умылась с жаркого воздуха. Оказалось, что это моя же последняя статья.

— Эльса, какая халтура!

Папа не выдержал озвучки и первых абзацев. Он сокрушенно сел в кресло, глядя снизу вверх, крутил очки в пальцах и качал головой:

— Эта ответственная работа, нельзя сдавать ее сырой даже без читки. Ты написала второпях, не дала отлежаться, не перепроверила. Почему? Накапливай навык, укрепляй профессионализм…

— Я попробовала снова, снова поняла, что не могу. Позволь мне оставить то, к чему не лежит душа.

— Нет.

Его ответ был таким категоричным, что я удивилась — ни эмоций в этом коротком «нет» не было, ни вопроса. Только утверждение.

— Почему нет?

— Глупости — выбрось. Ты не канатная плясунья, чтобы вот так свою жизнь, лучшие зрелые годы ума, потратить в пустоту. Ради развлечения посторонних.

Не с того начался разговор… прежде чем он снова что-то скажет, а я видела, что отец собрался с мыслями и набрал воздуха в легкие, я перебила:

— Давай обедом займусь. Ты голодный? Я бы…

— Не уводи от темы, дочка. Это тетки твоей дурное влияние, да? Она тебе мозги пудрит о всяких сказках, без оглядки на других и на реальную жизнь? Каков итог! Нервов никаких не напасешься, господи…

Отец замолк и резко сменил тон, поняв, что нападает. А ему хотелось убедить, а не обвинять. В лице проступила виноватость:

— Я знаю, о чем говорю. Мало ли я чем хотел заниматься по жизни, но была семья, ответственность, нужно крепко стоять на ногах…

— А я не представляю, как это тяжело — растить ребенка в стесненных условиях и нехваткой денег, да?

Родители сговорились насесть на меня друг за другом? Несколько секунд тишины отправили меня в заброшенную квартиру в трущобах — трехкомнатную, с залом, родительской комнатой и моей. У меня был смартфон, у отца и матери — ноуты, полный холодильник еды, нормальная мебель, нормальная одежда. Родители действительно сделали все, чтобы я ни в чем не нуждалась, кроме одного — быть самим счастливыми. Великие жертвы ради дочери… а что мне делать с этим огромным долгом, который не выплатить никогда до самой смерти?