Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ) - Macrieve Catherine (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
Не «умерла», как сказал Малфой в первый месяц после возвращения с острова. За это Джейк его ударил.
Она не умирала. И Маккензи всегда это знал. А теперь вот вместо неё в столовой роскошного особняка на Лонг-Айленде сидит копия Марикеты, его Марикеты, родная и одновременно чужая.
– Мы все скучали по ней, Джейк, – мягко произносит Шон, и Джейк едва сдерживает порыв ударить его.
Ещё одна причина отдалиться от всех остальных: эти бесконечные напоминания о том, что они, мол, тоже по ней скучают.
«Джейк, она нам тоже дорога».
«Маккензи, не будь мудаком. Не только ты её потерял».
«Нам всем её не хватает».
«Мы тоже её любили…»
Ах, да, конечно, они её любили, никаких сомнений. Как её вообще можно было не любить?
Но все они, мать их так, видели, как она стояла в тронном зале Элистель в свадебном наряде, все они слышали, как она приносила клятву быть всегда рядом ему, Джейку, и все они, сука, в курсе, что она нихрена не сдержала эту клятву. «Во имя благой цели», – так ухитрилась сказать Ариэль, и ебал Джейк все эти благие цели, потому что ему было насрать.
О чём он, собственно, и сообщает Кэпу.
– Разумеется, тебе насрать, – морщится Шон. – Ладно, Маккензи, давай так. Допустим, вот просто допустим, что она никогда ничего не вспомнит. Ты же видишь, она как будто… С чистого листа, что ли. Может, это какая-то альтернативная её версия, ты же помнишь всё это дерьмо на острове с временными петлями? И я тебе скажу честно, что я никогда не понимал, почему она вообще тебя полюбила и какого чёрта вышла замуж. Но однажды это уже произошло. Если у тебя есть второй шанс, уж постарайся его не просрать. Что ты там делал в прошлый раз, чтобы её заарканить?
Джейк тушит окурок о пепельницу и переводит взгляд на вход в столовую, встречаясь глазами с девушкой, которая однажды стала его женой.
И криво усмехается.
Он тоже ничерта не понимает, почему Марикета выбрала его. Она была достойна лучшего. Большего. Он неоднократно об этом ей говорил и потом ненавидел себя за это – самому себе казался жалким. Но та храбрая девушка, которая бесцеремонно ворвалась в кабину пилота и разбудила его, действительно ухитрилась его полюбить. Джейк тогда это чувствовал, точно знал, что никто в целом мире не способен любить его так, как любила Принцесса. И разрази его гром, если он не отвечал ей взаимностью с тем же отчаянным пылом.
Но вот как это произошло, и что они для этого делали… Это уже более сложный вопрос. Он не прилагал никаких усилий – как и она. Всё это просто случилось. Да, конечно, они аж целых несколько дней ходили вокруг да около, хотя теперь-то Джейку кажется, что надо было сделать первый шаг существенно раньше (ведь в итоге этот шаг сделала она сама).
Ах, да, вот, с чего они начали – с секса.
Но это же не значит, что он прямо сейчас должен пойти и трахнуть эту милую девочку с ямочками на щеках. Хотя эта мысль и отдаёт смутным соблазном. И всё же… Действительно, их отношения начались с почти животного притяжения. Сейчас, видя Марикету точно такой же, как в первые минуты их знакомства, Джейк очень ясно это вспоминает. Он тогда имел неосторожность задремать, а она ворвалась в кабину, и, когда он её увидел, сначала решил, что на самом деле не проснулся. Её взгляд в этот момент… Она была похожа на капризную принцесску из дурацкого фильма, которая возмущена его поведением, недостойным её королевской особы – и, блин, так и появилось это прозвище, хотя он довольно быстро понял, что ничего спесивого и высокомерного в Марикете не было.
Ну да момент уже был неподходящий, чтобы спрашивать её имя, тем более, что она так забавно сердилась, когда он её так называл.
