Свидетель (СИ) - Манукян Галина (электронная книга TXT) 📗
Варя не шевелилась. И по ее отсутствующему, блуждающему взгляду Черкасов понял, что она не то что не видит, но даже не осознает, где находится и с кем. Совершенно растерянный, сидя на коленях перед ней, Валерий приподнял Варю, обхватив, как ребенка. Ее голова бессильно упала ему на грудь. Из невидящих глаз девушки ручьями потекли слезы, плечи начали вздрагивать. Девушка шептала что-то на неизвестном языке, в котором проскальзывали слова, похожие на те, что встречались во всеобщих песнопениях на санскрите. Только спустя несколько фраз Валерий разобрал русское:
- Сожгли... Они меня... сожгли...
«Господи, она сошла с ума. Окончательно сошла с ума», - запульсировало в висках Валерия. Сердце Черкасова разрывалось. Не зная, что делать, он попытался успокоить рыдающую Варю, глупо глядя по голове, как маленькую, и покрывая поцелуями светлую макушку. И вдруг заметил, как быстро краснеет Варина кожа под обрывками прожженной одежды.
Нужно искать доктора, где?!
Голова отказывалась соображать. Валерий поднялся, прижимая девушку к себе. Она застонала и тут же обмякла, будто неживая.
Ругая себя на чем свет стоит за промедление, Валерий побежал так быстро, как только мог. Растолкав паломников, он ворвался на прием к Мастеру и бросился перед ним на колени, протягивая Варю на вытянутых руках. Требовалось чудо! Срочно! Или хотя бы врач.
1Имеется в виду известная песня Глории Гейнор «I will survive»
Глава 33. Сона
Гуру сбросил опаленные обрывки платьица на пол, и Валерий, охваченный не только волнением, но и стыдом, отвел глаза от полуодетого Вариного тела.
- Ожоги не серьезные, - сказал Праджни-джи, осмотрев покраснения на руках, бедре и талии Вари, лежащей неподвижно рядом с портретами просветленных и махасиддх на узком столе, накрытом белой, как простыня, скатертью. - Всё будет хорошо.
«Почему она не приходит в себя, если раны пустяковые?!» - думал Черкасов, издергавшийся донельзя, пока Мастер проводил осмотр. Он все-таки посмотрел на Варю, чтобы с болью увидеть неуместные на персиковой, нежной, будто лепесток орхидеи, коже красные продолговатые пятна. Высокий, как каланча, Черкасов ссутулился и внезапно обнаружил, что буквально ломает себе, выворачивая от волнения, пальцы. За Варю было страшно, и Валерий погряз в сомнениях: нужна больница, настоящая, с докторами и белыми стенами или можно ли доверить жизнь девушки этому индийцу с глубокими темными глазами? Черкасов в тысячный раз задался вопросом: что такое в нем заставляет чувствовать почти детскую любовь и желание ловить плавные слова Праджни-джи, от которых становится хорошо, и во рту возникает сладковатый, светлый привкус правды?
- Варья отключилась не из-за боли, - ровно, словно ничего вопиющего не произошло, объяснял Мастер. - Огонь из памяти притянул реальный огонь. Варья символически прожила большой страх, который остался из прошлой жизни. Смерть. Эмоции были очень сильные, но самскары переплавились.
Валерий готов был плюнуть на мауну и разораться или на худой конец зарычать, потому что ничего не понимал. Терпеливо, будто подслушивая его мысли, гуру продолжал:
- Варья спит. Очень глубоко. Представь, порвались два высоковольтных провода, а их руками соединили. Электричество потекло, но тело потрясло как следует. Что-то отгорело. Что-то будет новым. Оттого телу понадобился отдых.
Падмини, до этого бесцеремонно выставившая паломников из приемной, теперь с грацией бегемота отпихнула от стола Черкасова и подала индийцу какие-то мази, бинты и салфетки. Неторопливо обрабатывая ожоги, Праджни-джи говорил:
- Люди не случайно не помнят прошлые жизни. Память о реинкарнациях - это редкие сиддхи, опасные для сознания. Тяжело помнить всё, что было вроде не с тобой и с тобой тоже. Очень сложно для психики переживать заново трагедии, любить людей, которых нет рядом, или они есть, но ничего больше не знают о тебе и тех отношениях. Люди все равно рождаются приблизительно одними и теми же группами, только роли меняются, тела-скафандры меняются. Каждому хватает личных историй одной жизни. Но если Вселенная дала такие сиддхи, значит надо принимать и работать с ними.
