Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо? - Славачевская Юлия (книга регистрации txt) 📗
В углу северного крыла, в торец зданию, пристроили многочисленные служебные помещения — конюшни, птичники, немного дальше — общежитие для прислуги. Строения предохраняли верх сада и внутренний двор от холодных ветров.
Часть служб и более отдаленные храмовые постройки имели крытые или подземные галереи, ведущие во дворец и его подвальные помещения.
Мы бодро прошагали до самых конюшен, делясь замечаниями об урожае и погоде.
— Добрый день, мой Повелитель! Вам что-то угодно приказать? — склонился в низком поклоне высокий мосластый дроу, исполняющий обязанности старшего конюха.
Ехидные темно-карие глазки старшего конюшего хитро прищурились, словно у кота, обожравшегося господской сметаны. Благообразную физиономию искривила двусмысленная ухмылка. В какой-то момент мне даже почудился пренебрежительный жест в мою сторону. Впрочем, должно быть, — именно почудился, ведь через мгновение дроу уже стоял как ни в чем не бывало перед сюзереном, подобострастно уткнувшись взглядом в свою обувь.
Невдалеке, земно кланяясь, приветствовали высокого гостя многочисленные работники, орудующие вилами возле открытых денников.
— Угодно, — холодно ответствовал Дар, мгновенно надевая высокомерную маску. — Вели седлать моего скакуна и подыщи смирную кобылку или мерина с гладкой рысью для Повелительницы.
Дроу с многочисленными помощниками слишком демонстративно ели глазами правителя, почему-то напрочь игнорируя его супругу.
Эй, а со мной почему не поздоровались? Я такая мелкая и худая? Меня за шваброй не видно? Непорядок! Счас исправим!
— Здравствуйте, — громко поздоровалась я, привлекая к своей особе внимание, и задала козырный вопрос: — А почему у вас тут так грязно?
— Где? — опешил главный конюший, сообразив, что перед ним Повелительница.
Видимо, его ввела в заблуждение моя простая одежда, или он женщин принципиально в упор не видел. Ну такая странная, малоизученная форма заболевания глаз. Передается, очевидно, половым путем, нередко встречается у взрослых мужчин и лечится исключительно щелчком по носу или отдавливанием ноги острым каблучком.
— А вот тут, — невинно заявила я и, достав из кармана белоснежный платок, нагнулась и пошваркала им по земляному полу. — Пожалуйста, — лучезарно улыбаясь, предъявила результат. Краем глаза увидела, как муж, поднеся руку ко рту, укусил себя за костяшку указательного пальца, чтобы не заржать и не испортить мне воспитательную работу.
Конюх спал с лица и покрылся благородной бледностью (никак готовился перейти в вампирское подданство). Бедолага предобморочно пролепетал:
— Так это же… так тут же… да как же…
— Отчетливей! — подпустила я металла в голос, сверля неласковым взглядом невежу.
— А?.. — совсем потерялся сердешный, переставая соображать и начиная мелко дергать левым глазом.
— Дрожи, говорю, отчетливей, — пояснила я, совершенно не жалея невоспитанного подхалима. — И убрать здесь все!
— Это невозможно, — выпалил дроу и повалился мне в ноги.
— Для исполнительного работника не бывает ничего невозможного! — спокойно сообщила ему я, медленно обходя пятачок территории.
У конюха уже дергались оба глаза — причем действовали они сначала синхронно, потом по очереди, затем снова синхронно.
Завороженно понаблюдав за свирепым подмигиванием, я обратилась к Повелителю:
— Супруг мой, кажется, вы говорили мне об острой нехватке квалифицированных конюхов на границе с орками и вампирами?
Конюх посинел и старательно изображал предынфарктное состояние.
— Так мне казначей недавно жаловался, вроде бы овса и корнеплодов закупают в больших количествах, а лошади полуголодные… — напоследок поддала я жару. — Надо бы организовать с пограничниками обмен опытом. Те, говорят, овса мало покупают, а лошади у них лоснятся… — Победоносно глянула на местного зарвавшегося «царька». У того, кажется, начались конвульсии.
— Пощадите, — выдохнула несчастная жертва аудита и упала на колени, пытаясь обслюнявить мои сапожки.