А ещё, он это точно помнит, ему вдруг стало жаль, что он собирается покинуть остров ещё до заката. Собственно, потому он и позвал её прогуляться к диспетчерской вышке. А она чуть было всё не испортила, когда полезла с личными вопросами и выбесила до зубного скрежета. И как же Джейк удивился сам себе, когда обнаружил, что вдруг разоткровенничался с этой безымянной девчонкой – на какое-то совершенно безумное мгновение он вдруг подумал, что ей можно доверять. И кто знает… Во всём безумии Ла-Уэрты, с её временными петлями и происками Вечного, может быть, дело было не только в том, что они были друг другу суждены – в это Джейк до сих пор свято верит, и с каждой неудачной интрижкой, в которую он вляпывался в последние годы, эта вера только крепнет – может быть, он просто почувствовал себя так, словно они знакомы добрую сотню лет, ведь в каком-то извращённом смысле так оно и было…
И, как знать, может, она, эта девочка, тоже это почувствует… Теперь. Вдруг и ей придёт в голову та же самая сумасшедшая мысль о доверии? Джейк успокаивает себя тем, что он и Марикета были связаны необъяснимыми узами задолго до священной церемонии в Элистель. Это было нечто большее, чем пурпурная лента, которой обвязывали их ладони и которая теперь лежит в его доме в Шривпорте. Так почему бы его жене не ощутить эти узы на своей шкуре так же, как когда-то произошло с ним?
Маккензи распахивает дверь в столовую и стремительно подходит к сидящим на диване девушкам; Марикета смотрит на него со смесью изумления и страха, отчего решительность Джейка едва не разбивается на кусочки.
– Что-то мы не с того начали, – с беспечностью, которую он на самом деле не ощущает, произносит Джейк, и глаза Марикеты от непонимания становятся совсем огромными. – Итак, добро пожаловать назад, Принцесса.
Она выдыхает с облегчением, на мгновение её лицо расслабляется, она опускает веки и тихо отвечает:
– Спасибо, Арагорн.
А потом она хмурит брови и касается собственных губ кончиками пальцев, словно не осознаёт, почему назвала его так. А Джейк широко улыбается, и лицо даже сводит от этой улыбки – он слишком давно не чувствовал себя так. Это действительно она. Его Марикета. И глубоко внутри она всё помнит – а раз так, у них всё ещё есть шанс на вечность, которую они обещали друг другу в тронном зале Элистель.
Впервые за последние пять лет Джейк Маккензи наконец-то снова ощущает надежду.
А потом он ловит на себе обеспокоенный взгляд Мэйбеллин, и до него тут же доходит, чего она корчит рожицы – если Марикета действительно помнит что-то, значит, рано или поздно воспоминания могут к ней вернуться. И когда это произойдёт… Что с ней будет? Она реально может сойти с ума. Да любой бы сошёл с ума от того, что там с ними происходило, на этой клятой Ла-Уэрте – Джейк искренне не понимает, какого хрена все ребята возвращаются туда каждый год, как будто любому из них не хватило сраных приключений на весь остаток жизни – даром что иногда и ему хотелось вернуться на остров, хотя он не мог себе этого объяснить. В любом случае, тогда главной задачей было выжить, и, наверное, именно эта цель удерживала каждого из них в рамках нормальности, но испытать это всё постфактум… Да Джейку самому иногда казалось, что всё это дерьмо ему привиделось.
И что ему привиделась Марикета.
Но он упорно гнал от себя мысли о том, что он мог бы вот так любить воображаемую женщину. Тем более, что она оказалась не воображаемой, а самой настоящей, из плоти и крови, и сейчас она сидит прямо перед ним, вот только в её глазах нет ни единого оттенка узнавания.
Так что это ещё вопрос – кто из них сойдёт с ума раньше.
Затянувшуюся неловкую паузу прерывает трель дверного звонка, и все присутствующие в столовой буквально подскакивают от неожиданности. Опомнившись, Джейк внимательно смотрит на Марикету – в её глазах загорается такая надежда, что ему почти больно.
– Диего? – она переводит взгляд на Мишель. – Это он?
– Пойду открою, – Мишель пожимает плечами, прежде чем встать с дивана и выйти из столовой. А спустя пару минут двери в комнату распахиваются.
– Диего!
Диего не успевает опомниться и даже толком рассмотреть несущийся на него вихрь, когда его шею обвивают тонкие руки – таким родным, хорошо знакомым и почти забытым жестом. Он едва не теряет равновесие, обнимая в ответ свою потерянную и найденную подругу. Говорят, мужчины не плачут, но Диего совершенно об этом не думает, не стесняясь слёз радости, облегчения и страха от того, что всё это может оказаться иллюзией.
