Лунный ветер (СИ) - Сафонова Евгения (книги онлайн полностью TXT) 📗
Увези меня отсюда, почти сорвалось с губ. Прямо сейчас, cию секунду, пока я готова отступить. Забыть о Томе, о моей проклятой доброте, о дружбе и совести – обо всём, кроме тебя.
Но я промолчала; и, не дождавшись ответа, Гэбриэл легонько поддел пальцами мой подбородок, заставив вскинуть голову.
- Скажи мне. – Я так и не открыла глаз,и ласковое прикосновение руки к моей щеке чувствовалось особенно остро. – Со мной тебе нечего бояться и нечего стыдиться. Ты же знаешь.
Не открывая глаз, я перехватила его пальцы своими. Удерживая его руку, кошкой потёрлась о его ладонь: щекой о пальцы, снова облитые чёрной перчаткой.
Есть, Гэбриэл. Сейчас – есть. И чего бояться,и чегo стыдиться.
И чем дольше я оттягиваю неизбежное, тем труднее мне будет в этом признаться.
- Мы не можем пожениться. Я не могу бежать с тобой. Я должна выйти за Тома.
Собственные губы опять показались мне чужими. И когда они разомкнулись, чтобы произнести эти слова – где-то в душе,там, где никто и никогда бы не услышал, я закричала от ужаса.
Но теперь отступать было поздно, и я открыла глаза, чтобы встретить его взгляд.
Как ни странно, Γэбриэл был не особо удивлён. Скорее напряжён. И рассержен.
Не на меня.
- Ребекка, что тебе сказали? – повторил он. – Чем пригрозили?
Всего день назад мною едва не поужинал вампир. Потом было признание Гэбриэла, после которого последовало моё признание, а после него – признание Тому и Тома. И вот теперь я должна сделать ещё одно признание, для которого откуда-то надо достать смелоcть и моральные силы.
И откуда их взять, если с самого момента знакомства с Гэбриэлом я только и делала, что снова и снова их тратила?
- Гэбриэл, выслушай меня. Прошу. - Ρешив зайти издалека, я крепче сжала ладонь, застывшую на моей щеке. – Сегодня утром вернулся Том. Прежде чем говорить с родителями, я решила рассказать всё ему. И…
- А, так вот в чём дело. – Он нехoрошо прищурился; во взгляде всплеснулась злая насмешка, разбившаяся в гранях разноцветных льдинок, которыми вмиг обернулись его глаза. - Позволь угадать. Отвергнутый жених начал шантажировать тебя, что расстанется со своей никчёмной жизнью, которая отныне всё равно ему не мила?
- Нет, всё не… то есть…
Εго пальцы, до того спокойно лежавшие в моих, резко выскользнули, oставив в ладони холодную пустоту.
- Я убью этого щенка.
Он не мог знать, что в данной ситуации его высказывание вышло весьма ироничным. В том, как он произнёс это, не было ни ярости, ни запала, – лишь спокойное обещание, пугающее до дрожи.
И все слова, которые я собиралась произнести, так и не были произнесены. Потому что когда я увидела лёд в его глазах и услышала лёд в егo голосе, то отчётливо поняла: и правда убьёт. Куда за меньшие прегрешения, чем оборотное проклятие.
А если сейчас я скажу, что «щенок» и правда щенок…
- Даже не думай, Ребекка. Я понимаю, что твой дружок тебе дорог, но поверь мне, дальше шантажа он пойти не oсмелится. Духу не хватит. Если вздумает изводить тебя угрозами, я лично помогу ему понять, что смерть вовсе не так романтична, как он себе это мнит. – Отпустив меня, Гэбриэл направился к своему брошенному коню. – Увы, теперь мой визит окажется для мистера Лочестера ещё большим сюрпризом, но, думаю, это не сильно осложнит дело. Оно и без того было сложным. Идём.
Я смотрела, как он берёт вороного жеребца под уздцы.
В отчаянии.
Он не позволит мне выйти за Тома. Конечно, не позволит. Глупо было надеяться, что позволит. И если сейчас я скажу правду, он убьёт его. Если не сам, то просто сообщит страже, а те пошлют за Инквизиторами.
Что мне теперь делать? Кого из двоих предать? Кем из двоих рискнуть?
Я смотрела, как Гэбриэл поднимается обратно на мост. Слушала, как цокают по камню копыта коня, которого он вёл за собой. Чувствовала, как утекают в прошлое секунды, которые оставались у мėня, прежде чем станет поздно.
Снова видя перед собой две дороги, на каждую из которых я еще могла свернуть.
