Вампир в Атлантиде (ЛП) - Дэй Алисия (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
— Прости, Дэниел, — сказал Мститель, затем быстро схватил руку Серай и порезал ее ладонь.
Вампир осознал, что сделал принц, только почуяв насыщенный, теплый аромат крови.
— Теперь ты, — продолжил Вэн, и когда Дэниел машинально поднял руку, принц порезал и его ладонь.
Вампир осторожно прижал ранку к приоткрытому рту Серай, а ее руку — к своим губам. И стал пить, слишком отчаявшийся, чтобы надеяться, слишком испуганный, чтобы переживать, что берет ее кровь на виду у всех. Губы Серай слегка шевельнулись, а потом задвигались настойчивее. Дэниел почувствовал, как она вытягивает кровь из его руки, и сам жаднее прильнул к ее ранке. «Император» лежал между ними, всеми позабытый, но вдруг запульсировал горячим пурпурным огнем.
Тело Серай выгнулось, и Дэниел вскрикнул, почувствовав ее боль. Но тут мучения волшебным образом превратились в целительное тепло, которое хлынуло от «Императора» в них обоих, овладевая ими, даря жизнь, когда они уже стояли на пороге смерти.
Цунами света все росло и росло, очищая пару изнутри и снаружи, пока Дэниел без сил не упал на траву, не выпуская из своих объятий Серай.
— Похоже, у нас вечеринка, и ты решил пригласить друзей, — заметила принцесса, поднимая голову с его груди и осматриваясь. — Возможно, в следующий раз ты подождешь, пока я приму ванну и причешусь.
Дэниел в шоке уставился на нее, когда на губах Серай расцвела сексуальная, соблазнительная, ослепительная улыбка. И решил, что умер и отправился в самый великолепный рай.
— Мы живы? — задал он дурацкий вопрос.
— Живы, и я очень, очень голодна, — ответила Серай, и все вокруг рассмеялись.
А затем солнце поднялось над горизонтом, первые лучи света коснулись влюбленных, и весь мир загорелся.
Глава 40
Серай смотрела в небо, наслаждаясь первыми лучами солнца, когда «Император» загорелся и взорвался сияющим световым куполом. Сам камень остался цел, атлантийка чувствовала его в своих руках, но обжигающие пурпурные языки пламени выстреливали из него, словно самые чудесные фейерверки, которые когда-либо создавала огненная гильдия.
Но это был не только «Император». Осмотревшись, Серай поняла, что атлантийцы взялись за руки и добавили собственное волшебство, чтобы поддержать купол, защищающий от солнца Дэниела. И ее саму.
Спасая их своей любовью и дружбой.
Но «Император» потихоньку поведал ей собственный секрет: им не нужна защита.
Они с Дэниелом стали первыми из нового типа ночных странников, которым не страшен свет дня.
— Дэниел, ты мне доверяешь? — спросила Серай.
— Всегда, — тут же отозвался вампир.
— Нам нужно выйти на солнце.
На его лице не появилось и тени сомнения.
— Да, вот только, думаю, мы полетим.
Сильная и уверенная, Серай протянула ему руку.
— Сейчас, пожалуйста.
Дэниел притянул ее в свои объятия и взлетел в розовое, золотистое сияние зарождающегося рассвета. Вместе они парили высоко в небе, над людьми, которые любили их и которые их дождутся. Высоко над пещерами, тьмой и болью.
Солнечные лучи коснулись кожи влюбленных, словно лаская, и они изумленно уставились друг на друга, завороженные зрелищем.
— Я уже одиннадцать тысяч лет не видел рассвета, — сказал Дэниел с сияющими в солнечном свете глазами.
— Как и я, — ответила Серай, смеясь, плача и целуя его.
— Я хочу следующие одиннадцать тысячелетий встречать все восходы солнца с тобой, — сказал Дэниел.
Его любовь и искренность по яркости могли посоперничать с самим утренним светилом.
— Ну что ж, — задумчиво протянула атлантийка, — может, временами мне захочется поспать подольше.
Дэниел громко рассмеялся в утреннее небо, а затем поцеловал любимую так страстно, что, едва оторвавшись друг от друга, они тут же словно закружились в морском водовороте. Летя обратно к друзьям на землю, то есть на крышу собора в Гибралтаре, Дэниел так крепко прижал Серай к себе, что та с трудом могла дышать.
— Моя спящая красавица наконец-то очнулась, — прошептал он.
— А мой Прекрасный принц пробудил меня поцелуем.
Когда они, все еще страстно целуясь, наконец опустились на крышу, то услышали приветственные крики и аплодисменты. Разомкнув объятия, пара осмотрелась. Серай покраснела, когда поняла, какой спектакль устроила. Порядочная атлантийская принцесса никогда бы…
«Да к черту все», — оборвала себя принцесса на полумысли, выражаясь словами собственного отца.
— Какого хрена, — выпалила Серай, глядя на всех и улыбаясь. — Мне уже говорили, что я горячая цыпочка!
