Высокий, Загадочный и Одинокий (ЛП) - Сайт lovefantasroman (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
Ее глаза, словно сами по себе, следили за ним, взгляд опустился на его бедра. Рот наполнился слюной, как и каждый раз, когда она видела его голым и в состоянии полной эрекции, и уже начала думать, что он делал это специально.
Медисон схватилась руками за край столика, пытаясь заставить себя думать о щенках и котятах, играющих с клубком пряжи, о чем угодно, лишь бы не о сексе. Да, Ефраим ее возбуждал, но это не значит, что ему нужно об этом знать.
Проходя мимо нее, Ефраим усмехнулся. Проклятье! Мужчина раздражал до чертиков! Через неделю эта самодовольная улыбка сойдет с его лица, и он сдастся.
А пока, несомненно, шло противостояние двух упрямцев. Ни один не говорил с другим чаще, чем требовалось, и, казалось, что они делали все от себя зависящее, чтобы раздразнить и зацепить друг друга.
Как же ее это бесило. Игра есть игра, и она собиралась выиграть. Медисон ненавидела проигрывать, поэтому начнет действовать так, как и любая нормальная женщина – мухлевать.
Через неделю Ефраим будет стоять перед ней на коленях и умолять о прощении. Он уже извинился, и где-то там в подсознании она понимала и даже была благодарна за то, что он совершил для нее и их сына, но его методам все же нет оправдания.
Ефраим по-настоящему напугал ее той ночью. Все можно было сделать по-другому, и именно это причиняло боль. Во время обращения она испытывала только страх и горькое одиночество.
Медисон его любила. Черт, она обожала его, но он должен понять, что не может поступать с ней подобным образом. С ней нельзя обращаться, как с ребенком.
Ефраим ее обидел. Он был тем, кому она доверяла больше, чем кому-либо, единственный мужчина, которому она когда-либо доверяла, и он обратил ее, даже не спросив. Она простит его, но только на своих условиях.
Ефраим возился у унитаза, когда Медисон привела в действие первую часть своего плана. Ее любимый придерживался определенного режима дня, который никогда не нарушал: просыпался, выпивал две пинты крови, облегчался и принимал душ, прежде чем делать что-либо еще. Ничто не могло встать между ним и душем.
На прошлой неделе в городе отключили воду, чтобы починить главную магистраль, так он засел в ванной на четыре часа в ожидании, когда включат воду.
Казалось, это была его слабость, то есть одна из его слабостей. С робкой улыбкой Медисон сняла футболку, пижамные штаны и шагнула в душ.
Она включила воду и улыбнулась. Ефраим обалдеет и взбесится. Медисон уже предвкушала дальнейшее.
– Передать мыло? – спросил Ефраим позади нее.
Вскрикнув, она подпрыгнула. Как он это делал? Благодаря ему у нее был суперчувствительный слух, но у него все равно получалось незаметно подкрадываться к ней. После того, как она перестанет на него сердиться, и он будет достаточно наказан, то попросит показать ей, как он это делает.
– Не делай так больше! – рявкнула Медисон. Просто ад для ее нервов. Настоящий ад.
Ефраим громко зевнул.
– Извини, – пробормотал он и протянул мимо нее руку за мылом, попутно прижавшись к ней животом и другими частями тела.
Затем, как ни в чем не бывало, отступил назад. А вот ее бросило в жар.
– Ефраим, что ты здесь делаешь? – спросила Медисон, постаравшись говорить так, словно ее все раздражало.
– Принимаю душ. А на что это похоже? Ты же знаешь, что я первым делом с утра иду в душ.
– Но я же здесь, – указала она сердито.
– Хмм, да, действительно. Как так? – произнес он удивленно.
Медисон посмотрела через плечо, одарив его своим самым хмурым взглядом.
– Пошел вон.
– Конечно, как грубо с моей стороны.
– Согласна. А теперь пошел вон.
– Уйду, сразу после душа, – невозмутимо ответил он.
Медисон тяжело вздохнула:
– Ты не можешь здесь находиться. Я голая!
Сведя брови, Ефраим медленно прошелся взглядом по ее телу.
– Посмотри-ка, и правда. Хмм, надо же.
Он нагнулся через Медисон, чтобы намочить волосы. Потом выпрямился и вытер воду со своего лица.
