Серебро ночи. Трилогия (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна (читать книги полностью txt) 📗
— Как ты можешь так говорить? — возмутилась Агнесс. — Это же подло и бесчеловечно!
— Бесчеловечно? — Феррун слегка задумался. — Извини, но я не знаю, что это. Я много читал, книгохранилище у графа большое, там есть очень интересные книги, но что такое бесчеловечно, там не написано. И в разговорах я ничего такого не слышал.
— Это то, что приносит боль другим людям. Попросту — это то, что ты никогда не сделал бы себе.
— Ну, если приходится выбирать, сдохнуть от голода в темнице или быть съеденным крысами, то я бы выбрал второе, — раздумчиво заметил он. — По крайней мере, быстрее.
— У человека не должно быть такого ужасного выбора! — Агнесс вскочила и принялась метаться по комнате, не в силах унять волнение. — Он должен жить. И жить счастливо. — Уразумев, что спорит с графом, а не с сидевшим рядом мальчишкой, мальчишкой не по возрасту, а по развитию, замолчала и села обратно за стол.
Феррун никогда не знал, что это такое — жить счастливо, поэтому, пожав плечами, продолжил есть.
— Сколько тебе лет? — Агнесс порой казалось, что он совсем мальчишка, но в следующий момент он казался ей умудренным жизнью стариком.
— Не знаю.
— А родители?
— Не помню.
— Но ты где-то жил до замка?
Он призадумался.
— Понимаешь, Агнесс, я этого не помню. Мне кажется, моя жизнь началась здесь, в замке. Я даже не уверен, что откуда-то приехал. Может быть, я здесь и родился? Мне здесь все знакомо, и мне жаль замок, как родного. Мне он зловещим не кажется. Это мой родной дом.
Агнесс с сочувствием покачала головой. Он совершенно черными руками от сажи и грязи взял нож и отрезал себе еще кусок. На фоне белого окорока его руки казались особенно грязными.
— Ты вообще умывался когда-нибудь? И руки мыл?
— Зачем? — он искренне удивился. — Руки я вытираю, когда книги беру, чтоб на бумаге или пергаменте следов от пальцев не осталось. А лицо-то зачем? На меня ведь смотреть некому. Да и живу я в темноте. Солнце мне не нравится. Оно меня слепит. Хорошо, что сегодня солнца не было. Было бы гораздо труднее пробираться по крышам.
Не зная, что на это сказать, Агнесс предложила:
— Давай спать. Завтра покажешь мне мою комнату. Туда можно подняться? — она и без его слов знала, что можно, ведь мужчины, выглядывавшие из ее окна, были намного тяжелее нее. А это значило, что она тоже может туда пройти.
— Можно, — подтвердил Феррун. — Ничего трудного там нет. И идти проще по дымоходу, чем по лестницам, по ним опасно, они обгорели, в любой момент могут рухнуть. Но ни на что не надейся. В твоей спальне вместо камина огромная гора камней и мусора разного с рухнувшего чердака. Не знаю, как еще нижние перекрытия выдерживают. Они уже трещат, провалиться могут в любой момент.
Агнесс вдруг стало жаль свои комнаты, в которых прожила без малого десять лет. Она столько сил положила, чтобы они стали уютными и удобными для жилья. И вот от них остались лишь одни развалины.
— Ты есть еще будешь? Нет? Тогда я пошел! Спи! — Феррун собрал остатки еды и вышел. — Я буду тут, за дверью, так что ничего не бойся.
Без Ферруна графские покои сразу стали зловещими. Из всех углов протягивали костлявые руки страшные призраки прошлого. Как этот жуткий замок может быть родным? Она не понимала Ферруна. Но она-то хоть немного, но помнила о своей прежней благополучной жизни в дружной семье, а он нет. Может быть, его чем-то оглушили, прежде чем привезти сюда? Граф позволял своим вассалам вербовать слуг любыми методами.
Нет, она никогда не сможет здесь заснуть. Агнесс встала, взяла свечу и вышла в кабинет. Здесь граф обычно занимался делами. Он любил проверять все сам, поэтому и она, и сенешаль, и управляющие поместьями графа отчаянно боялись этих проверок. После одной из них исчез управляющий городским домом графа. Куда он делся, никто не знал, да и не допытывался.
Ей тоже не раз попадало за ошибки, по большей части выдуманные графом. Агнесс не возражала, знала, что будет только хуже. Порка была наименьшей из наказаний. Порол ее граф всегда сам, возбуждаясь от ее боли, и порка заканчивалась диким соитием.
