Хищник цвета ночи (СИ) - Серганова Татьяна (читать книги .txt) 📗
- Я хищник, Вика.
- Это я заметила.
Он отодвинул в сторону воротник кофты, показывая новое клеймо на шее - ярко-алое, как сама кровь.
- Был им. Сейчас до вынесения решения зверь под замком. Теперь ему так просто не вырваться.
- Но они отпустили тебя.
- Подписка о невыезде, огромный залог. Ты подняла знатную бучу.
- Я старалась.
Мы снова молчали, пристально смотря друг другу в глаза.
- Прости, что не защитил тебя.
- Ты меня спас.
- И чуть не потерял. Я разговаривал с твоей матерью.
Я напряглась. Даже представить было страшно, что она ему успела наговорить.
- Она рассказала о твоём желании.
- О каком? - не поняла я.
- Начать всё заново, без родственников, наследства, дядей, игр и притворств. Просто ты и я.
- Разве это возможно? Вот так взять и забыть.
- Мы можем попробовать. Правда долго наш дуэт не продлится, - хмыкнул он.
- В каком смысле?
- Ребёнок, - коротко ответил Ник, указывая взглядом на мой живот.
- Что? Опять?
«Он издевается?»
- Что значит опять?
Я сглотнула и отвернулась.
- Ты не знаешь, - глухо ответила ему, мне снова стало холодно. - Его нет. Те побои не прошли даром.
Тишина и осторожное:
- Вик? Ты шутишь?
"Если бы…"
- Не знаю, кто и что тебе сказал, но я чувствую его и отец тоже. Прямо сейчас.
- Что? - я повернулась к нему всем телом, сжимая подушку дивана. - Что ты сказал?
- И твоё сегодняшнее головокружение говорит о том же.
- Но анализы…
- Могли ошибиться. Срок ведь был совсем небольшим.
- Господи, - прошептала я и прикрыла рот рукой, боясь поверить в то, что это не сон.
- Вик, ты думала… Я не знал. Даже не подозревал.
Я не дала ему договорить, бросаясь вперёд, приземляясь на колени и крепко обнимая. Так сильно, как только мечтала. И даже крепче.
К чёрту страхи и тревоги. Я подумаю об этом позже. Или никогда. Хватит с меня забот и проблем.
Сейчас я была просто счастлива и собиралась упиваться этим счастьем как можно дольше.
Эпилог
Было бы глупостью сказать, что у нас с Ником сразу стало хорошо и идеально. Неправда. Фактически мы были парой всего пару недель. Очень насыщенных и ярких недель, которые вместили в себя гораздо больше, чем обычно выпадает влюблённым. А если учесть, что большую часть времени мы играли в любовь (по крайней мере, игра была с моей стороны), то всё было еще сложнее.
Несмотря на интервью, в котором я признавалась всему миру в своих чувствах, повторить это, глядя в золотисто-зелёные глаза Ника, было очень сложно и почти невозможно. Мы будто вернулись назад. Недосказанность, тревога и смущение. Теперь еще и ребёнок, тот самый, которого я уже похоронила в своём сердце и оплакала. Он был жив. Тест, купленный Ником по пути в наше новое жилище, и две яркие полоски на нём, говорили о том, что это правда. Ребёнку быть и с этим тоже надо было примириться.
Была ли я рада этому обстоятельству? Очень.
Но что делать дальше, не знала.
Нам с Ником надо было привыкнуть к друг другу и научиться жить вместе. Вдали от всех. Наконец-то. Нет, мы не отгородились от всего мира, не прервали все контакты с семьями, а лишь уменьшили и свели до необходимого минимума.
Согласно постановлению суда, который выпустил Ника под залог, ему полагалось жить с блокирующей печатью на шее в небольшом домике на границе с резервацией. Домик принадлежал Нику и самое главное, там не было никого кроме нас.
Тем же вечером, нисколько не сомневаясь в своём решении, я переехала к нему.
Не всё было гладко и легко. Мы ссорились, мирились, ругались и прощупывали почву, пытаясь понять и узнать друг друга. Каюсь, чаще всего инициатором конфликтов была я. То ли гормоны взяли своё, то ли мне еще было страшно, что это всё сон и, проснувшись, я окажусь совсем одна: без Ника и ребёнка. Хищник всё терпеливо сносил, но однажды взорвался и он.