Будто в ответ на ее высказывание, небо раскололось надвое, над ними взорвался кружащийся поток воды, энергии и серебристого света, и громоподобный голос разорвал мирскую материю.
«ТЫ В САМОМ ДЕЛЕ ГОРЯЧАЯ ЦЫПОЧКА, ДОЧЬ МОИХ ДРЕВНИХ ВРЕМЕН. ТЫ ХОРОШО МНЕ ПОСЛУЖИЛА. Я РАД СНОВА ВИДЕТЬ МОЙ АМЕТИСТ ПОСЛЕ СТОЛЬКИХ ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ».
Все атлантийцы низко поклонились, а Дэниел, разинув рот, словно карп, так и остался стоять, глазея на Посейдона. Серай схватила любимого за руку и притянула ближе к себе.
Вампир лишь моргнул.
— Это… неужели вы…
«Я ПОСЕЙДОН, БОГ МОРЕЙ, И, КАК ВИЖУ, У ТЕБЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЕСТЬ ДУША, ИЗБРАННИК МОЕЙ ДОЧЕРИ».
— Вашей дочери? А я-то думал, это всего лишь фигуральное выражение, — пробормотал Дэниел, а Серай попыталась не рассмеяться.
— Так и есть, просто слушай, — шепнула она.
«ТЫ СОГЛАСЕН ВЗЯТЬ МОЮ ДОЧЬ ПОД СВОЮ ЗАЩИТУ И ЗАБОТУ С ЭТОГО ДНЯ И ДО ИСХОДА ВРЕМЕННЫХ ВОД?»
— Никто меня не остановит, — ответил Дэниэл и наконец поклонился.
Смех Посейдона зазвучал в воздухе, как раскат грома.
«ТОГДА ПОЧУВСТВУЙ ЭТО, НОЧНОЙ СТРАННИК, И ЗНАЙ, ЧТО ТЕПЕРЬ ТЫ ТОЖЕ У МЕНЯ В УСЛУЖЕНИИ, КАК ВОИН ПОСЕЙДОНА».
Водная и световая стрела пролетела по воздуху и врезалась в Дэниела, сбив того с ног, а когда он поднялся — рубашка была разорвана на клочки, а справа на груди красовался свежевыжженный символ воинов Посейдона. Серай, смеясь и плача, бросилась в объятия любимого.
— Теперь ты мой навсегда.
«ТОЧНЕЕ, ВЫ ОБА ТЕПЕРЬ ПРИНАДЛЕЖИТЕ МНЕ НАВСЕГДА. НО ДОВОЛЬНО ОБ ЭТОМ. МНЕ НАДОЕЛО ЭТО ЖУТКОЕ ЗАСУШЛИВОЕ МЕСТО. ОТДАЙ МОЙ АМЕТИСТ КОНЛАНУ. МНЕ ПОРА ОБРАТНО К МОИМ ОКЕАНАМ. ЖДУ ОТ ВАС ВСЕХ ВЕСТИ, ЧТО ВЫ НАШЛИ ПОСЛЕДНИЙ КАМЕНЬ, КОТОРОГО НЕ ДОСТАЕТ В МОЕМ ТРЕЗУБЦЕ».
И Посейдон исчез, оставив звенеть в утреннем воздухе лишь последние слова:
«УЖАСНОЕ МЕСТО».
— Зато тут сухо, — пробормотал Дэниел, а Серай рассмеялась, едва не падая от облегчения, радости и любви.
Когда Дэниел поцеловал ее прямо перед уходящим богом морей и всеми присутствующими, Серай услышала смех друзей и улыбнулась, прижимаясь к губам любимого. Разве есть что-то чудеснее возрождения под звуки смеха?
— Я буду любить тебя всегда и никогда не покину, — поклялась она, когда Дэниел наконец позволил ей заговорить.
— Чертовски верно, — проворчал он, и Серай рассмеялась.
— А это ты мне так по-мужски отвечаешь?
— Ну ты же знаешь.
— Снова-здорово, — воскликнул смеющийся Вэн. — Кажется, кому-то предстоит та еще поездочка.
Серай осторожно взяла аметист и посмотрела на Конлана и стоявшую рядом с ним женщину, должно быть, его жену.
— Полагаю, это принадлежит вам.
Конлан благоговейно взял аметист и опустил его в бархатный мешочек на своем ремне.
— Благодарю, — сказал он, низко кланяясь. — Похоже, вы спасли Атлантиду.
— Ты спасла своих сестер, — заговорила Райли, подходя ближе и улыбаясь Серай. — Гвен, Хелену и Мерлину. Они очнулись, совершенно здоровы и задают миллион вопросов.
— Мы оба их спасли, — ответила Серай, сжимая руку Дэниела.
— Теперь мы перейдем к следующему этапу. Нужно найти последний драгоценный камень из Трезубца — «Гордость Посейдона», — сказал Конлан.
Дэниел улыбнулся Серай.
— Если тебе нужны добровольцы, я как раз знаю одну парочку, которая планирует совершить кругосветное путешествие.
— Это будет лучший год в моей жизни! — радостно воскликнула Серай, а затем Дэниел снова ее поцеловал.