Агнесс поморщилась. Ей было противно все, что было связано с графом. Но из памяти не выкинешь проведенные здесь безрадостные годы. И что будет дальше? Возможно, это время покажется ей вовсе не таким уж безрадостным, как теперь? Особенно если ее посадят в тюрьму за грабеж, а потом повесят. Она же убежала, прихватив с собой драгоценности графа. Простолюдинам такое не прощается.
Глава вторая
Сна не было, хотя слабость и одолевала. Чтоб не тратить зря время, Агнесс принялась искать тайник в кабинете графа. Он несколько раз открывал его при ней, но она стояла в отдалении и не видела, что именно он делал. Простукав стену с тайником, ничего не обнаружила.
Сначала несколько огорчилась, но потом махнула на поиски рукой. Зачем ей тайник? Кольца здесь нет, а больше ей ничего и не нужно.
Походив из угла в угол, решила все-таки лечь. Снова пошла в спальню, легла на кровать графа и закрыла глаза. Надо обязательно поспать, иначе утром она будет похожа на мешок с отрубями. Возможно, сон ее освежит и слабость так донимать не будет.
Начала уже было дремать, когда в углу послышался какой-то противный шорох, заставив ее сесть на постели. Агнесс инстинктивно посмотрела вниз, заметила лежащий возле кровати кинжал и испуганно ахнула.
Единственный камень в основании рукоятки светился зловещим красноватым светом, таким же, как тогда, когда она лежала на колонне, окруженная крысами.
Опасность!
Понимание пришло интуитивно: граф здесь! Она метнулась в комнату, чуть не загасив свечу, схватила свой мешок, запихала в него все, что ей показалось своим, и бросилась в коридор. Там на полу на разостланном графском плаще безмятежно спал Феррун. Но он немедля проснулся, едва она открыла дверь.
— Что случилось? — вопросительно посмотрел на нее, приподнявшись на локте и щурясь от света свечи.
— Здесь граф! Бежим!
Ничего не спрашивая, он вскочил, накинул на себя плащ, задул свечу в руке Агнесс, схватил ее за локоть и потянул обратно в комнату. Подойдя к камину, забрал у нее мешок, помог забраться внутрь и показал на едва видимые выступы в дымоходе.
— Вперед, смелее! Я тебя поймаю, если сорвешься. Здесь слишком узко, чтобы взбираться рядом, — и полез следом.
Агнесс ничего не видела в полнейшей темноте, и он руками ставил ее ноги на выступы. Добравшись до главного дымохода, она упала и долго лежала, с трудом восстанавливая дыхание. Феррун спокойно сидел рядом, ожидая, когда она придет в себя. Успокоив сердцебиение, Агнесс тоже села, прижав руки к груди.
— Больно? — с сочувствием спросил Феррун.
— Боли нет. Просто сил нет никаких, слабость изнуряет.
— Ты потеряла много крови. Но давай я еще намажу тебя своей целебной сажей. Она тут рядом. Станет полегче, вот увидишь.
Он сходил и вернулся с полными пригоршнями липкой сажи. Агнесс пришлось раздеться, это она сделала неохотно. Было стыдно от прикосновения мужских рук к своему телу, да и чувствовать на себе эту грязь неприятно, но она вытерпела всю процедуру. И ей в самом деле стало гораздо легче.
— Как ты поняла, что здесь граф? — спросил Феррун, закончив натирать ее сажей.
— По кинжалу. — И она вытащила из ножен кинжал. Теперь камень светился еще ярче, с переливами.
— Ух ты! Красота какая! — восхитился Феррун. — Полезная вещь.
Она чуть слышно прошептала, боясь, как бы ее не услышали те, кого она так боялась:
— Он уже светился раньше, когда на меня напали крысы. Поэтому я и догадалась, что опасность рядом. А опасность — это граф.
— Хочешь сказать, что он светится, только когда опасность рядом?
— Не знаю. Это не мой кинжал, а графа. Я взяла его у него в сундуке.
— А, это он про него вопил, а я-то думал, с чего он так негодует.
Агнесс сконфузилась.
— Я искала самый простой. Все остальные были полностью изукрашены драгоценными камнями, а у этого только один, на рукоятке. Я не знала, что он такой ценный. — Посмотрев на яркий камень, опасливо предположила: — Может быть, он так зовет своего хозяина? Тогда его лучше выбросить.
