Кольцо Событий. Книга первая: Игры (СИ) - Миленина Лидия (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗
— И что, Наполеон, и верно был таким маленьким? — рассмеялась Карина слушая историю о встрече местного Тарро со скандальным императором. Рональд, усмехнувшись, рассказал, что предупреждал Наполеона не совершать некоторых ошибок, но император был глух, а регулировать события в Европе не входило тогда в задачи Рональда.
— Нет, это слухи, — улыбнулся Рональд, — Наполеон по тем временам был среднего роста, около ста семидесяти сантиметров, по-вашему. А вот то, что мой приятель Людвиг – я имею в виду Бетховена – всегда заваривал кофе ровно из шестидесяти четырех зерен – чистая правда. Надо сказать, получалось очень вкусно.
Этот вечер – это была жизнь. Жизнь, в которой она больше не запрещала себе думать про Землю, вспоминать и ощущать вкус родной планеты. Ее родина снова была где-то рядом. Рядом с Тарро Рональдом.
Дорога обратно была стремительной гонкой в темноте, в которой Карина видела лишь огромные звезды, голубую с розовым и серебром спираль соседней галактики и серые тени утесов. Освещение Рональд включать не стал, и они, как призрак, проносились между гор. Карине хотелось продлить вечер, она наслаждалась гонкой в ночи и любовалась твердым красивым профилем человека рядом. Человека, который больше не вызывал страха или подозрений, скорее доверие.
(«Последнее китайское предупреждение» означает предупреждение без последствий. В 1950—1960-х годах американские самолёты нарушали воздушное пространство Китая с целью разведки. Китайские власти фиксировали каждое нарушение и всякий раз высылали по дипломатическим каналам «предупреждение» США, хотя никаких реальных действий за ними не следовало, а счёт таким предупреждениям вёлся на сотни. Такая политика и стала причиной появления выражения «последнее китайское предупреждение».
Тушь для ресниц изобрел 19-летний студент Терри Уиллиамс в 1913. Он смешал сажу с вазелином и получил первую в мире тушь. Первым, кто использовал его находку, была его сестра по имени Мэйбел, в честь которой и названа первая и самая популярная тушь за всю историю косметики (Мейбеллин).
Римский император Юлий Цезарь всегда носил лавровый венок на голове, чтобы скрыть прогрессирующую плешивость.)
***
Сжимая в руке початую бутылку коньяка, Карина стояла у стеклянной стены гостиной и смотрела в тайванскую ночь. Ночь переливалась яркими звездами, волшебным светом соседней галактики и отблесками фонарей в саду. Карине не хотелось заходить. Сквозь стеклянную стену она видела, что друзья сидят в гостиной и, по-видимому, ждут ее отчета. Анька, конечно же, рассказала, куда она отправилась, иначе ее инфоблок уже взорвался бы от звонков Духа. Но инфоблок молчал. Друзья просто ждут ее новостей с важной встречи. На инфоблоке было двадцать шесть часов по тайванскому времени. Дальше мучить их было нельзя.
Но Карина хотела оттянуть момент еще на пару-тройку секунд. Глядя в ночное тайванское небо, она мысленно видела удаляющийся силуэт высокого смуглого человека, как он садится в беало, только что высадив ее у двери гостиной. Звезды восхитительно кружились перед глазами, галактика звенела, а фонарики казались радостными, как огоньки новогодней елки в детстве. В груди пело, а на уровне солнечного сплетения невесомо парило теплое перламутровое сияющее облачко. Ей казалось, что настала весна, прорезавшая капелью холодное начало марта. В ее жизни снова настала весна, безвозвратно утраченная после гибели Земли. И ей хотелось остаться наедине с этой весной, слушать ее, ощущать ее всеми фибрами души. И петь.
А легкое чувство потери, которое она почувствовала, когда Рональд высадил ее в саду, с избытком искупалось ожиданием завтрашней встречи. И снова будет также невероятно интересно и … хорошо.
Протянув еще одно мгновение, Карина открыла дверь и вошла в гостиную. Усталость, отступившая на время, пока она ужинала с Тарро, неожиданно тяжким грузом навалилась на плечи. Теперь ей хотелось только одного — лечь. Не хотелось ни с кем разговаривать, ничего рассказывать и объяснять. Даже дорогим и любимым друзьям. Но это было необходимо — разговор предстоял серьезный. Слишком важную вещь она поняла, узнала сегодня. Это был ее долг.
