Академия лунного дракона (СИ) - Слави Екатерина (мир книг TXT) 📗

Взгляд одной из них наткнулся на Сиана и надолго задержался на нем, провожая. Отметив про себя мечтательность в глазах девушки, я подумала: похоже, здесь все его знают, а кто-то вон по уши влюблен.

Сиан, впрочем, не обращал ни на кого внимания, направляясь к тянущейся вокруг дворика аркаде. На ходу я заметила, как двое молодых людей с интересом пялятся на меня, но моим вниманием в этот момент завладело нечто куда более интересное.

Каменного дракона в центре дворика — припавшего к земле и обернувшегося вокруг огромного матового шара, — я заметила не сразу, видимо, из-за того, что отвлеклась на большое количество людей. Вытянутая морда на длинной шее, мрачный взгляд из-под тяжелых надбровных дуг, над ними сложное разветвление рогов, тяжелые передние и задние лапы с длинными когтями — дракон был безкрыл, и он, как грозный страж, как жадный собственник, охранял свою луну. А я даже не сомневалась, что матовый шар, окруженный драконьим телом, символизировал луну и ни что другое.

Я была вынуждена отвести от него взгляд — Сиан уводил меня все дальше от статуи дракона, а идти, глядя назад, было затруднительно.

Пройдя немного вдоль галереи, Сиан открыл одну из дверей и, повернув ко мне голову, улыбнулся ободряюще:

— Ничего не бойся, Наис. Все будет хорошо.

Следуя за ним, я поморщилась: только что у меня и в мыслях не было бояться, но после его слов внутри появился тревожный зуд.

Хочешь заставить человека волноваться на ровном месте? Скажи ему ни с того ни с сего: «Ты только не бойся».

Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Помещение, в котором мы оказались, было просторным, но темным: ставни на большинстве окон закрыты, и только из двух небольших узких окошек внутрь комнаты падает свет из внутреннего дворика.

Здесь было много шкафчиков и столиков. Из открытых дверец выглядывали многочисленные сувои. На столах в беспорядке стояли песочные часы, флакончики, чернильницы, лабораторные весы, валялись писчие перья. Над одним из столиков, прикрепленная к потолку свисала большая птичья клетка. Птицы, однако, внутри не было, а дверца была открыта настежь.

— Господин Распределитель! — позвал Сиан.

Сначала я подняла удивленный взгляд на него, потом непроизвольно посмотрела вокруг, однако на его зов никто не торопился являться.

— Мантимор! — повысил голос Сиан, заставив меня вздрогнуть.

— Да-да, зачем так кричать, — послышался сонный голос, и шел он как будто из-под стола, над которым висела птичья клетка. — Здесь я, здесь.

Я большими глазами таращилась на человека, который на корточках вылез… да, все-таки из-под стола.

Пока он с осовелым видом, недовольно кряхтя, поднимался на ноги, я рассматривала его. Белые тонкие волосы до плеч, белые брови и веер бесцветных ресниц — с его лица на меня смотрели алые глаза альбиноса. Невысокий и щуплый, он казался довольно молодым, но стоило только мне встретиться с ним взглядом, как я поняла: эти глаза вмиг увидели меня насквозь, молодые так не смотрят, он намного-намного старше меня.

Господин Распределитель, отряхиваясь, подошел ближе и переключил наконец все свое внимание на меня. Хмыкая и хитро улыбаясь, будто он знал что-то, чего не знал больше никто, Мантимор обошел меня вокруг, пока не изучил со всех сторон. Я лишь озадаченно моргала.

— Любопытно, — только и сказал он.

Сиан никак не отреагировал на это заявление.

— Я прошу вас, Мантимор, определить, в какой фазе находятся ее способности к лунной магии, — сказал он.

Беловолосый Мантимор удивленно вскинул брови.

— Разве это не известно?

Я не понимала, о чем они говорят, но смутно улавливала, что в просьбе Сиана Мантимор видел что-то неправильное.

— Таков порядок, разве нет? — спокойно ответил Распределителю Сиан. — Перед вступлением в Академию Драголун будущий студент должен пройти проверку на фазу.

Теперь Мантимор приподнял лишь одну белую бровь и натянул край рта в усмешке, значение которой от меня укрылось.

— Что ж, порядок так порядок, — протянул он и, подойдя к одному из шкафчиков, открыл его.

Внутри полки были заставлены большими сосудами: пузатые, с узкими высокими горлышками — они были закупорены пробками и наполнены плывучей и сияющей серебристо-голубоватой субстанцией.

Взяв один из сосудов с полки, Мантимор подошел к столу. Открыв верхний ящик стола, он достал оттуда некий прибор из черного металла, закрытый стеклянным колпаком. Мантимор открыл маленькое отверстие в стеклянном колпаке и уже взялся за сосуд со светящейся субстанцией, как вдруг увидел, с каким удивлением я за ним наблюдаю.

— Вы ведь знаете, что это такое, не так ли? — спросил он у меня с внезапной заинтересованностью.

Я отрицательно покачала головой.

— Наис потеряла память, — сообщил Сиан.

— О-о, — протянул Распределитель, — вот как? Печально-печально.

Он поцокал языком и сочувственно покачал головой, но на лице его при этом снова возникла многозначительная плутовская улыбка того, кто видит и понимает больше, чем остальные.

— В этих сосудах, которые хранятся в моих шкафах, — сказал он, обращаясь ко мне, — собран концентрированный лунный свет. Без него не обходятся ни гадания, ни предсказания, ни даже политические прогнозы. Без него не заглянешь в прошлое, не узнаешь будущее, не увидишь человека насквозь. Словом, для лунитов лунный свет — важнейший материал для магических манипуляций.

С этими словами, Мантимор откупорил сосуд и, быстро наклонив его, влил густую светящуюся субстанцию в прибор сквозь отверстие в стеклянном колпаке. После чего ловким движением пальцев почти одновременно закрыл задвижку в колпаке и вернул пробку в горлышко сосуда. Однако я заметила, как облачко светящейся субстанции успело вырваться наружу, рассеяться перед моими глазами призрачным свечением и истаять.

— Что ж, — повернулся он ко мне. — Капелька вашей крови, мисса Наис, — и мы узнаем фазу ваших магических способностей.

Я смутно догадывалась, что слово «мисса» было обращением — как будто искаженным, но знакомым, — однако занимало меня не это. Крови мне не жалко, а вот насчет фазы моих магических способностей меня одолевали большие сомнения.

— Не бойся, Наис, — видимо, заметив мои колебания, произнес Сиан.

Он взял мою руку в свои ладони и, чуть прикрыв глаза, повторил:

— Все будет хорошо.

Глядя в глаза цвета янтаря, которые смотрели на меня с нежностью, я вздохнула.

«Будешь ли ты и дальше так на меня смотреть, если поймешь наконец, что это ошибка и я не твоя Наис?» — подумалось мне с непрошенной тоской.

Как-то быстро я привыкла к нему, нет? Не знаю, какой я была при жизни, но после смерти я, видимо, именно тот человек, которого легко подкупить и привязать к себе лаской.

Внезапно захотелось рубануть с плеча и закончить с этим недоразумением побыстрее, чтобы все уже прояснилось. А то не ровен час влюблюсь по-настоящему, а потом, когда всплывет правда, буду об этом жалеть.

Высвободив кисть из его рук, протянула ее Мантимору:

— Берите.

Красные глаза альбиноса лукаво улыбнулись — и опять это чувство, что он видит меня насквозь.

Мантимор нашел на столе огарок свечи, зажег фитилек, потом вытащил из стола большую булавку и подержал острие над огнем. Посмотрев на мою руку, вдруг хмыкнул, словно обнаружил что-то интересное, и, придерживая мои пальцы, слегка приблизил руку к себе тыльной стороной вверх.

— Интересное украшение, — произнес он.

Я с задержкой вспомнила о перстне с янтарем — вот, что привлекло Мантимора.

— А вы знаете, — произнес он, глянув на меня из-под бровей хитрым взглядом, — что в древней магии, которая существовала еще до того, как появились луниты, застывшее в янтаре насекомое использовали для запечатывания души?

Его слова мне совсем не понравились — звучало жутковато.

— Нет-нет, не волнуйтесь, — сказал он, улыбнувшись; видимо, заметил, что я напряглась. — В большинстве случаев, насекомое в янтаре — это просто… насекомое в янтаре, ничего более. Но приступим к делу.