Руна на ладони (СИ) - Федорова Екатерина (книги онлайн бесплатно txt) 📗
Только непонятно было, что его подпитывает. Не трава же, росшая у стен дома?
Словно сама земля полыхает, подумала Света.
И побежала вправо, вдоль каменного сарая, за которым пряталась. Решила на бегу — надо бы устроить ещё несколько пожаров возле крепостных стен. Тогда в крепости начнется суматоха…
А Хильдегард придется побегать.
ГЛАВА 12
Ручеек крови из раны на шее быстро иссяк. Тело оборотня зарастило порез, остались лишь багрово-алые полосы на лунной шерсти.
Они ждут Свейту, вяло подумал Ульф. А потом Торгейр засунет его в яму под землей…
Какая-то часть его взвыла и заскреблась в уме. Под лобной костью, по затылку побежали мурашки.
Они ждут Свейту, уже чуть яснее подумал он. Дадут ей увидеть кровь на его шкуре. Чтобы она была посговорчивей, как сказала Хильдегард. Потом Торгейр уложит Свейту на свое ложе, а его отправит в яму под землей…
Мурашки обернулись зудом.
Волчья кровь, подумал Ульф чуть ясней. Та его часть, что досталась от Фенрира, великого предка — и дошла до него через кровь отцов и дедов. Вот что неслышно воет где-то у него в уме.
В памяти вдруг всплыли обрывки саги про великого Волка, что рассказывал ему когда-то отец.
Фенрира боги сковывали трижды. И каждый раз он сам соглашался надеть цепь.
Мы просто хотим посмотреть, сможет ли ты её разорвать, говорили Фенриру асы. Бог Тюр даже вложил свою руку в пасть великого Волка — чтобы доказать, что тому ничего не грозит.
Тюр за это поплатился рукой, когда Фенрир не смог разорвать последнюю, уже третью цепь. И понял, что боги не собираются его освобождать. Что все это был обман…
Милость богов, которой хвастался Торгейр, не одолела бы Фенрира, проплыла в уме у оборотня медленная мысль. Предок не впадал в оцепенение от силы Одина — раз уж пришлось его обманывать.
И он не промахивался, собираясь убить.
Человеческая половина, вот что его предало. То, за что он держался с самого детства…
Это она его губит. И ладно бы только его. Но и Свейту…
Оцепенение снова навалилось, глухое, вязкое, полное равнодушия.
Выходи, из последних сил позвал Ульф. Волк! Волк?!
Где ты?!
Он попытался дернуться. Шерсть на мгновенье встала дыбом — но тут же улеглась. А тело даже не пошевелилось.
Время шло.
Торгейр, уже одетый, полусидел на кровати, откинувшись на изголовье. Смотрел перед собой, не обращая внимания на замершего волка. Поигрывал кинжалом, который вытащил из ножен на поясе Ульфа. Правая рука подбрасывала окровавленный на конце клинок. Лезвие стремительно описывало круг, рукоять послушно падала в подставленную ладонь…
Хильдегард сидела на сундуке по ту сторону кровати. Смотрела в сторону выбитого окна, напряженная, собранная — и на её груди полукругом лежало рунное ожерелье.
Добыча, уже засыпая, вяло подумал Ульф. Вот она, добыча, которая все ещё жива. А где-то в крепости — рыжая волчица. Если до неё доберется Торгейр, то волчица уже не принесет волчат. Логово останется пустым.
И неслышный, беззвучный — ему вдруг снова послышался вой. По затылку опять сыпанули мурашки…
А потом что-то толкнуло его в бездну сонного беспамятства, на краю которой он качался. И Ульф исчез.
Его попросту не стало.
Огромный лунный волк, раза в два больше обычного волка, неподвижно стоял у стены человеческого логова. И, скосив глаза, рассматривал людей.
От них пахло недавней случкой. Это напомнило ему о рыжей человеческой самке, которая сейчас бегала где-то тут, неподалеку. Внутри здешней ограды. Он её не видел — но через выбитое окно текли запахи, и один из них, слабый, едва заметный, принадлежал ей.
Тот, второй, почему-то называл рыжую самку волчицей. Хотя волчицей она не была. Слабое тело, никудышные клыки — у волчат и то острее…
Но таких волчат, с острыми мелкими клыками, могла принести ему только она. Потому что приняла того, второго. Стала его парой.