Валерий вспомнил Варины слова о прошлых жизнях, об Индии, бормотания о принятии, ее признание, и хаос воспоминаний о ней внезапно замедлился, бредовые фразы обрели смысл. На душе отлегло, посветлело. Разум-скептик тут же воспротивился: как это возможно? Почему вдруг у нее?
Праджни-джи забинтовал руку девушки между запястьем и локтем, взялся за ладонь на другой руке Вари и продолжил:
- Людям кажется, что они все про себя знают, а на самом деле мало кто может ответить на вопрос «Кто я есть». Человек не догадывается, на что способен. Однажды старушка - та, что торгует ягодами у ворот, пошла к лесу через овраг у мангрового болота. Навстречу стая диких собак. Старая женщина бросила в них свою корзину и на! Забралась на дерево, на самую верхушку. В один миг. Как обезьяна. Собак потом разогнали. А старушку снимать пришлось. Дряхлая она совсем, сама спуститься не смогла. При стрессе сиддхи проявляются даже у обычных людей.
«Это психологический выброс адреналина в состоянии опасности. На адреналине еще не то делают, - подумал Валерий. - Но при чем тут Варя?»
- Если же человек тотальный в своих усилиях, у него копится энергия. Если много психической энергии, проявляются сиддхи, суперспособности. А Варья очень тотальная. Во всем. Даже в своих ошибках. И это красиво. Однонаправленность важна.
Валерий взглянул на Варю, и подумалось, что все эти серьезные слова относятся вовсе не к худенькой, беззащитной девушке, которую вдруг захотелось прижать к себе и спрятать от всех. Гуру повторил:
- Однонаправленность.
«Вопрос, в чем однонаправленность? Может, это просто упрямство?» - мысленно парировал Валерий. Он и сам был вполне упертым, иначе не построил бы бизнес. Кольнуло в душе от вспомнившихся Вариных слов: «Тебе туда, а мне в другую сторону. Мы живем в разных мирах». А если она права? Сердце сжалось. Валерий себя одернул: как бы то ни было, короткий или длительный промежуток времени, но их путям предстоит идти параллельно, соприкасаясь, - пока она не прозреет снова. Сколько бы боги не шутили, им придется увидеть, что он серьезен в своем намерении. Иначе быть не может - стыд разъест его изнутри, Черкасов был в этом уверен.
От этого понимания его сердце забилось ровно, емко, стало большим, вытесняя страхи и сомнения. Мерно, спокойно зазвучал пульс. И с каждым ударом Валерий сам становился большим, безбурным, сконцентрированным. Одно ему было известно точно, одна цель ясна, и в этом теперь была его направленность.
Гуру наклеил чистую салфетку на последний ожог на плече девушки и повернулся к Черкасову.
- Отнеси Варью в ее комнату. Она будет долго спать. - Помолчал и добавил. - Запомни, мальчик, Бог живет везде: на базаре, в поездах, магазинах. Нет такого места, где Бог не живет. Главное, он находится в сейчас. И если ты останешься в сейчас, Бог будет близко. И чем больше тебя будет в сейчас, тем больше Бога будет в тебе. Помни об этом. Наблюдай. Исследуй.
Глаза Мастера и Валерия встретились. Последнему показалось, что он смотрит в Пустоту, проваливается в темные глубины и летит в бесконечном вакууме, между звезд. Это было хорошо, но странно. Что-то маленькое, возможно он сам, сжалось в области горла и замерло, как испуганная пичуга. Черкасов не отвел взгляд: надоело бояться. Показалось, что он смотрит сам в себя: изнутри наружу и снаружи вовнутрь, будто нет границ между телами, нет индийской жары, разрастающейся с каждой минутой, нет голосов за окном, шума леса, запахов, нет никого и ничего, только одно большое Я, и даже не Я вовсе, Космос. Темный, как сам мрак, и бесконечно белый одновременно.
Сколько продлилось это состояние - мгновение или час, Валерий не сказал бы. Еще не выходя из него, он осторожно взял на руки Варю. Праджни-джи также аккуратно прикрыл ее тело своим широким клетчатым шарфом. Ощутив живое тепло у своей груди, Черкасов почувствовал ту же неразделимость, бесконечность между ним и девушкой. Космос наполнял его, и гуру, и Варю, и толстую Падмини, и всю эту комнату, расширяясь все дальше. И слов было больше не нужно. Не требовалось воспоминаний о сделанном и планов на будущее. Все было ясно и так. Сейчас. В настоящем моменте.
