Заговор богинь (Богиня Трои) (ЛП) - Каст Филис Кристина (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
– Ты знал, что Патрокл не умер. Ты видел, как он исчез!
– То, что я видел, доказывает лишь одно: ты – не троянская царевна.
Катрина скривилась.
– Ну наконец-то ты хоть в чем-то прав. Да, я не древняя женщина, с которой ты мог бы обращаться по-хамски.
– В самом деле? Но ты на вид такая нежная и слабая.
Агамемнон с угрожающим видом шагнул к Катрине, однако Одиссей быстро встал между ними.
– Ты до нее не дотронешься, – сказал он.
Агамемнон заколебался, а потом насмешливо хихикнул.
– Ну, наверное, это справедливо – теперь, когда она уже не нужна твоему другу, ты заберешь ее себе. Но ты должен знать, что она и тебе лгала. Она вовсе не оракул Афины. Она состоит в союзе с богиней любви. Я видел их вместе.
– Пожалуй, тебе лучше вернуться в свой лагерь, великий царь, – Голос Одиссея прозвучал холодно и жестко, – Вот-вот будет одержана долгожданная победа, и тебе следует быть на месте, чтобы не упустить момент славы.
Агамемнон прищурился.
– Это ведь просто женщина. Неужели ты вместе с ней восстанешь против своего царя?
– Черт, да что же ты за подтирка для задницы! – брякнула Катрина прежде, чем Одиссей успел ответить. – Ты думаешь, вот это вот – я? Это всего лишь оболочка... временная оболочка! А принимать в расчет нужно только дух, который живет в ней!
– О, я тебе верю, царевна, – ответил Агамемнон, истекая язвительностью и сарказмом. – Но от этого то, что произошло с Ахиллесом, становится лишь еще более травяным. То, что жило внутри его оболочки, ушло! Но не отчаивайся. Его имя наверняка будет жить вечно.
Катрина почувствовала, как в ней вскипает гнев. И, действуя исключительно по наитию, она взялась одной рукой за медальон Венеры, а палец другой руки обвиняюще направила на Агамемнона.
– Сегодня для тебя счастливый день. Ты дважды прав. Я действительно не древняя царевна, и я действительно в союзе с богиней любви. И потому силой Венеры я заклинаю: любовь предаст тебя точно так же, как ты предал любовь. Любовь станет твоей гибелью и твоим проклятием.
Агамемнон содрогнулся, но быстро взял себя в руки.
– Ты не можешь проклясть меня, глупая ведьма. Меня защищает сама королева всех богов.
Катрина рассмеялась, но это был совсем не радостный смех.
– В самом деле? Когда мы с Герой в последний раз разговаривали, она назвала тебя самонадеянным дураком.
– Ты лжешь!
– Если я лгу, пусть те морские чудовища, от которых Гера помогла меня спасти, явятся прямо сейчас и схватят меня!
Катрина решительно сделала несколько шагов к воде. Волны омывали ее сандалии; Кэт стояла, глядя в морскую даль. Но поскольку покой воды ничто не нарушило, она медленно обернулась и снова посмотрела на Агамемнона.
– Тебе конец.
То, что Агамемнон увидел в глазах этой странной женщины, заставило его смертельно побледнеть.
– Держись от меня подальше, ведьма! – визгливо закричал он.
Царь всех греков быстрым шагом направился к лагерю, и полы золотой одежды развевались за ним, хлопая на ветру, как крылья огромной золотой чайки.
Катрина смотрела ему вслед и всей душой молилась о том, чтобы проклятия действительно осуществлялись в этом мире.
Глава 30
– Ты должен отвести меня к Ахиллесу, – сказала Катрина.
– Но это значит, что ты будешь убита, если не хуже. Ты стала слишком близка к Ахиллесу. И берсеркер легко тебя узнает и сделает своей целью. А если такое случится, то смерть будет наилучшим для тебя исходом.
– Дерьмо собачье! Наилучший исход – это возвращение Ахиллеса! Веди меня к нему, немедленно!
– Поле сражений – вон там. Дюны постепенно сменились пшеничной нивой, а нива – рощей чудесных оливковых деревьев, среди которых стояли разнообразные храмы; дальше, за храмами, высились могучие стены Трои. Когда Катрина торопливо шагала к великому городу, ей показалось, что она узнала тот самый храм Геры, в котором они с Джаки совершили переход в этот мир.
– Я подведу тебя так близко, как смогу, но все-таки держись в стороне от поля боя, – сказал Одиссей, – Это не место для женщин.
– Одиссей, я не хочу тебе лгать. Я не намерена держаться в стороне от сражения. Как раз наоборот, я собираюсь добраться туда, где находится Ахиллес, и все на этом.
– Ты ведь не оракул Афины?
Одиссей отвлек внимание Катрины, сосредоточенное на том, чтобы не наступить на собственный подол, потому что ей приходилось бежать трусцой рядом с быстро шагавшим воином.
– Нет, – ответила она, – Я не оракул Афины.
– Ты принадлежишь к бессмертным?
– Хотелось бы. Что значит – нет, черт побери. Я просто женщина.
– И даже не жрица Афины?
Нечто странное, прозвучавшее в голосе Одиссея, заставило Катрину посмотреть ему в лицо, и она увидела в его глазах глубочайшую печаль и тут же вспомнила, как он смотрел на Афину. А потом вспомнила еще и то, каким было лицо Одиссея, когда он сказал, что его богиня солгала ему. Что Афина с ним сделала? «Он любит ее», – поняла вдруг Катрина.
– Ну, не совсем так. Я выполняю задание сразу трех богинь. Но думаю, можно сказать, что ближе других мне все-таки Венера. Послушай, тут столько всего намешано, и все уж слишком перепуталось...
Кэт совсем не собиралась как-то заявлять о своей принадлежности к миру Олимпа, просто очень трудно было объяснить истинное положение дел.
– Богиня не осчастливила меня своим доверием. А я-то думал, что она...
Одиссей отвел взгляд, ему было трудно продолжать.
Катрину ужаснуло его состояние. Она не слишком много знала об Одиссее и об Афине, но умела видеть сердечную боль и страдание от предательства. И еще она умела узнавать достойного человека, и ей безусловно нравился Одиссей.
– Именно Венера заварила эту кашу с превращением Патрокла в Ахиллеса. Афина не имела к этому никакого отношения. Она, скорее всего, даже и не подозревала ни о чем.
– Надеюсь, что это так. Надеюсь, она не использована меня... – невнятно пробормотал Одиссей, и Катрина прекрасно поняла, чего ему стоило признание в подобной ранимости.
Да, она много раз видывала такое в своем кабинете, и всегда это были мужчины, любившие искренне, глубоко. Катрина понадеялась, что Афина достойна столь чистой и бескорыстной любви.
Она решила сказать Одиссею всю возможную и всю известную ей правду.
– Я видела вас с Афиной вместе и могу сказать, что между вами существует некая связь, только ей нелегко это признать и проявить.
Одиссей окинул ее долгим взглядом.
– Это очень и очень трудно – любить богиню. Ты ведь знаешь, у меня есть жена. Она почти десять лет ждет, когда я наконец вернусь в нашу страну.
– А ты ее любишь?
– Афина недавно задала мне этот же самый вопрос. И я ответил так же, как отвечу тебе сейчас. Я почитаю Пенелопу как свою супругу и уважаю ее как мать моего сына. Но любовь?.. Я не мог предложить любви никому с тех пор, как был совсем молодым.
– И что же тогда случилось? – спросила Катрина, хотя была почти уверена в том, какой услышит ответ.
– Я встретил Афину и сразу же посвятил свою жизнь любви к ней и служению ей.
– Но понимал ли ты тогда всю серьезность своего выбора? – спросила Кэт.
– О да, я это понимал... и был рад принять такую судьбу. Я принадлежу Афине с того самого момента, как впервые ее увидел. И я никогда не сожалел о своей любви к ней, даже когда мне казалось, что я лишь один из многих ее поклонников и любимцев. Я ничего не имел против того, чтобы стать пешкой в ее руках... Я и был ее пешкой, и мне этого хватало. До сих пор. Но сегодня я впервые за всю жизнь пожалел о том, что полюбил богиню.
Одиссей говорил так, словно потерпел полное крушение, и даже при том, что мысли Катрины разрывались между Ахиллесом, Джаки и Патроклом, ей захотелось помочь итакийцу.
– Вы с Афиной стали любовниками.
Одиссей кивнул и хмыкнул.
– Да. Хотя я прекрасно понимал, что совершаю поступок весьма немудрый, я все равно радостно и охотно упал в ее объятия. Помни, царевна, или кто ты такая, когда смертные любят богов, это всегда стоит очень дорого, а платят, как правило, именно смертные. Ахиллес как раз и есть результат такой любви, и я все время вижу и его человеческую природу, и его смертность, и его бесконечные страдания.
