Дом Монтеану. Том 2 (СИ) - Mur Lina (читать полную версию книги txt, fb2) 📗
Томас вырывает у меня трубку.
— Достаточно. Не дави. Мы ждём тебя в убежище. До связи.
Бросив телефон на стол, Томас сжимает кулак, и его клыки выдвигаются, опасно сверкая в слабом свете.
— Всё в порядке, — тихо говорю я.
— Нет, не в порядке. Я не хочу снова быть лишь средством. Нет. Это не в порядке. Стану не следовало давить на тебя. Если ты не хочешь меня и не готова открыться мне, как я тебе, то нет, это не в порядке. Терпишь меня через силу и мучения, а это ад для меня. Думаешь, это приятно? Нет. Это омерзительно, словно я просто член с ножками. Словно я не живой, и меня нужно хотеть через силу, а его…
— Томас, — обрываю его и хватаю за руку. — Всё совсем не так. Ты не средство для меня. Ты живой, и я это знаю. И я должна тебе кое-что сказать. Кажется, что связь между мной и Станом разрушилась. Я больше не чувствую его.
— Ты что? — Томас озадаченно смотрит на меня, возвращаясь в человеческое обличие.
— Я не люблю его, как раньше. Я знаю, что он мой друг, моя семья, мой ковин. И это будет неизменно. Но я… не испытываю к нему тех эмоций, которые были раньше. Я услышала его голос и… ничего, только самая обычная реакция. Кажется, дело было не в ритуале. Я дала силу нашей слабой связи тогда из-за твоей крови. И когда я встретила тебя, то связь начала спадать. Ещё позавчера я чувствовала его. Не хотела верить тебе, поэтому убеждала себя в том, что Стан в беде. Но я точно знала, что он в порядке. А сейчас… я чувствую только раздражение, оттого что он появился между нами. Раздражение, оттого что лезет в наши отношения, словно он лишний между нами и не даёт мне коснуться тебя так, как я хочу. Раздражение. И я думаю, что я… выбрала. То есть я выбрала полностью. Телом, разумом, душой и существом. Я нахожусь в балансе между светом и тьмой. Рома говорил мне об этом. Когда есть баланс, тогда всё чувствуешь и видишь чётче. Я в гармонии, и поэтому в связи со Станом нет необходимости. Но появилось требование заявить на тебя свои права, отметить тебя собой. И мне плевать, слышишь? Плевать на твои видения, Томас, — касаюсь его щеки ладонью и улыбаюсь ему. — Мне плевать. Потому что или вместе, или никак. Умрёшь ты, умру и я рядом. Другого я не приемлю. Я не собираюсь отпускать тебя. Я пойду в ад, чтобы вытащить тебя и вернуть, а потом буду обижаться. Долго. Так что или так, или никак. Тебе решать. Но моё существо уверено в своём выборе, как и мой разум, как и моё сердце. У меня есть король, и я хочу быть достойной королевой для него и в горе, и в радости, и даже после смерти. Сделай свой выбор, Томас. Я свой сделала.
Задерживаю дыхание, ожидая его решения. Я всё ещё боюсь, но страх быть преданной и брошенной намного сильнее страха внезапно оказаться в склепе Томаса. Страх не так важен сейчас, важно то, что я чувствую и свободна от связи со Станом. Он мой друг, и я желаю ему счастья. Но передо мной мой вампир, и я хочу создать с ним настоящий союз, чем бы он ни обернулся. Я хочу рискнуть снова.
Глава 29
Проще простого привыкнуть к тому, что ты нежеланный ребёнок, и в принципе, никому не интересна. Так легко верить в то, что ты не слишком хороша для того, чтобы тебя просто любили, правда? Любое негативное слово мы быстро впитываем и взращиваем внутри себя лютую неуверенность в себе и задаёмся вопросом: «Должны ли были, вообще, появляться на свет»? Или же мы пришли сюда для того, чтобы просто умереть или быть никем? Да, так легко поверить в то, что ты не особенная для определённых людей, от которых ждёшь любви. А что насчёт другого варианта? Мы так долго приходим к тому, что уже достаточно хороши. Когда нам говорят, что нас любят, мы не верим и сразу же ищем подвох, ведь нас приучили, что любить нас просто за то, что мы есть, невозможно. Любовь — это последствия какого-то героического поступка, страданий и пережитой невыносимой боли, верно? Столько веков я живу, мой друг, и этот алгоритм не меняется ни в вас, ни в нас. В нас он ещё хуже прорастает и укрепляется. Поэтому верить — это чудо. Любить искренне тоже. И нам остаётся только ждать, когда нас полюбят за то, что мы просто дышим. Чудовищно, не правда ли? Чудовищное отношение к себе, но увы, такое понятное нам обоим с тобой.
