Ведьма и закон - Чепенко Евгения (читаем книги .txt) 📗
– Сказала женщина с метлой, – усмехнулся черт, с любопытством первооткрывателя рассматривая собеседницу.
– Я… – Маруся запнулась. – У меня фобии. Выбора особо нет.
– А с Ликом катаешься.
– Зелье пью. – Руся недовольно поджала губы, но взгляда от лица Зверобоя не отвела.
– Зелье пьешь, но со мной не села.
– Лик – шеф.
Черт на мгновение призадумался, не забыв сопроводить свою задумчивость многозначительным «хм».
– И то верно, – наконец резюмировал он и снова с видом истинного ценителя уставился на восхитительный вид за прозрачными раздвижными дверями веранды. – Я б искупался.
Козлова развернулась на диване и проследила взгляд черта. Вид и вправду был шикарным. Яркое палящее солнце, золотистый, почти белый песок и сверкающие морские волны. Одно из тех мест, что зовут идеальным для очищения и восстановления здоровой структуры маниту. Единение с миром, с вселенной – мечта трудоголика.
– Ты из определенного общественного слоя. Работала с созданиями в одной плоскости, а при нашей деятельности приходится наблюдать сразу весь срез, – тихо, растягивая слова, серьезно проговорил Зверобой. – Отшельники-лешие, высокомерные боги, глупые нимфы, опаленные Змием альвы, прожорливые гульябани… этот список бесконечен. Властолюбивые, циничные, безжалостные, узколобые, отчаявшиеся, безумные, методичные, хладнокровные, добрые, справедливые – все как лицо и изнанка этого мира.
– Да, я понимаю, – так же серьезно ответила ему ведьма.
– А знаешь, что самое забавное?
Козловой вдруг показалось, что черт говорит не столько с ней, сколько сам с собой. Или просто высказывает давно выведенную мысль. Так иногда случается. Приходишь к некоему выводу относительно той или иной ситуации и стремишься поделиться им с кем-то, но не потому, что ты болтлив, а просто потому, что не знаешь, как относиться к своему выводу.
– Нет, – покачала головой Руся.
– Самое забавное, что люди такие же.
Ведьма завороженно смотрела в глаза Зверобою. В одну простую фразу он вложил массу эмоций. Не цитировал слова чужого учения, но исходил из личного опыта. Верно не зря «Мы и Они» написал именно черт. Кто, кроме чертей в МУПе, не относится к людям свысока, как Иму, или не жалеет их, как Гор? Да и не только в Интерполе, во всем мире. Кто?
Для любого создания человек – это всегда нечто дикое, удивительное, странное, милое, недостаточно исследованное, забавное, отвратительное, любопытное. Человечество оказывает все большее влияние на этот мир, но обитатели последнего, несмотря на все заимствования, никогда не относились и не относятся к человеку как к равному. Что, впрочем, логично, учитывая физиологическое превосходство. Только черти единственные по-настоящему способны вжиться в чужую шкуру, будь то древний бормотун аннунак или беспомощный полевой анчутка, не напрасно ведь черти легко осваивают языки. Так что вполне закономерно было услышать столь любопытное заявление именно от Зверобоя, и все же… и все же Руся чувствовала себя несколько растерянной.
– Ме-э-свиток! – стуча копытами, влетел в помещение Сатир. Напарник снова переключил внимание на работу, что позволило ведьме едва заметно облегченно выдохнуть.
Раздался режущий слух скрип сломанной печати (сейфом Мурз так и не обзавелся, предпочитая использовать устаревшую технику защитных наговоров), и Зверобой заглянул внутрь.
– Лик будет дергать глазом.
Съедаемая любопытством, Маруся пролезла под рукой черта. С крошечного официального снимка на зрителей смотрело милое личико хищницы островов Мана.
– Устрой перевозку. Я его достану. – Иму щурил глаза, крошечные черные точки его звериных зрачков то сужались, то расширялись от переполняющей его злобы.
– Ты мальчишку там не напугай, – насмешливо подсказал Зверобой.
– Он язык не знает. – Аниото принялся нервно подергивать ухом.
– А по тебе и так все понятно. В зеркало глянь.
– Они с Горицей в соседней комнате. Никому этот малыш не нужен, а вот Дингира я мог бы достать…
– Малыш – центральная фигура во всей этой игре, и доверил я его лично тебе, – перебил Лик друга.
