Мой любимый зверь! (СИ) - Гусейнова Ольга (читать книги регистрация .txt) 📗
Я скорбно пожала плечами, опуская голову, не в силах больше смотреть в глаза своему личному богу, — и оказалась в объятиях любимого. Всхлипнув, обняла его крепко-крепко и разрыдалась.
— Прости меня, пожалуйста.
Райо подхватил меня на руки и понес прочь с платформы, сетуя:
— Как на тебя сердиться, нидаш, если даже твои ошибки из лучших побуждений. — Неожиданно он усмехнулся мне в висок: — Придется заняться твоим воспитанием.
— Значит, ты все слышал, да? И видел? — тоскливо спросила я, уже догадавшись об ответе.
— Да. Ваше передвижение по вентиляции отслеживал искин корабля, а на платформе мы слышали каждое слово и видели все.
— Понятно… — Вернее, непонятно, что они подумали про секту и селекцию идеальных жен.
— Надеюсь, ты подробно расскажешь о своем прошлом. Ваш синдром однолюба и феномен идеальной нидаш… жены, многих заинтересовал, — мрачно и, похоже, ревнуя, попросил Райо.
— Мне кажется, на идеальную жену я совсем не тяну, тебе досталась неправильная, — уныло призналась я.
Райо усмехнулся, смерил меня пытливым взглядом, в котором явственно мелькнули нежность и желание, крепче прижал к себе и ответил:
— Чем сильнее у мужчины зверь, тем больше он ценит женскую слабость, податливость, послушание и нежность. Ты идеальна во всем. Даже в пыли, даже ошибаясь. Даже сбежав на Драуне, ты стала еще желаннее и вкуснее как добыча. Раздразнила, разбудила все инстинкты, завладела мыслями.
— То есть, земная пословица: что ни делается, все к лучшему — права?
— Более чем, — улыбнулся Райо.
Я обняла его крепкую, сильную шею, счастливо вдохнула мужской аромат и выдохнула с громадным облегчением. Может быть, он попросту успокаивал меня, чтобы прекратила лить слезы, но все равно легче стало. Ведь он старался ради меня. И все же высказала сомнение:
— Только жаль, что Ровена снова на крючке, но уже у вас. Она так мечтала о свободе, а вынуждена опять рисковать, убивать…
— Среди любого народа есть такие как твоя «кузина» — деятели теневого мира. Не важно, какого они пола или расы, это их суть, характер, цель жизни. Такие как она никогда не успокоятся, не будут жить мирно и законопослушно, опасность щекочет им нервы, придает вкус жизни. Их не обязательно осуждать или наказывать, лучше использовать на благо. В данном случае, на благо Клерана. В силу нашего менталитета мы редко используем агентов женщин, но, познакомившись с майором Гриф, лично я осознал наше заблуждение. Не бойся, за ней проследят и помогут, если будет необходимо. Что касается свободы. Земля пока не входит в сферу интересов Клерана. Это мы кость в горле, как говорят ваши пословицы, для некоторых политиков Земной Федерации. Поэтому сомневаюсь, что хая Ровена надорвется, работая на нас. Более того, опыт мне подсказывает, что скорее сама о себе напомнит, а не наоборот.
— Надеюсь, у нее все сложится хорошо, — пожелала этой яркой смелой женщине удачи.
— Эрика, больше никаких вентиляций, риска и подобных авантюр! — с нажимом предупредил Райо. Фактически приказал.
— Прости, я больше так не буду, — примирительно улыбнулась я.
Клеранцы провожали нас любопытными взглядами и улыбками. И вновь я задумалась: «Что будет дальше, когда мы останемся в каюте наедине?»
Дверь вновь с шелестом закрылась за спиной Райо, мы остались одни в тишине небольшой, серой, с приглушенным освещением каюты. С той разницей, что сейчас моему политику вряд ли нужно куда-то по делам. Я настороженно замерла у него на руках в ожидании, а он мягко усмехнулся:
— Наверное, тебе хочется принять душ.
Я покосилась на локоть правой руки, которой обнимала любимого за шею, и смущенно кивнула:
— Да.
Еще как хочется: на черной форме прекрасно видна вся «звездная» пыль, а кое-где и паутина и, кто знает, что еще за мусор бывает на космическом корабле.