— Томас?
Зрачки Томаса резко сужаются, и он отстраняется. Я могу физически это ощутить. Тот холод, которым он обдаёт меня, пугает.
— Я… я забыл выключить воду… в раковине. Я сейчас вернусь, — произносит он и сбегает. Я хмурюсь и признаю, что испытываю укол боли от такой явной лжи. Но я не собираюсь сдаваться. Я хочу знать причину, почему Томас отказался от меня? Вроде как он этого очень хотел и даже требовал, а сейчас отступил, да так неудачно.
Я направляюсь за ним и поднимаюсь в спальню, в которой находится Томас. Я чувствую, как он мечется по спальне, словно затравленный зверь, который придумывает, как ему сбежать от насилия. Да что за чертовщина?
Злобно хлопнув дверью, я складываю руки на груди. Томас замирает и натягивает улыбку.
— Знаешь, я, оказывается, выключил воду. Надо бы собрать лепестки роз, а то они вонять начнут. И…
— Да что с тобой не так? — выкрикиваю я. — Ты издеваешься, или что это такое? Ты не можешь вот так сбегать, а потом делать вид, что я, чёрт возьми, не предложила тебе создать настоящую брачную связь между нами! Я не уйду и не оставлю тебя в покое, пока ты не скажешь мне правду, Томас! Я и так уже не в себе! Я и так боюсь, что сделала что-то не то! Я и так ничего не понимаю! Прекрати третировать меня и выкладывай всё своё дерьмо прямо сейчас! Живо!
Томас поджимает губы, глядя куда-то в сторону, а затем глубоко вздыхает.
— Я не хочу, чтобы ты принимала это на свой счёт, Флорина, — медленно говорит он и так тщательно подбирает слова, отчего я бешусь ещё сильнее.
— Уже, — фыркаю я.
— Но это не так. Ещё бы пару дней назад я безумно хотел этого. Безумно. Ты даже не представляешь, насколько меня ранил твой отказ. Но сейчас… я думаю, что это может быть опасно. Точнее… я боюсь. Если я это сделаю, и всё получится, то это же будет означать, что мы с тобой, и правда, возлюбленные. Рома говорил, что после брачного союза, когда вампиры открывают друг другу разум, они становятся связанными на вечность. Русо смеялся над этим и объяснил мне, что это он убедил всех в этой ерунде специально, чтобы иметь возможность держать их в кулаке. Но Рома был уверен, что его жена была именно его возлюбленной. Он и тебе об этом говорил. Он наставлял тебя, как и Стана. Но… а если это так? Если всё то, что я чувствовал ранее и ощущаю сейчас, правда? Если я не сошёл с ума, и возлюбленные, действительно, существуют, тогда ты будешь чувствовать то же, что и я. Выходит, что ты будешь страдать, потому что я страдаю чаще, чем кажется. И моя боль станет твоей. Мои страхи станут твоими. А если это тебя сломает или меня? Если мы в нашем прошлом увидим то, что раньше никто из нас не замечал, и тогда это разрушит нас? Я просто не знаю, стоит ли всё это потери того, что у нас пока есть? И если вдруг мой разум кто-то подчинит себе, тогда я могу подставить тебя, и ты умрёшь? Тебя убьют из-за меня? Я не знаю. Понимаешь? Не знаю, нужно ли это делать. Не знаю. Мои видения не менялись всё это время, потому что я не отходил от плана. Но в наш план никогда не входил брачный союз с тобой, Флорина. А если этим мы всё испортим? Если подпишем себе смертный приговор? И если брачный союз не сработает? Если мы не сможем соединиться и открыть друг другу разумы? Тогда это докажет, что наши чувства нереальны, они ненастоящие, а выдуманные нами, потому что мы просто цепляемся друг за друга, как за спасение в этом мраке.
Приоткрываю рот от потока сомнений и вопросов Томаса. И если честно, то так обширно и глубоко я об этом не думала.
— Можешь ли ты быть уверена в том, что мы не уничтожим столько вложенных нами трудов? Я нет. И если мы всё разрушим, то смерть Рома была бессмысленной. Страдания и боль тоже были бессмысленными. Да всё было просто пылью. Я не готов узнать правду, Флорина. Я боюсь узнать её, ведь сейчас всё более или менее стабильно, — добавляет он.