***
Ки’Айли, закусив кончик кисти, внимательно осмотрела картину. Кое-что ей не нравилось. Море, темные тучи и прорезающие их солнечные лучи получились отлично. А вот три дракона, кружащие над морем, были не те… Нет, они полностью повторяли великолепных зверей, с которыми она недавно познакомилась - рисовала Ки’Айли очень хорошо, и повторить натуру по памяти не составило труда. Но… Она хотела другого. Она хотела, чтобы драконы на полотне были Настоящими. Не животными, а умными магическими существами, что когда-то помогали Хранителям Вселенной. Хотя бы Настоящими, а еще лучше – Истинными. Но она просто не знала, каковы Настоящие драконы, а фантазия не позволила придать трем мощным фигурам на картине нужный акцент. Драконы были сильные, большие, красивые. Но это была животная сила и животная красота, не более того.
Рисовать она начала давно, еще в детстве. Маленькая Предсказательница догадалась, что окружающие не всегда хорошо понимают ее видения, и стала их рисовать. Сначала это были схематичные детские рисунки. Но у Ки’Айли явно были способности и в этой сфере, да и училась она быстро, как все Древние. Поэтому скоро стала хорошей художницей, и ее картины украшали коралийские особняки и музеи. К тому же живопись заполняла досуг в юности, когда ее не отпускали в другие миры. Да и теперь иной раз свободного времени было недостаточно, чтобы совершить путешествие, но вполне хватало, чтобы поработать над картинами.
Ки’Айли писала картину и поглядывала на инфоблок на столике. Она ждала звонка. Звонка от одного Древнего.
Рон’Альд. Загадочный, умный, проницательный, понимающий. Интересно, позвонит ли он, или ниточка, протянувшаяся между ними во время полета на драконах, ей только почудилась… Ки’Айли загадала: если позвонит, значит, между ними и верно появилось что-то глубокое и проникновенное. Если нет – что ж, и тут не то. Как и остальные Древние, с которыми она общалась. Конечно, можно было посмотреть будущее напрямую, но Ки’Айли не хотелось. Ей хотелось оставить элемент непредсказуемости.
Инфоблок время от времени звонил. Среди ее друзей-Древних было мало тех, кто не пытался за ней ухаживать. Положение женщины-Древней, да еще и одаренной уникальным Даром, обязывало всегда быть в центре мужского внимания. Иногда это внимание надоедало, а для отношений Ки’Айли предпочитала мужчин из полусредневековых миров, которым была не чужда поэзия загадки и тяга к романтическим подвигам. Не то, чтобы ей совсем не нравились Древние… Просто никто из них не понимал ее, «не видел», как говорила она самой себе. В ней видели очаровательную девушку, веселую, остроумную женщину-Древнюю, что на вес золота, Предсказательницу… А не ее саму.
Позвонил Па’Рицы – предложил составить ему компанию в один приятный мир. Ки’Айли когда-то встречалась с ним, он был ее первым мужчиной-Древним. Но с тех пор прошло несколько десятков лет, а он все не мог успокоиться и надеялся восстановить отношения. Впрочем, Ки’Айли понимала, что он влюблен не в нее, а в мечту о подруге детства, с которой можно пройти рука об руку по жизни. Позвонил Де’Нейрон, Древний более старшего поколения, предложил сходить на концерт в городе Арейано. Еще трое Древних приглашали провести с ними время… Ки’Айли вежливо отказала всем, сославшись на дела. Правда, в ближайшее время единственным делом была картина… Но ей интуитивно не хотелось покидать веранду.
Предсказательница вздохнула, еще раз кинула взгляд на инфоблок, поправила передник и принялась класть четкие мазки на шею дракона. Ну и пусть. Какой получился. Все равно никто не заметит, что дракон не Настоящий…
В тот момент, когда она совсем отчаялась облагородить дракона, инфоблок просигналил. Это был он. Все-таки позвонил, подумала Ки’Айли с улыбкой.
— Ки’Айли, приветствую, — сказал бархатный глубокий голос.