Придется за ней присмотреть, решил волк. И приглядеть, чтобы эти двое, которые сейчас поджидали рыжую — как волки поджидают кабана на привычной для него тропе — самку не тронули.
Может, взвыть, мелькнула вдруг у него насмешливая мысль. Пусть люди попрыгают, догадавшись наконец, кто с ними рядом. Уже не тот, второй, с его человеческими мыслишками…
Но тут же он решил — нельзя. Самка, сидевшая на сундуке, была опасна. Даже опасней, чем самец на кровати. С такой добычей не играют.
Однако в чем заключалась опасность этой самки, волк не помнил. Это знал тот, второй. Второй вообще много знал — и мысли его пахли человеком…
Люди ждут рыжую, и я подожду, решил волк.
А потом надо будет убить самого слабого — самца на кровати. И если его самка не сбежит, то убить и её.
Из выбитого окна вдруг потянуло далеким дымом. Насторожившийся волк едва удержался от глухого низкого рыка. Где-то горело — в стороне от человеческого логова, в котором он сейчас прятался.
Как бы рыжая не опалила себе лапы, мелькнуло у волка. Потом не сможет охотиться. Хотя за неё вроде бы охотился тот, второй…
Точно не волчица, решил волк. И едва заметно подобрал верхнюю губу. Продолжил ждать…
— Пожар! — наконец-то закричали за разбитым окном.
Самец недовольно посмотрел в сторону пустого проема — а вот самка встревожено вскочила. Сказала быстро:
— Это она. Похоже, решила опробовать руны. Вместо того, чтобы прийти за своим оборотнем!
Самец нахмурился.
— Ты уверена?
— Так вовремя начавшийся пожар? Конечно, уверена, — с жаром ответила самка.
В дверь ударили, заорали:
— Конунг, там пожар!
— Так тушите, — недовольно крикнул человек, поднимаясь с кровати. — Или без меня там некому поднести ведро с водой?
За дверью на мгновенье установилась тишина, потом забухали удаляющиеся шаги.
Сразу видно, что горит не его логово, подумал волк. Иначе он не сидел бы тут.
— Огонь, рожденный руной, водой не залить, — заявила женщина. — И просто так этот огонь не погаснет, ты же знаешь. Мне придется выйти. Конечно, в крепости дома каменные, сгореть могут только крыши — но люди будут удивлены, когда увидят, что кое-где вода не гасит пламя…
— Помолчи, — негромко бросил человек.
И женщина тут же смолкла.
Волк насторожился. Чутье и то, что он знал из воспоминаний второго, говорили ему, что самка опасней самца — но почему тогда она поджала хвост, как только он рыкнул?
Надо подождать и послушать, решил волк. Вдруг это пригодится второму?
Самец подошел к изножью кровати, глянул в оконный проем. Сказал, стоя к самке спиной:
— Там ещё загорелось. Уже ближе к воротам. Мне кажется, я знаю, что задумала волчья жена. Она испробовала перевернутую руну Врат — значит, сообразила, что действие руны отменяет та же самая руна, только начертанная по-другому. Эта Свейта подожжет крепость в нескольких местах, а сама немного подождет. Ей нужно, чтобы ты вслед за ней начала бегать по крепости, туша огонь, который она разожгла. Тогда, и только тогда волчья жена откроет проход к оборотню — в надежде, что ты будешь далеко от него. Она собирается вытащить отсюда волка. Эта Свейта не знает, на что я способен. И опасается тебя больше, чем меня.
— Ну и пусть явится, — ответила самка. — Жаль, я не увижу её лица, когда она окажется здесь — и поймет, что на тебя руны не действуют. Пусть испробует на себе милость Одина. А потом появлюсь я…
— Нет, — резко сказал человек. — Что-то здесь не так. Если собрать все вместе… Ауг вдруг подсовывает какому-то оборотню девушку из Неистинного Мидгарда — хотя твои люди ушли от неё без пары. Потом старуха отправляет тебе весть о девице. И какой-то инеистый, по словам все того же оборотня, тут же её убивает. Зачем? Чтобы мы не смогли допросить старуху? А после этого волк находит возле трупа Ауг руны, которые прямо указывают на меня. Одал — тот, кто получит наследство. Руна копья, Тейвас — удар, который он нанесет. Урус, руна бури — тут и толковать нечего, великие беды, которые он причинит. Затем Альгис, руна бога-защитника. Если ты помнишь, её ещё называют руной Хеймдалля. Того самого, кто пришел ко мне с вестью от Одина.