Райо поставил меня на пол, первым зашел в санблок и, пока мыл руки, загадочно поглядывал на меня, переминавшуюся с ноги на ногу у порога. Я то порывалась расстегнуть куртку, то поглядывала по сторонам, лишь бы не встречаться со все понимающими желтыми глазами. Наконец, осталась наедине с собой и быстро приняла душ. Затем, тщательно расчесав высушенные до блестящей волны волосы, опять ставшие красивыми и блестящими, судорожно выдохнула, принимая нелегкое решение: выйти к Райо раздетой или надеть что-нибудь? Что?
Когда я в белой майке, трусах и носках, еще перед этим нервно хихикнув про себя: «Как невеста», открыла дверь санблока — удивленно воззрилась на Райо, зачем-то собравшего нашу удобную кровать в узкий диван, рассевшегося на нем вальяжно, расслабленно, как на отдыхе, только в штанах и босиком, демонстрируя крепкий, рельефный торс и сильные руки.
Вспомнилось, как два дня назад мы стояли обнаженными под струями воды у ручья. Райо тогда касался моего тела, ласкал грудь, целовал, я видела его возбуждение — все было так естественно и прекрасно… Так почему сейчас встала у двери в нижнем белье и мнусь в нерешительности? При этом сама не в силах оторвать глаз от любимого. Даже в рубцах мой мужчина не просто восхищает, от него подгибаются колени, бурлит кровь, до зуда в пальцах хочется не только прикоснуться — прижаться к этой мощи всей кожей. Посмотрев прямо в желтые, нет, уже золотистые звериные глаза, я хрипло спросила:
— Мне раздеться или…
— Как хочешь, лишь бы ты чувствовала себя комфортно, — спокойно ответил Райо и протянул мне руку, безмолвно предлагая подойти.
Поправив майку, я как-то робко подошла и вложила свою ладонь в его. Он неторопливо, плавно, легко, словно мы делали это не раз, посадил меня к себе на колени, лицом к лицу, слишком близко, слишком интимно. Только я подумала, что вот, прямо сейчас начнется «это», Райо неожиданно попросил, прижимая меня щекой к своему плечу:
— Расскажи мне о своем прошлом, пожалуйста.
Зарылся в мои волосы носом и руками. Согревая своим дыханием, массировал мой затылок, без слов предлагая довериться.
— Что именно тебя интересует? — немного помолчав, уточнила я. Не ожидала вообще-то, настроившись заняться сексом с мужем, что придется бередить душу.
— Все. Начни с Электуса. Что ты помнишь о себе. Мне интересно, каким было твое детство, юность…
Согретая его ласковым, располагающим теплом и голосом, в котором не прозвучало ни пустого любопытства, ни «служебной необходимости», не видя подмечающих все внимательных глаз, слушая мерное биение его сердца, я постепенно расслабилась. Попроси кто-то другой рассказать о прошлом, я бы, наоборот, насторожилась, закрылась. Вполне вероятно, категорически отказалась бы изливать душу, делиться болью и страхами. Но вот сейчас просьба Райо дала некую «отсрочку» перед неизбежным. Меня даже не столько неминуемая боль от первой близости пугала, сколько неуверенность: вдруг ему не понравится со мной? Вдруг я окажусь бревном, по поводу которого часто трепались не слишком воспитанные курсанты и излишне болтливые кадеты, начинавшие познавать мир секса?
За прошлое не было стыдно, что есть, то есть — другого не дано. Я любила маму и со светлой грустью делилась воспоминаниями о ней с любимым, приникнув к нему всем телом. Я чувствовала, что он улыбался, пока рассказывала о ней; и успокаивающе поглаживал меня по спине, когда говорила об отце, жестоком и вспыльчивом; об отстраненности и равнодушии «отца» станции Фридриха Дана. О том, чему нас учили и как. Благодаря поддержке Райо, впервые рассказала о том, что пережила на Электусе, когда папа убил маму, а потом я нашла его тоже мертвым.
— В нем было слишком много жестокости, — хрипло вспоминала я. — Почти звериной, неконтролируемой, бешеной. Он сам мучился от этого, пытался сдерживаться, но любая мелочь могла вызвать в нем шквал ярости, который сметал разум, оставлял лишь жажду причинить боль любому, кто находился рядом.
— Ровена сказала, твоя бабушка со стороны отца — клеранка. Если это правда, скорее всего, в нем жил зверь, как в любом из нас. Возможно, мать не научила его справляться с ним. Бывает и так, что зверь сильнее личности, в итоге клеранцем правят инстинкты. Подобные мужчины часто вспыльчивые, плохо управляемые, злобные и признают исключительно право сильного…