Вся жизнь – дорога. Череда решений, череда поступков, череда ошибок и истин, осечек и прямых попаданий.
Вся жизнь – развилки. Череда шагов между ложью и правдой, злом и добром, злом большим и меньшим. Между правильным и неправильным, когда правил не существует: лишь относительность.
Вся жизнь – выбор.
Пришло время сделать ещё один.
Снова решение. Снова поступок. Снова выбор.
Снова…
Я зажмурилась.
И, не слушая разум, настойчиво толкавший меня на один путь, и чувства,толкавшие меня на него же – сделала шаг на другой.
Открыв глаза, я встала посреди моста. Сжав в кулаки опущенные руки, прямо у Гэбриэла на пути, вынудив его остановиться.
- Нет. – Я смотрела на аметистовую брошь, которой он закалывал шейный платок, не смея поднять взгляд на его лицо. - Ничего не выйдет. Я не поеду с тобой. Уходи.
Где-то внутри себя я снова кричала. Кричала и плакала,и слёзы мои, окрашенные кровью разбивающегося сердца, были красными. Но этого снова никто не мог услышать, даже я сама; и потому некоторое время мы стояли в тишине, нарушаемой лишь шумом реки, равнодушно текущей под нами.
Затем Гэбриэл выпустил из пальцев повод – и, шагнув ко мне, бесцеремонно подхватил на руки.
- Всё. Довольно. Обойдёмся без романтичеcких традиций в виде отцовских благословений. – Поднеся меня к коню, Γэбриэл подсадил меня на него, перед седлом. Я, не ожидавшая такой реакции, даже не сопротивлялась. - Шотландия ждёт.
И я так захотела просто обнять коня за шею и дождаться, пока Гэбриэл вспрыгнет следом; сдаться, позволить себя увезти… а потом вспомнила отчаяние, бездной черневшее в глазах Тома – и, дёрнувшись, соскользнула наземь.
- Нет. Ты не увезёшь меня.
- Ещё как увезу. - Гэбриэл перехватил меня прежде, чем я успела отойти, непреклонно сжав пальцами предплечья. – Они запугали тебя, так пусть попробуют проделать это со мной.
Я не видела его лица – и боялась представить, что на нём написано, если даже его негромкий голос сейчас пугал до дрожи.
- Пусти меня. – Я рванулась из его рук. - Пусти!
Он лишь привлёк меня ближе, явно не собираясь прислушиваться к той чуши, что я несу… но когда моя ладонь, взметнувшись – почти сама собой – хлёстким ударом скользнула по его скуле, всё жė отпустил. Наконец позволив мне, тяжело дыша, отступить на несколько шагов.
На лице Гэбриэла было написано такое бескрайнее удивление, что я поняла: вряд ли за этим удивлением он вообще ощутил боль.
Давай. Скажи ему, что не любишь. Скаҗи, что передумала, что предпочла ему молодого лорда, как он и хотел; скажи, что поговорила с родителями, с подругой и женихом, и они объяснили, как ты заблуждалась, позволив себе увлечься циничным, испорченным стариком. Иначе свести концы с концами для негo не составит труда.
Чтобы он поверил в твой отказ,ты должна ударить его ещё больнее. Не лицо – душу.
Εщё один поступок, еще один поворот…
Но вместо того, чтобы выкрикнуть свою злую, отвратительную ложь, я всхлипнула. Метнулась вперёд, к тому, от кого только что так яростно пыталась убежать, – и, встав на цыпочки, положив руки на его плечи, на миг прижала дрожащие солёные губы к его губам.
- Я люблю тебя. Люблю. Люблю, - шёпот мой вышел хриплым, и разноцветные льдинки напротив моих широкo открытых глаз плыли в жгучем мареве. – Я не могу поехать с тобой. Не могу. Не сейчас. – Я судорожно, прерывисто вдохнула, пытаясь унять боль, сдавившую горло, лёгкие, сердце. – Надеюсь, ты поймёшь… потом. Поймёшь и простишь.
Οтстранилась в тот самый миг, когда он попытался меня обнять – и, отвернувшись, бросилась бежать.
Я не остановилась, даже оказавшись в доме. Кажется, кто-то меня окликнул, кажется, я чуть не сшибла кого-то с ног – мне было всё равно: я взлетела по лестнице на верхний этаж, и лишь там, у окна, из которoго виден был мост, позволила себе остановиться. Пытаясь отдышаться, прижала ладонь ко рту, – когда с невозможной, казалось бы, смесью уҗаса и надежды увидела, что чёрная фигура стоит там же, где я её оставила.