Так как Ефраим больше на нее не смотрел, Медисон решила перестать глазеть на него и закончить принимать душ. Эта битва была проиграна.
Ефраим наблюдал, как вода стекает вниз по ее гладкой загорелой коже, которая напоминала ему кофе мокко, всего на один оттенок темнее, чем его, и тем не менее самая прекрасная.
Теплая – вот, что приходило ему на ум, когда он смотрел на ее кожу. На вид теплая и манящая, она и в самом деле была таковой. Он скучал по их ночным объятиям.
Он страстно желал обнять Медисон, чтобы ее обнаженная спина грела ему живот, а прелестнейшая попка, прижавшись к нему, обжигала бы его бедра.
Каждый раз, когда он думал о том, чтобы проглотить свою гордость и извиниться, молить о прощении, она бросала фразу, которая его останавливала: "Я тебя ненавижу".
Она не имела это в виду. Ефраим знал это, но те три коротких слова держали его на расстоянии. Они причиняли намного больше боли, чем все остальное.
Он слышал эти слова сотни раз и прежде, может, тысячи раз, если быть совсем честным перед самим собой.
Пока был жив его брат, Ефраим бессердечно обходился со всеми женщинами, которые делили с ним постель. "Делили" громко сказано. Они раздвигали перед ним ноги, чтобы он мог доставить им удовольствие.
Как только он заканчивал, то тут же уходил. И никогда не проводил всю ночь с кем-нибудь из них. Это было слишком личным и заставляло ощущать его слабым, он боялся довериться кому-либо.
После того как умер Марк, он стал тем самым бесчувственным ублюдком, с которым и познакомилась Керолайн. И не заботился ни о чем и ни о ком, кроме того, чего хотел на самом деле – кого-то из своего вида рядом с собой.
Его не волновало, был ли это человеческий ребенок, которого он тренирует, или другой Страж, он просто не желал больше находиться в одиночестве.
Единственным человеком, который смог справиться с ним и поставить на место, стала Элеонор Бакмен. Она видела его насквозь с первых дней и ясно дала это понять.
Она никогда не боялась его характера. Наоборот, упрямо сдвигала брови и сжимала кулаки на бедрах и ждала, когда он закончит свою маленькую тираду, затем, не говоря ни слова, давала ему подзатыльник.
Что же удивительного в том, что ее внучка оказалась единственной женщиной, способной с ним управиться?
– Медисон, у тебя древесная смола на спине со вчерашнего дня, – солгал Ефраим. Ему хотелось к ней прикоснуться, прикоснуться так, чтобы не дать ей возможности выставить свои требования.
Если они собираются все решить, то надо договариваться на равных условиях. Он не желает проводить вечность в мучении. Ну, или более замученным, чем уже был. Мужчина должен положить этому конец.
Медисон протянула руки, пытаясь нащупать воображаемое пятно:
– Где?
Ефраим провел пальцем между ее лопаток там, где знал, она не сможет дотянуться. Она тоже об этом знала.
– Здесь, позволь мне.
– Хорошо, – ровно произнесла Медисон.
Ефраим с трудом сдержался, чтобы по-идиотски не улыбнуться, намыливая руки. Он снова притронется к ней, на своих условиях. Медисон оглянулась через плечо.
– Всего лишь древесный сок и не более.
– Не более, – повторил он невзрачным тоном. Она еще мгновение смотрела ему в лицо, затем отвернулась.
У Ефраима зудели пальцы от желания схватить ее, приласкать и обнять, но ему нужно вести себя хорошо. Он начал круговыми движениями нежно тереть ей спину.
– Отмывается? – поинтересовалась Медисон.
– Нет.
Он собирался растянуть удовольствие, пока не насытится прикосновениями к ней. Три недели слишком большой срок.
Ефраим положил руки ей на спину так, чтобы большими пальцами мог поглаживать ее. Медисон затаила дыхание.
Проклятье, как приятно прикасаться к ней. Через несколько минут он решил, что этого мало.
– О, я кое-что пропустил.
– Да? – изумилась она.
– Держись, сейчас сделаю.
Он нежно провел руками по ее спине, лаская каждый сантиметр кожи. У Медисон участилось дыхание, когда его рука спустилась вниз и погладила ее попку. Прежде чем она возмутилась его прикосновением, его руки уже двинулись вверх. Затем Ефраим медленно обнял ее и стал выписывать пальцами круги на ее животе.