Против такой смазки восстало все мое существо, и я брезгливо отодвинулась. Если мужу нравится такой сапожный крем, пусть принимает удар на себя, а я самоустраняюсь. С другой стороны, глядя на агонизирующего служащего, я испытала чувство жалости, смешанное с удовлетворением, и соизволила дать последний шанс исправиться. Правда, по-своему…
— Так и быть, — прячась за тихо ржущего мужа, начата я. — Если вы успеете к окончанию нашей прогулки навести тут порядок, — выразительно глянула на испачканный платок, — то я озабочусь вашей судьбой…
По затравленному виду слуги стало понятно, что именно проявление моей персональной заботы его пугает больше всего. Самое милосердное для него сейчас было выпить яду или совершить ритуальное самоубийство. Но такое милосердие не по моей части, это у нас Дар мастер на все руки… стаканы, или куда там отравляющие вещества подсыпают, мажут или распыляют?
— Может, сразу в петлю, чтобы не мучился? — как отголосок моих мыслей прошептал муж, еле сдерживая гогот.
— Ты полагаешь, так будет лучше? — наивно поинтересовалась я, глядя на супруга широко раскрытыми глазами. — А может, все же дадим ему еще один шанс на жизнь?
— Благодетельница! — заорал мужчина и принялся шустро гоняться за мной на коленях, пытаясь оставить дактилоотпечатки на моей обуви и все-таки оделить меня образцом слюны.
Пришлось спасаться от него на руках у мужа. А что? Хорошее укрытие. Сильное, надежное, и пощупать можно… Ой, что-то я отвлеклась.
— Мы вообще куда-то сегодня поедем?! — завопила я, отпихиваясь ногой от приставучего конюха и примеряясь к крепкой шее Дара, как к последнему оплоту спасения.
— Обязательно, — заверил меня Повелитель, чуть ли не задыхаясь от судорожных объятий супруги и старательно разжимая мои руки. — Если ты сию минуту с меня слезешь, то мы обязательно поедем кататься на лошадях.
— А если нет? — проявила я любопытство, на всякий случай не отцепляясь.
— Тогда тоже поедем, но уже на мне и в спальню, — поставил меня в известность муж о дальнейших планах.
— Ни за что! — отвергла я заманчивое предложение и соскочила с рук, позволяя отвести себя в глубь помещения.
На выбор мне были предложены четыре лошади. Соловая кобылка с золотисто-карими глазами, тупомордая чалая и караковая с повадками бывалой попрошайки. Еще указали на серого в яблоках мерина. Все были низкорослыми, крепконогими добрейшими созданиями.
Самым тихим и смирным, как ни странно, вообще показался мерин. Мало того, конюхи заверяли: мол, он обладает особой «лисьей рысью». Когда, выдерживая общий ритм, задние ноги коня идут рысью, а передние — галопом. Копыта задних ног при том якобы попадают в следы передних. Если я правильно поняла, спина коня вроде остается совершенно прямой, так что всадник не ощутит в прилегающую к седлу мягкую точку никаких толчков. Врали или нет — точно не знаю.
Мерин выглядел дружелюбным. Он даже изволил милостиво принять сахарок с дрожащей протянутой руки. Мужчины, посовещавшись, приняли решение вывести всех четырех во двор и посмотреть кандидатов на рысях.
«Какие эти мужчины зануды!» Бесконечным перемыванием конских статей они меня просто уморили.
Несмотря на интересный окрас, лошадки на фоне породистых верховых скакунов в конюшне, тонконогих и длинношеих, мне почудились неказистыми. Как и многих женщин, меня привлекала внешняя красота, стать и внутренний огонь. Покрутив головой по сторонам и воспользовавшись моментом, когда благоверный отвлекся, в кругу профессионалов обсуждая на улице повадки и особенности выездки лошадей, я тихонько, на цыпочках, удалилась от мужчин и потопала налаживать контакт.
Мне очень понравился один великолепный экземпляр — буланый жеребец с сухой головой, подвижными ушами и могучей грудью. Задние бабки жеребца природа одела в белые чулки. Он тихонько, по-лошадиному переговаривался с соседкой, такой же прекрасной кобылой с белым пятнышком на лбу.
Моя самонадеянность и неосторожность чуть было не стоили мне жизни. Как только я приблизилась к деннику и мило проворковала:
