Страж ее сердца (СИ) - Штерн Оливия (прочитать книгу .txt) 📗
— Ну а то, что нужное мне время совпало с твоими детскими попытками со мной разделаться — что ж, так тоже бывает…
Некоторое время Магистр забавлялся, ударяя телом крагха по каменным сводам. Не сильно ударяя, так, скорее чтоб унизить. Наконец он наигрался, оставил крагха висеть высоко над полом. Вниз шлепнулись первые капли крови, пока что у Авельрона было просто разбито лицо.
— И что на тебя нашло, мой пернатый раб? Все эти годы ты был смирен, как овечка. А нынче словно сбесился. Что такого произошло, м?
"Алька, — от мысли о том, что все происходящее — не просто так, Мариус просто похолодел, — Алька, зачем? Что вы там задумали?"
Но может быть, Алайна тут и не при чем.
Может быть, просто Авельрону надоела такая жизнь, и он решил ее оборвать так, как получалось. А поскольку ошейник не давал ему наложить на себя руки, просто попытался напасть на Магистра.
— И вот теперь, посмотри, Мариус, что бывает, когда кто-то пытается ослушаться меня. Тебе повезло. Твое тело неприкосновенно.
— Оно не так удобно, как тебе кажется. — Пробормотал Мариус.
Он не хотел знать, не хотел даже думать о том, что сейчас сотворит человек, который был ему как отец. Внезапно Авельрон дернулся наверху, под потолком, и прорычал:
— Ты все равно сдохнешь, тварь.
— И что же меня убьет? — без тени улыбки поинтересовался Магистр, — неужели ты? или он? — ткнул пальцем в Мариуса, — впрочем, мне неохота с тобой спорить. И без того уже дело к утру идет. Тебе, Мариус, осталось совсем немного. Можешь помолиться. Хотя, ты не часто это делал раньше.
Магистр уселся на стул, отодвинул его так, чтоб хорошо было видно висящего под потолком Авельрона, затем подмигнул Мариусу и слегка пошевелил пальцами.
Нити, которые опутывали крагха, потекли, смещаясь, растягивая руки и ноги Авельрона, распиная его под потолком. Лицо крагха было залито кровью, и вниз срывались редкие капли, звонко шлепаясь о камень.
Потом Магистр что-то сделал, тело Авельрона дернулось, и Мариус услышал, как крагх захрипел. Невидимая обычному глазу сила раскрыла одно крыло и резко дернула его в сторону. Авельрон даже не закричал. Он просто повис в светящихся путах. А Мариус, слушая страшный хруст, с которым из плоти выламывается кость, снова вцепился в ускользающую ниточку магии.
Магистр его не получит. Никогда.
На пол плеснуло кровью, уже щедро. Одним неспешным движением Магистр отшвырнул в угол оторванное крыло.
— Э, нет. Так дело не пойдет. Хочу, чтоб он все понимал.
И прищелкнул пальцами. Голова крагха мотнулась, он открыл глаза, уставился мутным взглядом на Мариуса. На губах блуждала улыбка сумасшедшего. А еще через мгновение крагх завыл в голос, задергался, и Мариус с содроганием понял, что уже хрустит и второе крыло. Оно точно также отлетело в сторону, и точно так же Авельрон совершенно безжизненно обвис в держащих его путах.
— Как муха, — пробормотал Магистр, — сперва крылья, потом руки, потом ноги.
— Да чтоб ты сдох, — сорвалось с губ.
И Мариус, не совсем осознавая, что и зачем делает, швырнул Магистру в голову тот маленький шарик магии, который удалось вытянуть из привязки к медальону.
Это было ошибкой.
И вреда не причинил, и лишил себя последней надежды на то, чтоб убежать в небытие.
Магический комок, попав в висок Магистру, расплескался, рассыпался искрами, чтоб затем попросту впитаться в белую кожу чудовища.
— Недурственно, — заметил он, мотнув головой, — только бесполезно. Маловато для меня.
Он махнул рукой, и тело Авельрона с глухим стуком упало на пол. Магистр повернулся к Мариусу.
— Где это ты привязку оставил, мм? Ну-ка, посмотрим, посмотрим…
— Ну, смотри, — прошептал Мариус, обрезая привязку. Вот это он сделать успел. И медальон на шее его любимой птички перестал пульсировать вместе с биением сердца.