Это произошло примерно через две недели после того, как мы стали жить вместе, когда я показала ему номер телефона, оставленный Кирком.
Не знаю почему, но спальни у нас были отдельными. Сначала я всё списывала на общую усталость, его занятость, в связи с обвинением. Ник очень много времени проводил со своими адвокатами, хищниками из резервации и родственниками, которые каждый день приезжали в дом. Но потом эта отдалённость начала напрягать. Воздух между нами уже искрил от сдерживаемого желания. Но переступить черту первым никто не решался. Не знаю, что останавливало Ника, но мне было просто страшно. Хотя я и понимала, что это глупо. Мы столько пережили вместе, выстояли и застряли, боясь спугнуть призрачное счастье лишним словом или замечанием.
Тем вечером мы сидели в гостиной и молчали, занимаясь каждый своим делом. Вроде вместе, а по факту врозь. Мне даже смотреть на него было сложно. Один взгляд, и я тут же вспыхивала от похотливого желания. Оно было таким острым и ярким, что от меня наверняка фонило им за километр. Так почему Ник не реагировал? Ведь раньше всё было иначе. Или ему всё равно или всё дело в беременности. Вполне возможно, гормоны перебивали всё.
Ник только вернулся из полиции, где вновь подвергался допросу. Меня предупредили, что тоже скоро вызовут для очередной дачи показания. Впереди маячил следственный эксперимент и возвращение в родной город, огромный особняк и комната на втором этаже. Воспоминания о той ночи еще были свежи и кошмары никуда не делись. Впрочем, плохие сны тревожили не только меня. Я знала, что и Нику они не давали спать. Слышала, как он глухо рычал от боли среди ночи, как уходил вниз и сидел там до утра, распивая горький кофе. А когда я спускалась вниз, старательно пытался сделать вид, что всё хорошо. А я вместо того, чтобы поговорить и всё выяснить, позволяла себя обманывать
Как же всё запуталось между нами и как распутать, никто не знал.
Так вот, тем вечером я поговорила с Дашкой, которая настойчиво звала домой, и просматривала почту, что ломилась от предложений поучаствовать в ток-шоу, дать интервью. Суммы, которые предлагали за это, были огромными. Оказывается, на скандалах и трагедиях можно очень неплохо заработать, надо лишь выставить себя на всеобщее обозрение. К сожалению, спрятаться от этого у меня всё равно не вышло.
Дрэго Н’Ери уже не раз напоминал, что нам надо было светиться с Ником, напоминать о себе, показывать чувства на публике. Легко сказать. Как показать, когда мы маемся от неловкости, застряв на полпути к счастью.
Я очень скучала по сестре, по Милке, по родителям, но возвращаться не хотелось. Здесь с Ником, несмотря на напряженность, было спокойнее и легче. И я чувствовала, что нужна ему, как и он мне.
- Ник?
- М-м-м, - он резко вскинул голову и взглянул на меня, пронзая золотистым пламенем взгляда.
И куда делся зелёный цвет? Меня полыхнуло жаром и щеки покраснели. А в голове мухой зудела мысль, что так долго продолжаться не сможет, что в любой момент произойдет взрыв и мы просто набросимся друг на друга.
- Я забыла тебе рассказать, - тихо ответила ему, неловко проведя ладонью по шее, чувствуя остатки укуса, который практически исчез с кожи.
Кое-кто очень давно не обновлял метку.
Ник внимательно проследил за рукой взглядом и глухо уточнил:
- Что именно?
Пальцы дрожали, и я опустила их на колени, сжимая ткань свитера.
- Твой дядя кое-что вручил мне в нашу последнюю встречу.
Такого Ник точно не ожидал, мотнул головой, словно пытаясь прояснить сознание и тихо переспросил:
- Что?
Я достала из кармана затёртую бумажку, которую вот уже пару дней разглядывала, не зная, что делать.
- Номер телефона. Просил позвонить, как только я решусь.
- Решишься на что?
Желание исчезло из взгляда, уступив место холодной злости. Таким хищника я давно не видела.
- Принять его последнюю волю.
- Вик, мы уже это обсуждали.
- Не обсуждали, - я покачала головой, кладя бумажку рядом с собой на столик. - Ты сказал, что не хочешь денег, что отказался от мести. Но ты тут не причём.