– Да, шеф, – сквозь зубы процедил Иму.
Руся поежилась. Даже на расстоянии, с экрана линии связи от леопарда в дрожь бросало. Без серой маски мага он бы на улице в глаза бросался в обоих мирах. Ни в одном ином создании границы двух ипостасей не размывались настолько сильно, как в аниото. Он не бился через плечо, вбирая от земли свой звериный облик, как это делали волкодлаки. Тьма не вытягивала из него зверя, одевая поверх основного тела, словно маску, как это происходило с лугару. Нет. Аниото в принципе сам по себе был леопардом, способным иметь единый облик большинства созданий. В иномирных легендах такой облик зовется человечьим.
– Дочерью нимфы охотница быть не может.
– Жить из ЦНМЭ кличет ее Вербеной, – вмешалась в разговор Мос.
– Что-нибудь еще слышно оттуда? – Лик продолжал, откинувшись в кресле Зверобоя, хмуро изучать белый матовый пол.
– Официально – нет. Неофициально у девушки чистая память и высокая обучаемость. Вышло, что у нашей хищницы нет никаких существенных отклонений, она не страдает чрезмерной жестокостью или агрессивностью. Дингир не подвергал ее никакому физическому воздействию, зато он знатно работал над ее психикой. На момент появления Вербены в стенах ЦНМЭ она не помнила ничего дальше последних суток до своей поимки, однако с тех пор провалов не возникало. Я так поняла, они уже успели обнаружить остаточные гипнотические блоки, и чем дальше, тем их больше. Дингир чистил ее воспоминания примерно раз в три дня. Никакой личности, никакого языка, ничего, голые инстинкты.
– А люди?
– А вот это самое интересное. – Мос впервые прилюдно пренебрегла внешней невозмутимостью и, подскочив со своего кресла, присела на краешек стола. – Люди – не ее пища, она вообще к ним равнодушна.
– Мотивировал ее нападать? – Клеомен заметно старался не смотреть в сторону очаровательных ног белой кошки, которые вот прямо сейчас выглядели весьма эффектно, к тому же всего в метре от него.
– Дальше уже догадки, – пожала плечами Мос.
– Нимфы разве едят людей? – решила подать голос Маруся. – Ну в смысле изначально по природе своей?
– Мы не исходим пока из допущения, что Вербена и Гладиола – одно создание, – подсказал Клеомен.
– А если все же параллельно исходить? – Теперь Лик развернулся в кресле и в упор взглянул на ведьму. Козлова искренне пожалела, что шанс работать рядом со столом Зверобоя выпал именно ей.
– Тогда Дингир первично должен был применить некое физическое воздействие. Вербена явно не дочка Мов. Лишить памяти взрослое здоровое создание не так-то просто, маниту будет сопротивляться, взывать к основной силе. В нашем случае речь о флоре, а значит, изолировать Гладиолу от ее опоры было практически невозможно. Единственная спора плесени, и пожалуйста, связь не нарушена, – развел руками Зверобой. – Знать бы, что там Зайцев у себя сочинял. Зуб отдам, эти двое «гениев» как-то пересеклись. Мало верится, что этот наш упор в блокирование маниту случаен. За Зайцевым слежку разве не ставили? Я думал, ССБ всегда на шаг впереди.
– Они и ставили, только Зайцев ушел. Пропал без вещей и документов, испарился из закрытой для любого канала квартиры. А расследование на тормозах спустили. Тогда в центре марши читови проходили. Все на взводе бегали.
Маруся помнила репортажи о том шествии. Это в старину «половинчатые» предлагали сражения одиноким путникам, с введением же обязательного начального и среднего образования читови начали объединяться в группировки. Только если иные этносы преследовали некие осмысленные цели, нанося окружающим вред, то «половинки» вредили ради вреда буквально. Само их маниту требовало равносильного противостояния. Бой и только бой, не запятнанный никакими условиями и правилами, дарил их жизням смысл. К одному достойному сражению читови мог идти всю жизнь. Беда заключалась в том, что любые населенные пункты давно были снабжены системами оповещения. «Половинка» мог пройти по городу, не встретив ни одного создания. Именно поэтому кое-как при своем недалеком уме получившие образование, они научились действовать коллективно, принуждая правоохранительные органы к встречам.