Оставалось только придумать, как теперь умереть самому. Быстро, чтоб Магистр не успел вмешаться. Откусить себе язык и попытаться захлебнуться кровью? Соображай быстрее, Мариус Эльдор. Мгновение, еще одно…
И в этот миг что-то произошло.
Лицо магистра будто взялось рябью, его всего передернуло, словно невидимый кукловод разом дернул за все нити.
И затем, через удар сердца, на Мариуса обрушилась волна магии.
Откуда она взялась, он не понял — да и не хотел понимать. Он вцепился в ее целительный поток, впитывая, сам воспаряя в завихрениях энергии. Звонко клацнув, полопались цепи. Мариус ощутил себя плывущим в бушующем море. И вокруг — свободная, совершенно свободная магия, которой теперь было достаточно повсюду. Не в Пелене. И не в самом Мариусе, которому вливали вытяжку той самой Пелены, чтоб сделать магом. Теперь магии было вокруг столько, что можно было черпать до бесконечности.
И Мариус не стал медлить. Видя, что Магистр тоже оправился от удивления, нанес удар первым, сминая, давя то, что было оболочкой человека и носило в себе магическую тварь.
— Не боишшшшшшшься? — прошипели вмиг почерневшие губы.
Мариус не успел и ответить. Что-то произошло с Магистром такое, к чему он, Мариус не имел отношения. Белое лицо стремительно съеживалось, сминалось, как лист бумаги, брошенный в огонь. Тело магистра комкалось, сворачивалось по-змеиному, руки и ноги складывались бумажной гармошкой. Кожа поползла лохмотьями, обнажая почерневшую плоть, и рот раскрылся в немом вопле, обнажая неожиданно острые зубы.
Мариус попятился.
Нужно было… помнить, нечто важное помнить.
Магистр говорил, что сам почти что стал магией.
А теперь, когда она плескалась повсюду, не получится ли у него все же занять столь вожделенное новое тело своего потомка?
И успел вовремя. Огородился энергетическим щитом, в тот самый миг, когда прямо в него с хлюпающим звуком впечаталось нечто, поселившееся в потоках магии, но ей все же не ставшее.
— Сдохни, — прошептал Мариус, отшвыривая от себя тварь, — ты никогда не станешь мной.
Ему показалось, что он услышал тонкий, заунывный вой. Расплываясь жирным пятном, след Магистра в магических потоках рвался на части, не мог удержать форму. Темные клочья уносило сверкающей бурлящей рекой — прочь и навсегда.
Мариус выдохнул. Огляделся, отгораживая сознание от магического восприятия действительности. Вокруг по-прежнему бушевала магическая энергия, и это было так странно, так ново… И означало только одно. Кто-то нашел артефакт Магистра и кто-то разрушил Пелену.
Не нужно было быть гением, чтобы догадаться.
Но это было так… невозможно.
Разве может хрупкая птичка перевернуть мир?
И ответил сам себе — еще как может. Именно такие и рушили древние империи, а потом возводили новые.
Теперь… ему нужно было спешить. Найти ее, сказать, что все закончилось…
Но Мариус, не глядя больше на почерневшие останки Магистра, бросился к Авельрону, опустился на колени. Крагх лежал на животе, разбросав в стороны руки и ноги. Вместо спины была мешанина мяса и костей. Мариус осторожно тронул его за руку, и на пальцах остались черные перышки. Провел по предплечью — перья осыпались с Авельрона, словно осенняя листва во время листопада.
"Пелены больше нет. Крагхов больше нет. Двуликости больше нет".
— Авельрон, — тихо позвал Мариус, — ты меня слышишь?
Нет ответа.
Тогда Мариус осторожно поддел рукой раненого, повернул лицом к себе. Авельрон был без сознания, да это было и хорошо, куда лучше, чем умирать от боли в переломанной спине.
— Держись, — попросил он, — пожалуйста. Я тебя вытащу.
И, закрыв глаза, черпнул искрящейся магии, вливая ее в тело мужчины.
О, это было как земля и небо — лечить собственным резервом Пелены, или пользоваться безграничной энергией, от которой все пыхало искрами. Магия была послушна Мариусу, подчиняясь формулам, выстраивалась в необходимые структуры, и текла, текла в искалеченное тело, восстанавливая, давая надежду не только на жизнь, но и на полное выздоровление.
Оно, конечно, не будет мгновенным.
