Безграничная (ЛП) - Хэнд Синтия (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Он качает головой, его челюсть сжата.
— Нет. Это невозможно.
Кристиан расхаживает у двери, не желая больше ждать. — «Ты должна уйти сейчас».
Я поворачиваюсь к Джеффри.
— Пошли, Джеффри. Поверь мне. Я твоя сестра. Я единственная семья, что у тебя есть. Мы должны держаться вместе. Это то, что говорила нам мама, помнишь? Сделай это сейчас ради меня.
Его серебристые глаза мрачные, и я чувствую за своей разрушающейся стеной, как больно ему от того, что произошло: необъяснимое ведение, его отказ принять его; то, что все всегда касалось меня, и никогда его; папа нас бросил; мама умерла, и оставила его с вопросами без ответов; все превратилось в пепел прямо у него на глазах. Все ушли и никого с ним не осталось, кроме Люси, и он знает, что в ней отсутствует что-то важное, он не знает, его ли это вина, тот ли он человек, которым должен быть, но он не хочет потерять и ее. «Кто я?» — думает он. «Почему я здесь? Почему мне всегда должно быть так больно? Почему никогда, никогда не становится легче?»
И он хочет, чтобы это просто прекратилось.
Он хочет быть мертвым.
— Ох, Джеффри, — выдыхаю я. — Не думай так, — я обнимаю его руками. — Я люблю тебя, я люблю тебя, — повторяю я снова и снова. — И мама любит тебя, и папа любит тебя; мы все безумно тебя любим. Не думай так.
— Мама умерла. Отец ушел. Ты занята, — отвечает он, не меняя интонацию.
— Нет. — Я отстраняюсь и смотрю в его глаза; слезы текут по моему лицу. Я касаюсь рукой его щеки, то, как сделала раньше с Семъйязой, и наполняю его воспоминаниями о маме на горе этим днем, надеясь, что он сможет получить их, фокусируясь на моменте, когда я только сказала ей о Джеффри, как счастлива она была от мысли о нем. Затем я показала ему рай. Мама идет в далеком свете. Его тепло. Покой. Протяженный след любви от нее.
— Разве ты не видишь? Это настоящее, — шепчу я.
Он смотрит на меня, в его глазах блеск слез.
— Пошли домой, — произношу я.
— Хорошо, — он кивает. — Хорошо.
Вздох облегчения покидает меня. Мы идем к двери. Кристиан практически подпрыгивает на ногах, осматриваясь вокруг, будто каждая тень собирается прыгнуть на нас.
— «Там», — произносит он, смотря на запад, на угасающий свет. — «Что-то приближается».
Я хватаю Кристиана за руку, все еще удерживая Джеффри.
— Пошли.
Отчетливый свист поезда, высокий и приятный. Я никогда не слышала более желанного звука в своей жизни. Люди на улице поворачиваются на звук. Он приближается. Он почти здесь. Но теперь мы привлекли внимание проклятых. Раньше я была сконцентрирована на Джеффри, не смотрела на другие потерянные души в пиццерии, но все они смотрели на меня. Даже серые люди на улице медленно поворачиваются к нам, их лица подняты, вместо того, чтобы клонится к земле. Они смотрят прямо на нас, и там, где должны быть их глаза — черные, пустые дыры. Они открывают свои рты, внутри все черное: их зубы черные, их языки, и я осознаю другой шум, как жужжание мух. Смерть.
Кристиан читает молитву себе под нос. Анжела хватает Джеффри за руку.
Один из серых людей поднимает костлявый палец и указывает на нас. Затем еще один и еще.
Потом они начинают двигаться в нашем направлении.
— Бежим! — кричит Анжела, и мы несемся к железнодорожной станции по центру улицы; наши руки ударяются и дрожат, пока мы боремся за то, чтобы держаться друг за друга. Мы можем это сделать. На нужно пройти лишь половину квартала. Мы так близко. Несколько минут до безопасности. Мы можем это сделать. Можем добраться туда. Но мы не сделали и десяти шагов, прежде чем серые люди начали выскакивать на асфальт, чтобы блокировать нам путь. Они легче, чем настоящие люди, их проще отталкивать, быстро протискиваться, но скоро их уже становится больше, сейчас их так много, армия проклятых между нами и станцией. Их пальцы холодные и сырые, как у зомби, их руки рвут мой свитер и затем мои волосы. Анжела пинается, кричит и плачет; Джеффри вырывается из моего захвата. Они вокруг нас, на каждой стороне, стонут, выкрикивают что-то на разных языках, которые я не понимаю, молитва низких, гортанных звуков, крики. Нас разорвут на кусочки, думаю я. Мы умрем прямо здесь.
Но потом они останавливаются, так же неожиданно, как и повернулись к нам. Они отворачиваются, затем снова опускают лица, оставив нас четверых задыхающихся и сгруппировавшихся в маленький пустой круг в центре дороги. Мы в ловушке.
— «Я предупреждал тебя ни с кем не разговаривать», — появляется голос Семъйязы в моей голове, и я чувствую его нетерпение. Страх. Волнение. Он ожидал этого. Он знал, что Джеффри был в аду, и знал, что я заговорю с ним. Знал, что я подведу всех нас.
Я начинаю думать, что он обманул нас.
— «Пожалуйста», — говорю я отчаянно. — «Помоги нам».
— «Сейчас я не могу вам помочь. Вы принадлежите Азаэлю», — и затем Семъйяза пропадает так же быстро, как и появился. Он покинул нас.
Толпа серых людей расступилась, позволяя кому-то пройти. Я еще не могла его видеть, но чувствовала его. Я знаю его. Моя кровь превращается в лед от волны недоброжелательного восторга, которая исходит от этого мужчины, этого ангела, который преодолевает свое чувство печали до того, что охлаждает мои кости, чтобы думать, будто это все, на что он способен. Он могущественный. Он — это ненависть. И он несет образ утопленной женщины, как татуировку на своем сердце.
— Азаэль, — шепчу я.
Я поворачиваюсь к Кристиану. Он грустно мне улыбается, подносит мою руку к своим губам и целует костяшки пальцев. Анжела опускает свою татуированную руку мне на плечо и сжимает его.
— Спасибо за попытку, — произносит она. — То, что ты пыталась, много значит.
— Что случилось? — спрашивает Джеффри.
— С нами покончено, — отвечаю я. — Отсюда нет выхода.
— Ты можешь перенести нас. — Глаза Кристиана встречаются с моими, прожигая надеждой. — Вызови сияние, Клара. Вот оно. Ты была права. Это твоя цель, сейчас. Вызови сияние. Вытащи нас отсюда.
Я тянусь к сиянию, но печаль слишком давит.
— Я не могу, — отвечаю я беспомощно. — Их так много, слишком много печали. Я могу их чувствовать…
— Забудь о них, — он берет мое лицо в ладони. — Забудь Азаэля. Просто будь со мной.
Я смотрю в его теплые зеленые глаза, так близко, что я могу видеть крапинки золота.
— Я люблю тебя, — бормочет он. — Ты можешь это чувствовать? Тебя. Не какую-то судьбу, которая я думал, призвала меня. Тебя. Я с тобой. Моя сила. Моя душа. Мое сердце. Почувствуй это.
И я чувствую. Чувствую его силу, и что более важно, чувствую свою.
Он прав. Я могу сделать это.
Я должно это сделать.
Мой свет взрывается вокруг нас. И я уношу нас прочь.
Свету требуется время, чтобы угаснуть. Я отхожу от Кристиана, мое дыхание неровное. Он мягко убирает прядь волос с моего лица; тыльная сторона его руки задерживается на моей щеке. Он хочет меня поцеловать.
— Вы двое, снимите комнату, — говорит Анжела, убираю руку с моего плеча. Другой рукой она держит Джеффри за ухо. Он почти рассеяно отталкивает ее руку.
Мы выбрались.
Кристиан осматривается.
— Где мы?
Нервное мычание коровы раздается из темноты, и все кроме меня поворачиваются, чтобы посмотреть. Я поднимаю руку и призываю в нее сияние, так они могут увидеть то, что я знаю здесь есть: с одной стороны набор стойл, седла и снаряжение, сельскохозяйственная техника, старый ржавый трактор в дальнем конце, сеновал над нами.
— Мило, — говорит Анжела, уставившись на мой фонарь из сияния. — Я хочу один.
Спотыкаясь, я иду к стене, чтобы включить свет. Мои колени подгибаются, когда я позволяю сиянию погаснуть. Я израсходовала много энергии за последние несколько минут. Я устала.
— Что это? — спрашивает Кристиан, все еще звуча ошеломлённо. — Сарай?
— «Ленивая Собака», — отвечаю я, глядя в грязь, чтобы избежать внезапного понимание в его глазах. — Сарай Эвери.
